Из храма вышли молодожены, держась за руки. Голова Айно была повязана по-бабьи платком. Однако на ней он смотрелся, как шелом воина, покрытый наметом от пыли и ветра.
– А чего у вас девочки самого вкусного сегодня? – перегнулась Айно через стойку, – сделайте такой стол, – она чуть задумалась, – свадебный стол.
– А что? Свадьба у кого? – уточнила барменша.
– Юбилей.
– Садись красавица сделаем. Мигом сделаем. Пальчики оближешь. Ты здесь ранее не бывала? Лицо больно знакомое.
– А ты местная?
– Так почитай вся родня здесь с запамятных времен живет. С поморских.
– Нет, поморка. Я тут первый раз, – улыбнулась Айно.
– Ладно, садись сейчас принесу. А все ж таки, я тебя видела у нас. Только не помню когда.
– Всегда, – про себя ответила Айно, – Всегда вы меня здесь видели. Соловецкие господа поморы.
Она уже повернулась, чтобы вернуться за стол, когда к стойке подошел человек из соседнего зала. Глаза их встретились.
– Здравствуйте, – неожиданно сказал человек, – Меня зовут Пилигрим. А вы Айно? Я вас такой и представлял.
– Здравствуйте. Да, я Айно, – она напряглась, но чувства опасности не было. Это был не охотник, это был друг.
– Охотники там, – кивнул он на соседний зал, угадав ее мысли, – Они сейчас заняты. Ты собираешься уйти туда в Нижний мир?
– Да. Но не сейчас. Сейчас у меня юбилей, – она с вызовом глянула ему в глаза.
– Я подниму рюмку. За тебя и Андрея, – глаза его смеялись.
– Хорошо, – она поняла по глазам, что все-таки он друг, – А я подниму рюмку за твое здоровье. Оно ведь у тебя не из лучших.
– Угадала ведьма, – слово ведьма он сказал с теплотой, так говорили очень, очень давно.
– Тогда я пошла? Ты что-то еще хочешь спросить?
– Когда? И зачем?
– Я дам тебе знать. Пора унести эти свитки из вашего мира.
– Можно я приведу этих, – он кивнул на маленький зал.
– Веди, – равнодушно согласилась Айно, – А сейчас у меня праздник. У нас, – поправилась она, глядя на друзей.
– До встречи. Я жду.
– Хорошо.
Человек вернулся в свой зал, сел, налил рюмку водки и поднял тост.
– За встречу с тайной! – сказал он.
Все чокнулись и выпили. В соседнем зале компания молодых людей праздновала, похоже, медовый месяц какой-то из пар, сидящих за столом. Столик ломился от разносолов. Один из молодых людей, по виду самый разбитной, что-то все время говорил. Девушки смеялись. Второй подливал в рюмки и успевал обслужить обеих барышень, пока его приятель их развлекал хохмами. Всем было очень весело и спокойно. Только рысьи глаза высокой и белокурой девушки иногда обегали зал, задерживаясь на закрытой двери в соседнее помещение. Однако вскоре и она успокоилась и поддалась общему веселью.
Компания мужчин в маленьком зале тоже веселилась, но тихо и по-холостяцки. Про таких говорят. «Господа офицеры выпивают и закусывают!»
Вскоре оба зала наполнились посетителями и обе компании растворились в многолюдье.
Барменша за стойкой все никак не могла вспомнить, где же она видела эту белобрысую. Потом пришла к выводу, что наверно в Питере, куда ездила в прошлом месяце по делам или в Петрозаводске. Сразу видно городская штучка. И парней зацепила с деньгами. И тоже сразу видно, что недавно, и видно, что у нее с ними ничего нет. Большой опыт накопила поморка, стоя за барной стойкой.
К вечеру, когда праздник пошел на убыль. Айно предложила прогуляться к Большому Соловецкому лабиринту. Последним ее аргументом было то, что идти надо сегодня ночью или никогда. Где ж это видано упустить экскурсию к ночному лабиринту в полнолуние, даже не смотря на полярный день. Тем более что сегодня еще и солнечное затмение.
Полнолуние есть полнолуние. Волки, добавила она, его за день чуют и воют. Их ночь. Волчья.
Уходя, подошла к барменше, попросила передать мужчине из маленького зала два слова. Лабиринт. В полночь.
Брату Христофору неожиданно показалось, что на него смотрят два змеиных глаза. Этот немигающий взгляд прожигал даже толстую куртку. Он поднял голову. Ничего. Вокруг веселились туристы, в углу сидела группа паломников. Из соседнего зала лилась музыка из бара. Он опять почувствовал взгляд немигающих глаз. Теперь он профессионально ощупал взглядом метр за метром по всей территории. Никого и ничего. С русскими пить опасно, пошутил он про себя, начнут черти мерещиться, это ж надо выпить на четверых два литра, да еще разбавлять их этой противотанковой смесью под названием Бальзам Поморский. Тут тебе не то, что змеиные глаза покажутся, сами змеи поползут из всех углов. Пилигрим разлил еще по одной и, крутя в руках рюмку, тихо сказал:
– Я тут, в начале вечера поднимал тост, за встречу с тайной. Я так полагаю, что вы тут все не просто так собрались. Вы тут все извините за сравнение, гончие псы. И гоните вы все одну дичь. Имя этой дичи Айно! – он увидел, как вытянулись лица у всех за столом, – Не перебивайте. Я знаю – Айно. Я только что говорил с ней! – теперь открылись рты, – Она приглашает вас на свое шоу, если так можно выразиться, под открытым небом. У меня большая просьба к вам всем. Если вы не хотите лишних смертей, – он продолжал говорить тихо, все так же вертя в руках рюмку, но от слов его повеяло могильным холодом, – не надо никого подключать кроме нас с вами. Не надо никаких операций Перехват, Вулкан, Смерч, или как вы там любите их называть Геннадий Борисович.
– Я понял, – буркнул генерал.
– Вас, уважаемый брат иезуит тоже прошу двух своих волкодавов не подключать. Если их волки полярные не порвут, то против змей гремучих они бессильны. Так что пойдем одни. Мы все приглашены.
– Куда? – хрипло спросил иезуит.
– Я так понимаю на последний акт этой затянувшейся пьесы. Затянувшейся… на века.
– А как же…, – хотел сказать что-то Рихард.
– А как же гонка за Евангелием? – докончил за него Пилигрим, – Вы хотите сделать последний рывок в гонке со смертью. Я не мешаю вам. Каждый должен выполнить то, что он задумал. Пора господа, нас ждут, – Пилигрим поднял рюмку, – На здоровье! – криво улыбнулся, вспомнив замечание ведьмы про свое здоровье.
– Салюд! – Встал брат Христофор.
– Прост, – ответил Рихард.
– Дай бог не последнюю, – закончил чекист.
Все выпили без закуски. Вышли из ресторана. Пилигрим махнул рукой и пошел в сторону Большого Лабиринта. Остальные за ним.
Айно вывела друзей на берег, где на большой расчищенной поляне, выложенные из черных валунов, лежали две переплетенные змеи.
– Это и есть знаменитый Соловецкий Лабиринт? – спросил Антон.
– Да, ответила Айна, – Это две змеи, охраняющие вход в Навь, в Нижний мир.
– В потусторонний мир что ли? – поежилась Маринка.
– В преисподнюю, – пошутил Павел.
– Да! – серьезно подтвердила Айно.
Она сложила поленья почти у самой воды и разожгла костер. В небе светила полная луна. Костер разгорелся, и теперь яркое пятно пламени отражалось в воде и казалось, что горят два костра. Один на берегу, а второй под водой. От его пламени луна стала еще ярче. У кромки леса появились темные силуэты людей. И вдруг ночную тишину разорвал волчий вой.
Ребята вздрогнули. Айно подошла к ним молча сцепила их руки в цепь и повела за собой по лабиринту.
От леса отделились четыре тени и направились в их сторону. Потом появились еще две бегущие с другой стороны. Это был люди брата Христофора. Наперерез им метнулись неизвестно откуда взявшиеся то ли большие собаки, то ли волки. Мгновение рычание предсмертный хрип и волки пропали, оставив на песке два недвижимых тела.
Четверо застыли у лабиринта. В середине меж каменных змеиных голов стояли две девушки и два парня. Неожиданно каменные головы поднялись и на них зажглись рубиновые глаза. Тогда высокая девушка сбросила с себя одежду и осталась полностью обнаженной. По ее белому телу вилась сине-красная змея. Девушка начала исполнять свой танец. И змея на ее теле заплясала, встав на хвост.
Обе огромных змеи, что на глазах изумленных зрителей появились на месте лабиринта, повернули свои головы к третьей и как зачарованные стали следит за ее танцем. А маленькая змейка извивалась, сплетала и расплетала свои кольца, стараясь задушить в своих объятиях ту, вкруг тела которой обвилась. Ее раздвоенный язык лизал ее высокую грудь. Ее хвост колотил по стройным ногам, а тугие петли ее тела оплетали живот и бедра девушки.
Маленькая сине-красная змейка пыталась сдавить пойманную девушку в своей смертельной хватке, но та все время выскальзывала из ее жутких завитков. Две ее огромных сестры следили за каждым движением жертвы и за каждым движением своей маленькой подруги. Змея продолжала танец, втягивая в него их. Это был какой-то древний танец, который заворожил не только змей, но и невольных свидетелей этого страшного обряда. Не отрывая взгляда, все наблюдали за поединком хрупкой девушки и змей. Мерное покачивание змеиных голов становилось все ритмичней, все однообразней, в глазах пропал огонь, и их подернула пелена. Жала уже не вылетали из красных пастей. Вскоре головы начали клониться к земле и через короткое время обе страшных защитницы входа в Навь уснули.
Тогда девушка взяла за руки своих друзей и шагнула в бездну. Однако прежде чем пропасть, она успела встретиться взглядом со своими преследователями. Сразу со всеми тремя. Только четвертый сидел на песке спокойно. Все трое увидели принизывающий взгляд зеленых рысьих глаз, кажется глянувший в самую их душу. Это длилось мгновение. Мгновение, оставшееся в их памяти навсегда.
Тишину разорвал надсадный волчий вой. Лабиринт был пуст. На песке уже не было тел.
Все четверо посмотрели друг на друга и молча пошли в сторону поселка. В лесу, так же молча, Пилигрим достал бутылку водки, свернул пробку и протянул ее Геннадию Борисовичу. Тот сделал большой глоток из горлышка и отдал брату Христофору. Бутылка почти пустая вернулась к хозяину. Он допил и сунул в карман. С неба светила полная луна. Гонка была закончена. Эта волшебная гостья опять опередила всех, унося с собой в бездну волшебные свитки Евагелия от Андрея, которые веками манили людей своей тайной. Тайной управления преисподней. Их больше не было в этом мире этих колдовских свитков. Мире людей. В этот раз преследователи опоздали навсегда. Можно было ехать домой. Каждый чувствовал себя пустым и не нужным в этом мире никому. Они молча разошлись. Рихард пошел к себе, зашел в магазин напротив гостиницы и взял бутылку русской водки. Геннадий Борисович и брат Христофор тоже не пошли спать, а сели в каминном зале, заказав большой штоф.