– Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю. Напрячь Севу еще раз. Пусть поменяет Айно имя, скажем, на Инну. Ты согласна?
– Не принципиально. Что дальше?
– Дальше пакуем чемоданы и гоним на восток.
– Почему на восток? – уточнил Павел.
– Потому что там, нас искать не будут.
– Почему?
– Да потому, что нам там нам делать нечего. Нас будут ждать у границы с финиками. Паспорта есть. Страховка на тачку есть. Визы есть. Где ж нас ждать? А в центре государства Российского нам делать нечего. Кто против?… Кто воздержался?… Принято единогласно. Теперь десерт. Вечером отдых. Все.
В комнате повисла тишина. Айно сидела в кресле с открытыми глазами, но была далеко отсюда от этих проблем с паспортами, отъездами, приездами, погонями и прятками. Она была там…
Следующий день застал их на уже готовых к отплытию стругах и драккарах. Андрей махнул рукой, и лебедь передового корабля взрыл грудью спокойную воду озера, полетел к северу, как живой перелетный лебедь к своему гнезду. Озерами и протоками шли они теперь точно по пути, начертанному красной линией на хоженце Змеевых деток. Плаванью их не мешали дожди и ветры. Плотная стена леса отгораживала их от дикого зверя и лихих людей. И вот под вечер в белесой дымке, наступающей белой ночи, показалась большая вода.
– Ну, вот и море Белое, – облегченно сказал Елисей.
– Беловодье началось, – как о чем-то дорогом ее сердцу, мягко пояснила Айно.
– Беловодье – это что? – повернулся к ней Андрей.
– Земля такая. Меж озера Белого и моря Белого, там, где летом ночь Белая, а зимой – земля Белая. Живут в этой земле любомудры и кудесники, прядут пряжу белую судеб людских.
– Так здесь вход в Навь?
– Помнишь ли ты чародей, что тебе волхв говорил, когда дорогу сюда показывал? – не отвечая на вопрос, спросила она.
– Помни дева, помню. На остров Блаженных должен я пойти только в окружении людей мне самых близких.
– Выбрал ли ты?
– Думаю…
– Ложись-ка ты спать. Утро вечера мудренее.
Андрей махнул ватажникам. Корабли пристали в бухте к берегу и дружинники начали ставить стан.
Он сел на берегу на ствол поваленной сосны. Перед ним расстилалось то самое море, о котором его Учитель Иоанн говорил, что находится оно в стране мрака и раз в полгода слетаются сюда белоснежные птицы из страны полнощной на свой птичий пир. Пьют пьяное красное вино из странных кислых ягод, совсем не похожих на виноград, и танцуют волшебный танец. А в танце падают из их крыльев мягкие и легкие перья и пух и покрывают ту землю нежным ковром. Андрей улыбнулся, теперь он знал, что белоснежные птицы – это лебеди, а пух покрывающий всю зиму эту землю называется снег. И он лежит, и не тает длинными полярными ночами, пока светит в черном небе Большая Медведица или, как говорят здесь, Семь Любомудров небесных. А когда выглядывает из-за моря солнце, тает этот белый пух и бегут веселые ручьи, и зеленеет трава, и просыпается, оживет мать природа. Вот так. Превзошел ученик своего учителя. Дошел таки до края земли. Там далее говорят люди и земли-то нет. Одна вода, а потом лед, который никогда не тает, скрывая тайные тайны, что не дано познать даже самым Посвященным в этом мире.
Сзади раздались тихие и вкрадчивые шаги. Как рысь крадется, – подумал Андрей, но своим чародейским чутьем понял, что это Айно.
– Думаешь Андрей? О чем?
– О жизни. О пути жизненном. О том, так ли живем, как могли бы или много чего впустую делаем? А может и просто так, на море гляжу, да мысли в порядок привожу.
– Это дело. Можно я рядом на камешке посижу?
– Садись. Чего на камне-то. Камень тепло крадет.
– Мне не страшно.
– Скажи Змеева дева. Что там впереди меня ждет?
– Ты ж пророк!
– Нет, дева это я в Яви пророк, а в Нави я телок! – он засмеялся.
– Молодец! Легко в Нижний мир идешь. В потусторонний мир так и надо идти с легким сердцем. У кого на сердце тяжесть, дело черное, дума гадкая, тому туда ходить страшно. Хочешь знать что там?
– Хочу…. Покажи мне кинжал Айно…
Павел тряс ее за плечо.
– Инна, Айно. Очнись. Тебе плохо?
– Да нет, отвлеклась просто. Задумалась.
– Инна. Это я тебя и себя к новому имени приучаю, – пояснил он, – У тебя подарок Жорика далеко?
– Какой подарок?
– Кинжал этот варяжский.
– Нет, тут рядом.
– Покажи, если не в лом. Страсть как старинное оружие люблю.
– На, смотри, – Айно неожиданно отбросила полу куртки и вынула из висевших на поясе кожаных ножен кинжал.
– Спасибо, – Павел взял кинжал подошел к свету. Он хорошо помнил, что кинжал был без ножен.
Айно неслышно подошла сзади, перегнувшись у него через плечо, спросила:
– Хочешь, расскажу?
– Расскажи.
В руках у Павла был старинный кинжал. То что он был старинный не вызывало сомнения. Сам клинок был похож на пляшущий язык пламени. Хотя он был и серо-стального цвета, но казалось, что по нему пробегает красное сияние. Или это капли крови, накопившиеся в его недрах за долгие годы, мерцали в нем.
– Он из дамасской стали? – спросил Павел, разглядывая тонкий растительный узор на клинке.
– Он из булата, – ответила девушка, – принцип тот же, только сталь тверже. Рукоятка кинжала представляла собой переплетенное тело двух змей. Два хвоста, разделяясь, становились концами эфеса. Потом тело одной змеи превращалось в гарду, защищавшую руку владельца. Голова одной была повернута к клинку, и из ее пасти выходил язык стального пламени, напоминая жало змеи. Вторая голова была навершием рукоятки. В глаза этой змеи были вставлены два рубина.
– Удивительный кинжал, – отдавая оружие, восхищенно вздохнул Павел.
– Это ритуальный кинжал.
– Им что, убивали жертву?
– Да.
– И в какой религии?
– В жертвоприношении Дракону. Это кинжал жриц Дракона, – Айно вспомнила такой же разговор. Это было ужас как давно.
Она сидела на камне, поджав ноги, уперев подбородок в коленки. Волосы падали светлым водопадом, струясь по спине. Вот также как сейчас вертела в руках свой колдовской кинжал. Потом сильным ударом воткнула его в ствол сосны и повела рассказ. Рассказывала она, как рассказывают у костра жрецы и волхвы, как поют на пирах баяны и скальды.
– Там на острове Блаженных кончается дорога в Навь. Там на острове Блаженных, который называют Островом Яблок – Авалоном или Островом Счастья, Островом Туле, есть вход в Нижний мир. Вход на поля радости, вход на Елисейские поля. Вход этот сторожит Ловхи – Хозяйка Нижнего мира. Но Ловхи не хозяйка Нижнего мира, а только сторож ворот к нему. Вокруг врат расстилается Манна – мир мертвых. Не потому, что они там живут, – Айно неожиданно рассмеялась мысли, что мертвые могут жить, и продолжила рассказ, – Мир мертвых – это место, где те, кто пришел с черными мыслями и черными помыслами искать дороги в Нижний мир, теряют возможность вернуться назад в мир людей в Явь. Видно темны были мысли у людей из рода сокола, когда пришли они в тот раз, и когда закрылась для них дорога назад. В этом мире обитает Отсо – черный медведь и Турсас – морской Дракон и Змей и огненная Саламандра. Если же ты пройдешь через этот мир, и они не тронут тебя, то найдешь вход в Навь. Но ты найдешь его только тогда, когда будет у тебя поводырь, потому как в Манне не возможно ничего увидеть человеческим глазом, потому как в Манне – вечная тьма. Тот поводырь, что видит путь в смертельной тьме, откроет тебе дверь. И ты войдешь в Нижний мир. Тот, кто пришел туда со злом – останется там навсегда. Тот же, кто пришел с добром – задаст свои вопросы и получит ответы.
– Он сможет вернуться?
– Если мысли его чисты как снег в Беловодье, если доля его бела, как пряжа в руках богинь судьбы, если путь его назад проложен для чистых дел, кто же его задержит?
– А этот кинжал, – Андрей кивнул на острый клинок.
– Этот кинжал найдет жертву, если Дракон посчитает, что пришелец скрыл свои мысли от всевидящего ока Змея. Змея жалит только тогда, когда ей наступили на хвост!
– Что ж Змеева дева, спасибо тебе за рассказ. Пойдем спать. Я знаю теперь, кого мне брать с собой. Спасибо!
В кабинете, в недрах которого уютно гудел кондиционер и пылал электрический камин скорее для уюта, чем для тепла, Рихард себя чувствовал ученым исследователем. За окном еще вовсю светило солнце полярного дня и многоцветье трав никак не давало свыкнуться с мыслью, что только что они прошли полярное крещение и получили грамоты о том, что были на родине Санта-Клауса в Лапландии.
Материалы, запрошенные им архивах, были доставлены. Рихард подвинул к себе первую папку. Наверху папки распластался орел. Это были архивы гестапо. Он невесело ухмыльнулся, их, так сказать, прародителя – организацию «Аненербе» за глаза звали «звездным гестапо».
– Что ж полистаем, полистаем, что там насобирали профессионалы, – он был уверен, что в гестапо работали профессиональные ищейки высшего класса, – Кто там у нас первый? Ага, – он открыл папку и прочитал, – «Карл Хаусхоффер».
Что он знал об этом человеке? Если все сформулировать коротко, это выглядело бы так: Карл Хаусхоффер относился к той редкой породе людей, что сочетают в себе сразу несколько талантов. Он имел дарования ученого, ясновидца, способного офицера и оккультиста. Известность он получил главным образом благодаря работам по геополитике, вдохновивших руководство Третьего Рейха на завоевание «жизненных пространств». Почти всю жизнь он ухитрялся сочетать науку, работу разведчика и занятия тайными дисциплинами. Не случайно он слыл одним из самых странных людей своего времени. Это все. Но это не то, что сейчас было нужно Рихарду. «Дьявол прячется в деталях!», – вспомнил он уроки своих учителей в разведшколе. Ему сейчас были нужны детали. Так что там, в деталях о генерале? Он открыл следующую страницу, и взял в руки зеленый карандаш. Он любил зеленый цвет.
Родился Карл Хаусхоффер в 1869 году в Мюнхене, в богатой и образованной буржуазной семье. Получив серьезное образование, Карл с юности заинтересовался Дальним Востоком, но делать карьеру решил на военном поприще.