будущему, он более неопределенный.
А теперь обратимся к поверхностной точке зрения: предположим, что кто-нибудь примется выискивать, не содержатся ли аналогичные фразы еще в каких-нибудь текстах, кроме евангельских, и не воспользовались ли ими евангелисты для компиляций, заплат и перелицовок; предположим, что этот человек не имеет ни малейшего представления о том о чем идет речь, то есть о природе «я», преображенного Христом, что он пребывает в полном неведении о том поразительном прогрессивном развитии, которое мы только что изучили, и позволяет себе утверждения вроде тех, которые я выше цитировал из упоминавшегося труда. Полистайте эту книгу, и вы найдете в главе, посвященной заповедям Блаженства, упоминание некоего Эноха, но не того, о котором говорится обычно.
Автор чрезвычайно горд тем, что может с уверенностью относить этот документ к первым временам христианства; автор считает, что тот глубочайший текст, который мы только что обсуждали, мог быть заимствован из девяти «Блаженств» Эноха славянина:
1. Блажен тот, кто страшится имени Господня и кто неизменно ходит пред Его лицом.
2. Блажен тот, кто не выносит несправедливого приговора не только потому, что ему за это платят, но потому, что он служит справедливости, не ожидая за это никакой награды; он будет воз награжден в будущем.
3. Блажен одевающий нагих и дающий хлеб голодным.
4. Блажен покровительствующий сироте и вдове и заступающийся за всех, угнетенных судьбой.
5. Блажен тот, кто отвращается от неверных путей суетного мира сего и идет правым путем, веду щим в жизнь вечную.
6. Блажен сеющий семена справедливости: он со берет семикратный урожай.
7. Блажен, в ком живет правда и кто говорит прав ду ближнему своему.
8. Блажен имеющий любовь на устах и доброту в сердце.
9. Блажен понимающий слова Господни и возносящий Ему благодарения.
Конечно же, и эти слова прекрасны. Но если мы рассмотрим их в целом и сведем к тому, что в них содержится действительно существенного, то мы поймем, что они представляют собой перечисление некоторых благих правил, могли быть составлены в любую эпоху и никак не относятся к тому времени, когда произошел переворот, характеризующийся вступлением в человеческое развитие силы «я». Пытаться сравнивать этот текст с заповедями Блаженства Нагорной проповеди значит становиться на совершенно поверхностную точку зрения людей, которые, сравнивая между собой различные религии и находя в них общность, расценивают их одинаково, совершенно не считаясь с их духовным содержанием. Если же действительно вникнуть в смысл этих религий, то можно установить непрерывное, поступательное движение в человеческой эволюции, установить, что человечество развивается от ступени к ступени и что человек в некий определенный момент снова воплощается в новом физическом теле. И это происходит вовсе не для того, чтобы человек пережил в точности все то, что им уже было пережито, но чтобы он воспользовался тем, что между его воплощениями человечество перешагнуло в своем развитии через какую-то ступень. Таков смысл истории. Таков смысл человеческой эволюции. И именно об этом смысле истории и человеческой эволюции и говорится на каждой странице Евангелия от Матфея.
ДЕСЯТЫЙ ДОКЛАД. Берн, 10 сентября 1910 г
В последнем докладе мы уточнили, что пришествие Христа означало в человеческой эволюции постепенное приобретение человеческим «я» способности, достигавшейся в древних мистериях ценою затемнения сознания. Чтобы еще более прояснить вопрос, можно сказать следующее: в старых школах посвящения у человека была возможность подняться в духовный мир, в Царство Небесное, как мы его называем. Но вследствие особенностей любой древней эволюции, дохристианской эволюции, человек не мог войти в Царство Небесное так, чтобы истинная сущность человеческого «я» осталась в том же состоянии, в каком она пребывает в физическом, чувственном мире.
Давайте строго различать эти два состояния человеческой души. Первое состояние привычно для нормального человека с минуты его пробуждения и вплоть до засыпания; в этом состоянии его «я» воспринимает вещи физического мира. Второе состояние души характеризуется ограниченной деятельностью «я» и утратой ясного сознания. В этом-то втором состоянии и находилась душа ученика древних мистерий, когда он возносился в Царство Небесное. В согласии же с духом пророчества Иоанна Предтечи и самого Иисуса Христа, это Царство Небесное должно было спуститься на Землю для того, чтобы человечество могло познать духовные миры, не утрачивая нормального сознания «я». Поэтому нет ничего удивительного в том, что рассказы о Христе воспроизводят обряды, применявшиеся в древних мистериях, и все процедуры, которым подвергался будущий посвященный; но при этом нам каждый раз указывается на какую-то новую, доселе отсутствовавшую деталь; и это именно потому, что все касается уже не первого состояния души, о котором мы говорили выше, но того сознания, в котором присутствует «я».
Именно с этой точки зрения мы и охарактеризовали заповеди Блаженства, которыми открывается Нагорная проповедь; в этом же духе мы продолжим изучение Евангелия от Матфея, хотя греческий перевод арамейского текста и грешит большими неточностями. И все-таки, даже несмотря на неувязки в греческом тексте, непрестанно чувствуется намек на все то, что человек когда-то мог переживать в состоянии полусна. Но если раньше он воспринимал ту или иную значительную реальность, лишь устраняя свое «я», чтобы проникнуть в духовный мир, — то теперь он должен был познавать все эти вещи в сознании своего «я».
Поистине, нельзя понять того, о чем здесь идет речь, если не свыкнуться с известными представлениями, о которых я уже упоминал; таково, например, применение древних имен, древних обозначений. В древние времена имя, обозначение не выбиралось, как в наши дни, произвольно: это делалось с полным пониманием дела. Из слов Нагорной проповеди с совершенной очевидностью вытекает то, что Сам Христос воспринимал Себя как носителя «я» на уровне более высоком, чем существовавшее до Него сознание «я», на том уровне, на котором «я» может в самом себе воспринимать Царство Небесное. Именно поэтому Он и пробуждал в душе Своих учеников эти противопоставления: «Раньше вам говорилось: то или иное откровение сходит к вам из Царства Небесного. Теперь же такое откровение вы сами сможете найти в том, что вы услышите в своем «я». Отсюда — постоянно повторяющееся утверждение: «Я же говорю вам…», «Я семь в полном сознании Моего «Я»». Надо со всей серьезностью отнестись к этому выражению, которое непрестанно повторяется в Нагорной проповеди: «Истинно Я говорю вам…» Так все время происходит напоминание о новом импульсе, данном Иисусом Христом человеческой эволюции. Прочитайте с этой мыслью все продолжение Нагорной проповеди, и вы почувствуете, что Христос хотел в ней сказать: «До сих пор вам не нужно было прибегать к помощи вашего «я»; теперь же, благодаря тому, что Я принес вам, благодаря вашей внутренней силе, вы сможете постепенно овладеть Царством Небесным». Дух Нагорной проповеди целиком проникнут этим новым импульсом человеческого «я». То же самое относится и ко всему последующему, к так называемым чудесным исцелениям.
Эти исцеления, как вам известно, служат предметом бесконечных споров. В этих спорах ставится проблема чуда. И исцеления всегда приписываются чуду. Изучим этот вопрос ближе.
Вчера я уже обращал ваше внимание на один факт. Я сказал, что наше время полностью игнорирует преобразования, метаморфозы, происшедшие с человеком в процессе эволюции.
Если бы можно было сравнить, — и притом не в грубых основных чертах, но в тонких оттенках, — физическое тело человека эпохи Иисуса Христа, или даже еще более раннего времени, с физическим телом современного человека, мы обнаружили бы разительное отличие; само собой разумеется, что это отличие трудно установить с помощью анатомии, но оно обнаруживается путем оккультного исследования. Мы бы увидели, что физическое тело стало более плотным, что оно сжалось, — тогда как во время жизни Христа на Земле оно было более гибким, более эластичным. И интеллектуальная организация также была тогда совсем иной: людям было ведомо существование сил, строящих тело; и мускулы были тогда выражены гораздо более четко и резко, чем в наши дни. Иногда в «Историях искусств» самым ребячливым образом объясняется, что резкое, грубое выполнение контуров мускулатуры в античных рисунках — ни что иное, как плод преувеличения и недостаточной одаренности художника; людям неведомо, что такое изображение тела основано на фактах, что оно — плод совершенно точных наблюдений, отвечавших реальным фактам в античности, утратившим истинность в наши дни. Не будем, однако, на этом останавливаться и подчеркнем только обстоятельство, вытекающее из такой метаморфозы человеческого тела.
Сила души, сила духа оказывала в древние времена на человеческое тело гораздо более сильное (хотя и мгновенное) влияние, чем впоследствии, когда тело стало более плотным. Поэтому тогда было легче врачевать тело душой. Душа была много сильнее; она могла пронизывать тело целительными силами, извлеченными из духовного мира, и когда в теле нарушалась гармония, она могла собственными силами навести в нем порядок.
Эта власть души над телом со временем все уменьшалась. Это было предопределено ходом эволюции. Именно поэтому и средства врачевания, применяющиеся в старину, были по природе более духовными, чем в наше время. Люди, которых тогда считали врачами, не были врачами в нашем современном смысле этого слова, но воздействовали на тело через душу. Они очищали душу и наполняли ее здоровыми чувствами, импульсами, желаниями с помощью тех духовных и душевных воздействий, которые им были доступны, — либо в нормальном состоянии человека, способного к восприятию физического мира, либо в состоянии, называвшемся «сном в храме» и представлявшем в то время ничто иное, как некий способ доведения человека до состояния ясновидения.