под бархатным пледом
притворяясь кометой
ты исчезла с рассветом
пока мы не виделись
я рассыпал все ночи
слова разлетелись
вместо них многоточия
пока мы не виделись
я разобранный в клочья
без следа на последок
уплывал в полуночном
пока мы не виделись
из стихов и цепочек
эта нить между нами
посмотри, как непрочна
пока мы не виделись
среди вороха почты
я нашел твои слезы
тебя выдал твой почерк
В винно-водочном
забыть?
я и рад бы
но вот мое сердце,
разбито осколочным.
когда видишь
бутылочку
граппы,
вспоминай обо мне
в винно-водочном.
2021
Чернила
наши чернила похожи —
твои под шелковой кожей,
мои на черной бумаге,
боже, да я без тебя
в полумраке,
мне без тебя
невозможно
Пока ты спишь
пока ты спишь
там,
у себя в постели,
мой мир задувает стужа,
и кружат метели.
наши прямые
так и останутся
навсегда в параллели,
пока ты спишь
там,
у себя в постели,
но я приду во сне,
как по весне
приходят капели,
пока ты спишь
там,
у себя в постели…
пока наши ночи
до конца не сгорели,
я шепчу тихо-тихо
(едва, еле-еле):
неужели
ты в прошлом
теперь навсегда,
неужели?
Не так
мы
рождены
совершенными.
итак,
вся трагедия,
что десятилетия
потом
нас убеждают
о том,
что это
не так.
При первой возможности
даже если вы
оступились
мимо
по неосторожности,
помните: все поправимо.
будьте счастливы
при первой возможности.
В самом конце октября
в самом конце октября,
когда скулы сводит от холода,
не проводи время зря:
уезжай из озябшего города.
впереди столько встреч,
для чего еще нас беречь?
Коко
сначала Калининград.
потом эти южные ночи.
я был так тебе рад,
я
полюбил тебя,
полюбил тебя очень.
Любовь просочилась к нам светом,
тонким хоралом ввысь от лампад.
Я заплетал твои волосы ветром,
я был Ленинградом, выжившим
после блокад.
я принял тебя как есть,
прочно принял
и непорочно.
а теперь и не счесть,
сколько ночей я один,
я на полу, я реву,
я скрючен, мадам,
я обесточен.
давай проверим, родной,
сможешь простить измену?
да только тебе одной
мне никак не найти замену…
ты упустил свое счастье,
за что ты цепляешься?
отчего кровь под венцом,
по распятым запястьям,
отчего ты так улыбаешься?
я обнажил тебе сердце, – держи,
мои пальцы в крови, – смотри,
смотри,
перста уложи
в мою рану
меж ребер.
«да хватит
уже о любви,
пойми,
для меня ты —
просто
еще один ебырь».
а я жду тебя,
как дети ждут Новый год
господи,
да ебаный в рот
жду,
да только все зря.
жду тебя тут,
на окраине октября.
жду твоего появления,
как по ступеням
восходят на царство.
жду росчерком света, пением
в бесконечном холодном
пространстве.
теории струн? мои порваны,
мои тянут ко дну:
помнят еще одну
любовь… я даю ей набухнуть,
я даю излучиться во рту.
что, если всему
лишь предстоит случиться?
да не, я не реву.
я вою, я пью, я пою.
сначала Калининград.
потом эти южные ночи.
я был так тебе рад,
я
многоточие…
прочерк
—
Получается дом
я люблю твои длинные тонкие пальцы
они пахнут медом и молоком
гляди, наши пальцы
между собою сплетаются —
получается
дом,
дом
для двоих
скитальцев
пропитанный морем и табаком
и ничего кроме нас (кажется)
во всем мире потом
не останется.
теперь я знаю, как выглядит рай.
это он. в бесконечно нежном,
бесконечно родном.
Сигнал
каждую ночь мой телефон
жжет тишиной от тебя,
ждет сигнала о том,
есть ли жизнь там,
на этой твоей планете?
расскажи мне, как
смеются там дети?
знают ли они,
сколько скорби,
сколько сырой нелюбви
им еще предстоит?
телефон-телескоп
в пустынной холодной
степи, он один.
он почти что погиб,
он небесную корку грызет,
обнажая мякоть внутри.
сигнал-заклинание, вот
на повторе его: по-зво-ни.
сигнал через звездное небо летит,
сигнал же волна, сигнал – не болит.
расскажи мне, прошу, не молчи.
впереди беспризорные дни,
вместо ладоней твоих
мне на плечи вдруг лягут дожди,
подожди,
я хочу, чтоб ты знала:
я до гроба с тобой.
только я. только ты.
Дерзай
если счастье —
это дом,
самой большой
комнатой в нем
был бы зал
ожидания.
но счастье —
это не дом,
а процесс
его
созидания.
счастье – это выбор
и состояние.
если честно,
счастье
часто
приходит
не к месту.
внезапно приходит, нечаянно,
иногда даже
когда ты
в отчаянии.
выбрось терзания же.
дерзай уже.
От мальчиков и скандальчиков
если устала от мальчиков
и скандальчиков,
карандашик зажми
между пальчиков.
достань чистый листок,
из бокальчика
сделай глоток,
напиши: «да гори оно все огнем».
а потом
не спеши,
карандаш отложи
выдохни. осмотрись. чувствуешь?
это жизнь. не спеши, не лети.
просто
стой и свети
Доказательство
я не знаю, сведет ли нас снова дорога,
но, встретив тебя, я узнал, как выглядит
доказательство существования Бога.
Как Моррисон
мои рифмы – грязная сажа,
липкие слюни бульдожьи,
от них ежишься,
как клошары в галошах.
сочатся и множатся рифмы,
как раскисшие дрожжи.
с ними, конечно, не вхож я
к поэтам-святошам на ложе,
зато рифмы мои
не на продажу. а больше.
в них я храню тебя,
милая, господи Боже,
не в груди даже,
а у себя под кожей.
знаешь же, знаешь,
что на это похоже?
до дрожи люблю тебя,
как Моррисон клеши,
как потеют ладошки,
как кошки на солнце
мурлыкают после кормежки.
хочу с тобой делать все
неприличное самое и нехорошее,
чтоб я – изможден, ты – взъерошена.
и одновременно святое,
вечное, благонадежное.
невероятная ты.
невозможная.
Короткометражка
жизнь —
кооткометраж
ка.
коротенькая, как
штаны
на подтяжках.
тяжкая, да только
длиною в затяжку.
так что пойми
и
прими:
не планируй ничего
кроме любви.
Источник сил
если
ты
опять в поиске
источника сил,
держи.
он уже в тебе.
и всегда там был.
Чай, имбирь
чай, имбирь,
лимон и мята —
если вдруг
тоской объята.
помни, ты —
не виновата.
так
к себе
не будь предвзята.
скоро будет все пиздато.
надо помнить это. надо.
Обратно ее возвращаешь
я отдаю душу Господу, а ты своей