о наворотили в своей жизни. Оба наверно о чем-то жалели, но если бы начали жизнь сначала, прожили бы ее так же. Такова уж была их натура.
– Послушайте Пилигрим, – генерал обращался к этому странному человеку, как многие, кто его знал, – Послушайте. А зачем вам это все надо?
– Что?
– Ну, вот эти лабиринты, тайные организации, рыцарские ордена…да вся эта чертовщина.
– Знаете генерал, интересно. Я уже заслужил в этой жизни право делать то, что мне интересно.
– Это дорогого стоит, – согласился старый служака, – Это, наверно, стоит любых орденов и звездочек.
– И вам того же желаю.
– Спасибо.
– Но вы, как я слышал, генерал, тоже не сильно…прогибаетесь.
– Потому и намекают каждый раз, что пора бы на покой. Скажите Пилигрим, вы ведь в курсе работ Гурджиева.
– Так себе. В курсе его работ только он сам. Великий мистик и великий мистификатор. Все что он говорил и писал, надо, как выражается современная молодежь, «фильтровать». А что вас интересует?
– Четвертый путь.
– А… четвертый путь! Это такой многослойный пирожок, что…. Давайте сядем, если мы про четвертый путь. Пиво будете? А я буду. Но взаимный обмен. Я вам про четвертый путь, а вы мне, хоть намеком про Гурджиева и ЧК.
– Намеком? Согласен. Давайте ваше пиво. Умеете вы уговаривать Пилигрим.
– Значит. Четвертый путь. С чего б начать? Начнем с того, что про четвертый путь в основном писал не Гурджиев, а его ученик и однокашник по Тифлиской семинарии Успенский. Он и призывал всех искать, этот неведомый «Четвертый путь», всех, кто хочет знать истину о человеческом существовании на Земле. А Гурджиев, он как всегда говорил об этом туманно. Вот так, например. «Вы не осознаете своей собственной ситуации. Вы находитесь в тюрьме. Все, чего вы можете желать, если вы разумный человек, это сбежать. Но как? Никто не может сбежать из тюрьмы без помощи тех, кто сбежал до них. Необходима организация». Согласно Гурджиеву этот путь не требует от человека ухода из обычной жизни; напротив эти условия идеальны для самонаблюдения. В отличие от трех других путей просветления. Пути Факира, пути Монаха и пути Йога, четвертый путь, как объяснял Гурджиев, человеку необходимо найти самому.
– Еще раз подробнее о трех других путях, пожалуйста.
– Подробнее это так, – Пилигрим отпил пиво, – Есть три пути. Первый – путь развития. Как бы это сказать короче? Ага, так – развития двигательно-инстинктивного центра или путь Факира. Это ясно?
– Понятно. Шарика есть – шарика нет. И все на нюхе.
– Вот, упрощенно так. Вам бы генерал в обществе «Знание» работать.
– Работал. Продолжайте.
– Второй путь – путь развития чувственно-эмоционального центра. Это путь Монаха. Понятно?
– Это понятно. Верую, ибо абсурдно!
– Третий путь – путь развития рассудочно-ментального центра или путь Йога. Эти три пути известны всем, кто занимается психологическим воздействием на массы. В оппозиции этим трем традиционным путям стоит четвертый путь Гурджиева, при движении по которому опыт внутреннего пробуждения достигается не за счет развития одного из трех психических центров человека в рамках той или иной школы, а благодаря постоянной внутренней концентрации или самонаблюдению. Когда-то древние говорили «Путь пророку указывает он сам». То есть самому в себе надо найти путь, пройдя который ты сможешь подчинить себе всех.
– Подождите Пилигрим, – генерал залпом осушил полбутылки пива, – То есть, пройдя этим путем, он мог бы зомбировать массы?
– Именно так. По словам самого Гурджиева, четвертый путь балансирует между концентрацией сил в себе и экспансией их в массы, в зависимости от потребностей мира. История человечества обнаруживает перед нами очень медленную эволюцию, применения такого пути. Однако были исторические казусы, когда все это происходило взрывным путем. Гурджиев считал, что четвертый путь при взрывном характере открывается через четвертую грань.
– А это что?
– Это путь в Иной мир, генерал. Не смотрите на меня, как на клиента клиники Сербского. Четвертая грань – это распахнутое пространство. Это когда есть лазейка в потусторонний мир. Но… для этого, по словам самого же Гурджиева. Повторю. «Никто не может сбежать из тюрьмы без помощи тех, кто сбежал до них». Нужен проводник. Я вам помог?
– Нет слов благодарности.
– Но за вами должок.
– Извольте. Очень коротко. Захотите, я вам на бумаге принесу. История этого Калиостро XX века была тесно связана с разведкой задолго до революции. Не исключено, будем говорить так, что Гурджиев был… агентом российской разведки и по совместительству царской охранки, а потом, как многие, перешел по наследству ЧК. Где и когда он был завербован, неизвестно, однако его поездки по странам Востока пролегали именно там, где сталкивались интересы России и Англии. Главный же период в его агентурной деятельности начался, когда он оказался в Закавказье, и охранка одолжила «мага» у разведки для проникновения в революционное движение. После революции все перемещения Гурджиева поразительно точно совпадают с местами важнейших событий русской эмиграции. После падения Крыма большая ее часть попала в Константинополь. И там сразу появляется этот «мистик с пронзительным взглядом». Позднее эмигрантские центры перемещаются в Европу, прежде всего в Берлин и Париж. Вслед за ними туда едет и Гурджиев. В эмигрантских кругах возникли подозрения, что он может быть агентом ЧК, которая в то время проводила активные закордонные операции против белой эмиграции. Ему устроили автомобильную катастрофу. Но, как мы с вами знаем, он был маг и пророк. Естественно он остался жив, хотя затем всю жизнь – без малого четверть века – провел в инвалидной коляске в своем имении во Франции. По этой же причине в Россию он не вернулся.
– По причине инвалидности или по причине видения будущего. Извините генерал. Это не вопрос. Это я шучу. Спасибо за откровения.
– Долг платежом красен.
– Последний штрих, если не секрет. Он и Сталин.
– Только слухи, – генерал улыбнулся, – Их отношения до сих пор остаются загадкой. Оба учились в одной и той же тбилисской духовной семинарии, Иосиф позднее посещал квартиру своего старшего товарища и «наставника». Известно, что одну из глав своей книги «Встречи с выдающимися людьми» Гурджиев назвал «Князь Нижарадзе». Это псевдонимом Сталина в годы первой русской революции 1905–1906 годов. Затем, по чьему-то совету уничтожил это раздел. Уже после Октябрьской революции Гурджиев, основал в Петрограде эзотерическую организацию «Единое трудовое содружество». После его отъезда в Турцию она сольется с «Единым трудовым братством», в которое вошли, в частности, чекист Глеб Бокий и старый партиец Иван Москвин. Так вот, Бокия расстреляли по делу «Единого трудового братства». И не его одного. А Москвин позднее стал заведующим отделом распределения административно-хозяйственных кадров ЦК ВКП(б) Это он как раз давал путевку в «большую жизнь» молодым партийным работникам Николаю Ежову и Георгию Маленкову. Ну да это все домыслы и чекистские байки. До свидания Пилигрим. Я могу вам звонить?
– Ради бога. Только меня может не быть в Москве в ближайшее время.
– Извините, если не секрет, куда путь держите?
– Не секрет. На Соловки.
Они дружески распрощались. Геннадий Борисович пошел к метро. Чего машину гонять. Проехал три остановки до своего тихого переулка. Вошел в кабинет сел в кресло помигал настольной лампой. Масса информации. Масса. И что? Отдел Бокия искал вход в Потусторонний мир. Нашел, якобы на Соловках, и что? И когда? Похоже когда – это ясно. Начал искать в 1923, а нашел… год так 1930-31. А вот что это дало? Лампа загоралась и гасла, загоралась и гасла. Вот так и у него. То ясно, то не ясно. А что у смежников. Что там, у немцев в это время? А у немцев созданный в 1925 году Черный Орден СС приводит к власти Гитлера в 1933. Похоже, у них тоже удалось. Похоже, они тоже нашли то, что искали. Где? В Лапландии? А что дальше? А дальше и у них и у нас тридцать седьмой! Он погасил лампу. Надо спать! Сегодня спать. И выяснить, для чего Пилигрим собрался именно на Соловки? Геннадий Борисович все-таки был генералом ФСБ, достойным наследником традиций ВЧК.
– Эй, рыбак. Ты что носом клюешь? – звонкий смех вывел Павла из дремоты.
В воде около его поплавков развились две русалки. Он протер глаза, еще не совсем осознав, спит он или уже проснулся. Русалки ныряли и выпрыгивали из воды. Длинные косы одной из них, похожие на водоросли почти цеплялись за его лески. Сквозь прозрачную воду было видно, как тело ее обвивает змея. Все-таки это сон, решил Павел. Вторая русалка с короткими черными волосами брызнула на него водой:
– Эй, рыбак проспишь свою рыбу, – задорно крикнула она.
Павел окончательно проснулся. Это были Марина с Айно. Они действительно плавали, как две большие рыбины под самым берегом. Сине-красная змея, какой-то древней татуировкой обхватывала тело их карельской подруги. Девчонки еще поплескались и уплыли в сторону кустов за мысом.
И что? Испортили рыбалку, подумал он, надо в другое место переходить. Может ну ее вообще. Так ведь и делать больше нечего. Буду ловить. Он опять забросил донки.
Антон уютно устроился в старом гамаке. Он уже забыл, что это такое – гамак. Натянутая между двух огромных сосен, люлька покачивалась на ветру, укачивая его как в колыбели. Антон уплывал все дальше и дальше. Сначала в сон, потом уже неизвестно куда, в какое-то четвертое измерение, в какую-то страну сказок, легенд и мифов. Он ощущал себя сказочным Садко, ловящим рыбу Золотое перо, или Ясоном, ведущим свой Арго среди бурь и морской пены в поисках Золотого руна или Гераклом, ищущим Золотые яблоки Артемиды. Он ощущал себя героем и певцом. Под его ногами скрипели доски палубы, над его головой хлопал парус и развевался флаг на высокой мачте. Палуба качалась. Качалась, плавно унося его все дальше и дальше. Страна сказок сменилась на продолжение его приключенческого сериала с погонями, битвами, магами и путешествиями. Он узнавал своих давних знакомых, имена многих из них он знал. Впереди по курсу его корабля, закрывая собой все небо и море, раскинулся берег, который с каждой минутой приближался, пока нос этого корабля, с горделиво изогнутой на нем лебединой шеей, не ткнулся в серый песок. И как-то сразу навалилась тьма.