Между тем Марсия и Джен делают, что хотят. Они могут писать статьи о Snapchat и еде для домашних животных, а могут и не писать. Иногда все сводится к тому, нравится ли им человек, написавший электронную книгу, или нет. Иногда все зависит от того, были ли люди, написавшие электронную книгу, с ними достаточно вежливы и уделяли ли им достаточно внимания или нет. Если Марсия и Джен отказываются продвигать электронную книгу, она тихо умирает, потому что никто ее не найдет, если она не будет упомянута в блоге. Вновь и вновь писатели электронных книг штампуют книги только для того, чтобы увидеть, как они погибают на виртуальной полке, потому что Марсия и Джен отказываются сотрудничать.
– Настал конец этому дерьму, – заявил Троцкий. Женщинам из блога могут не понравиться его решения, но Череп нанял его для устранения затора и проблем, с которыми не смог справиться Уингман. Троцкий не боялся конфликта. Ему он, на самом деле, нравится. Женщины из блога немедленно начали отвергать все его предложения, ссылаясь на причины, объясняющие, почему то или это не будет работать. Они сидели на собрании с мрачными лицами.
– Я не могу поверить в происходящее, – как-то пожаловался мне Троцкий, когда мы раз в две недели собирались вдвоем на совещание, на котором, по идее, нам следовало обсуждать текущие дела, хотя обычно мы просто валялись на креслах-мешках и чесали языком.
В отличие от большинства здешних сотрудников, Троцкий работал в других компаниях, помимо HubSpot. Ему трудно приспособиться.
– Ты понимаешь, что девушка, руководящая рассылками, не может просто отказаться делать то, что я ей говорю? – возмущался он. – Ей двадцать два года, она только окончила колледж. Я – вице-президент. Но я не могу отдать ей приказ. Все, что я могу сделать, – это попросить. И она может отказаться. Что она и делает! Говорит, что слишком занята!
– Добро пожаловать в мой кошмар, – вздохнул я. – Я думал, может, во всех компаниях так.
– Ага… Нет, это не так, – ответил он.
Троцкий не был слишком впечатлен HubSpot. Он считал, что культура – это смешно, главное – люди. Череп совсем не выходил на контакт и полностью игнорировал Троцкого, не спустив ему никаких предписаний или указаний. Уингман – придурок и ненадежный халявщик. Спиннер – вшивый рерайтер без чувства юмора. Женщины из блога – упрямы и завышают собственные способности. В рамках ежегодной оценки персонала HubSpot просит сотрудников оценить себя по нескольким категориям от одного до пяти. Я ставлю себе одни тройки. Троцкий рассказал мне, что одна женщина из блога – он не уточнил, кто именно, – понаставила себе пятерок. Он не мог в это поверить. «Эти люди и в самом деле думают, что, блин, идеальны», – возмущался он.
Отрадно было слышать, что он так выражается. На протяжении многих месяцев я бродил по HubSpot с мыслями, что тут все сошли с ума, а затем ставил под вопрос собственную вменяемость, поскольку ни у кого тут, по-видимому, подобных проблем не возникало. И теперь здесь работал Троцкий, он видел все так же, как и я, или, по крайней мере, у меня создавалось такое впечатление после наших разговоров.
В первом квартале 2014 года люди начали исчезать. Весь 2013 год HubSpot активно искал новых сотрудников, особенно в продажах и маркетинге, но теперь компания сменила курс. Я подозревал, что это было связано с недавно принятым на работу новым финансовым директором, у которого имелся опыт управления котирующимися на бирже компаниями. Макс, мой старый приятель, говорил, что до него доходят слухи насчет IPO. Может, новый генеральный директор хочет снизить расходы и привести в порядок финансовые дела, чтобы HubSpot смог выставиться на бирже.
По каким-то причинам люди получали пинка. Как будто ты живешь в Аргентине в 1970-е годы. Каждую неделю чей-то стол пустел, а нам приходил имейл от Черепа, извещавший, что такой-то выпустился, и э-ге-гей, давайте пожелаем ему всего наилучшего. Один парень, работавший с Троцким на своем последнем рабочем месте и которого Троцкий нанял сейчас, продержался только несколько недель до того, как его уволили, решив, что больше в нем не нуждаются.
Людей увольняют в таких количествах, что на одном из еженедельных собраний нашего отдела маркетинга кто-то задал Черепу анонимный вопрос: «За прошедшие несколько месяцев мы теряли, по крайней мере, одного сотрудника мужского пола каждую неделю. Находятся ли оставшиеся мужчины в безопасности?»
Череп попытался превратить вопрос в шутку. Он заверил присутствующих, что HubSpot не сокращает расходы, что компании все время проводят корректировки. Он говорил, что активно ведет набор сотрудников, и компания растет, и все шикарно.
Во время наших следующих посиделок на мешках один на один я сказал Троцкому, что, по-моему, компания пытается сокращать расходы. Я понимаю, что мне платят, наверное, больше остальных сотрудников в моем отделе, и если есть смысл освободить меня от обязанностей, я пойму. «Все, что я прошу, это чтобы вы как-нибудь предупредили меня. Я прошу не как сотрудник, а как друг. Просто дайте мне немного времени, и я найду другую работу. И прекращу вам надоедать». Троцкий уверил меня, что на него не давят по поводу сокращения бюджета, но если что-то изменится, он даст мне знать.
На несколько месяцев первой половины 2014 года все на самом деле стало лучше. Я переехал на четвертый этаж, в недавно отремонтированное помещение; теперь целый мир отделял меня от того круга ада, который назывался комнатой телемаркетинга. Я писал электронные книги для венчурных капиталистов и директоров по маркетингу, что, конечно, было не так весело, как работать колумнистом в Newsweek, но лучше, чем объяснять HTML Маркетологу Мэри. Я также помогал обновлять «Входной маркетинг», книгу, опубликованную Халлиганом и Дхармешем в 2009 году.
Я начал брать фриланс на стороне, писал статьи для Newsweek Japan на тему робототехники и искусственного интеллекта. Конечно, случались такие дни, когда я рассказывал дома Саше о глупостях, которые учудил какой-нибудь идиот, но, по большей части, я научился ни на что подобное не реагировать.
Самое лучшее – это то, что мне больше не нужно было работать с Марсией, Джен и Эшли, женщинами, заведующими блогом, или с Уингманом. Единственный, с кем я имел дело, был Троцкий, и с ним мы стали приятелями. Троцкий нравился мне настолько, что однажды на выходных я пригласил его с семьей к себе на пикник. Мы готовили стейки и смотрели, как играют наши дети. На работе Троцкий иног- да заглядывал ко мне просто поболтать.
По всей видимости, в блоге заметили, что мы с Троцким дружим, и это их бесило. Им не нравился Троцкий. Спиннер, кстати, он тоже не нравился. Спиннер пожаловалась Черепу на то, что мы с новым вице-президентом слишком уж сдружились. Череп сделал внушение Троцкому, заявив, что ему нужно перестать неформально общаться со мной на работе. По крайней мере, так он мне передавал.
– Дамам из блога это не нравится, – сообщил он.
Я не мог в это поверить.
– Мы что, в средней школе? – спросил я.
– Ну… – протянул Троцкий, – это не все.
Спиннер рассказала Черепу, что наши приколы доставляют дискомфорт дамам, сидящим возле меня. Какая-то из женщин подслушала один из наших разговоров и решила, что это неприемлемо. Троцкий не рассказал, кто именно наябедничал, но передал суть разговора. Мы разговаривали об уходе за ребенком. Жена Троцкого работала на полной ставке. Они попытали счастья с детсадом и думали нанять няню. Мы сталкивались с такой же проблемой и сначала наняли няню, а затем решили, чтобы няня стала жить с нами и приглядывать за детьми. Оказывается, поселить в своем доме девятнадцатилетнюю немку – не самая лучшая мысль. Ничего непристойного никогда не случалось, но мою жену эта ситуация сводила с ума. Троцкий поддержал меня, заявив, что его жену никогда бы не вдохновила идея найма гувернантки «au pair».
И этот разговор доставил кому-то неудобства. Этот человек обратился к Спиннер, которая доложила Черепу.
Как по мне, все это глупость. Но Троцкий отнесся к этому серьезно. «Ты можешь быть уволенным почти за что угодно и пережить это, – говорит он. – Но что ты не сможешь пережить, так это увольнение за сексуальное домогательство. Если такое произойдет, ты никогда больше не сможешь найти работу».
С того момента я сторонился Спиннер и дам из блога. Я здороваюсь с ними, приходя на работу, и прощаюсь, когда ухожу, и всё.
Однако неприятности со Спиннер у Троцкого только начинались. Почему-то она решила, что ненавидит Троцкого, и ждала повода разорвать его. Однажды вечером, по глупости, он дал ей такую возможность.
Началось все с того, что Троцкий написал пост на Facebook о кампании Ban Bossy, которую продвигала Шерил Сэндберг. Сэндберг хотела, чтобы все прекратили использовать слово «властный» при описании девушек. Троцкий заметил, что вместо использования своего высокого положения для преследования чего-то тривиального, вроде слова «властный», Сэндберг стоило посвятить себя более важным проблемам, таким, например, как состояние популяции африканских слонов, находящихся на грани вымирания.
Троцкий обожает слонов. Он всегда говорит об ужасных браконьерах, убивающих их из-за бивней. Без понятия, почему слоны ему так полюбились или как его разум совершил нелогичный скачок от феминистской кампании Шерил Сэндберг к проблеме браконьерства. Но мне в общем-то и все равно.
Однако Спиннер это задело за живое. Она совершенно вышла из себя. Вместо того чтобы поднять эту проблему на работе и поговорить с Троцким наедине, она ворвалась на его страницу в Facebook и начала строчить комментарии, упрекая его в том, что он не в состоянии достаточно серьезно отнестись к правам женщин. Она писала, что Троцкому должно быть стыдно за это послание, которое он отправил талантливым и умным женщинам, работающим на него в HubSpot. Что они подумают, когда прочтут этот пост? Они почувствуют, будто ими пренебрегли. Почувствуют, что его больше заботят слоны, чем они.