Поскольку мне нужно еще обыскать западное крыло крепости до того, как я присоединюсь к армии Львиного Сердца, я останусь в Акре столько времени, сколько Вашему Святейшеству понадобится, чтобы организовать возвращение этой книги в места менее доступные для осквернителей святынь и для людей бездушных.
Писано сегодня, 13 июля 1191 года — года Крестового похода.
Робер де Сабле, великий магистр ордена Храма
120
Перед Баллестрой новая охапка пергаментов из ниши Целестина III. Ответ на письмо Сабле пришел в Акру в нескольких экземплярах 21, 22 и 23 того же месяца июля. Это были копии одного и того же письма. По тому, как много было и как много почтовых голубей их несли, рыцарь Храма сразу понял, что его находка имеет огромное значение. Папа предупреждал его, что никто ни под каким предлогом не должен открывать книгу. Его святейшество также сообщал, что отряд архивистов уже отплыл в Акру, чтобы организовать возвращение книги. В конце книги папа благодарил Сабле за преданность и отпускал ему множество грехов в награду за труды.
Узнав эту хорошую новость, Робер де Сабле быстро подсчитал в уме, что путь от Рима до Акры по морю займет не меньше месяца. Четыре дня и три ночи этого срока уже прошли, пока голуби летели сюда. Значит, у него остается чуть больше трех недель, чтобы убедиться, что тайны, записанные в книге, не могут послужить на пользу его собственному делу. Потом она навсегда скроется в подземельях Ватикана.
Сабле отправляет его святейшеству сообщение о том, что получил его письма, а потом вместе с лучшими из своих тамплиеров запирается в подвалах крепости и начинает изучать евангелие.
Луч фонаря Баллестры скользит по нише с перепиской Целестина III. Архивист обнаруживает другие документы. Они сложены в тяжелый конверт и запечатаны воском. Пятнадцать листов пергамента с записями, которые Сабле делал, когда его глаза снимали покров тайны с запретной книги в подземелье Акры.
В первых строках буквы словно застыли в строю, гордясь собой. Но постепенно гордая осанка исчезает. Строй сменяется неровными каракулями, которые рука, видимо, выводила под действием отвратительного тошнотворного страха. Сабле утверждал, что это евангелие проклято и его зловещие строки свидетельствуют о том, что место Иисуса Христа, Сына Божьего, на кресте занял чудовищный зверь Янус, сын Сатаны. Дальше великий магистр писал, что ученики, видевшие отречение Христа, зарезали римских солдат, которым было поручено распять приговоренных, завладели трупом Януса, а позже бежали и унесли его с собой. В конце Сабле утверждал, что час Зверя приближается и начинается буря, которую не остановит даже самая высокая гора.
Последние листы заметок Сабле целиком заполнены крошечными буквами. Нет ни пробелов между словами, ни интервалов между строками. В этой длинной веренице микроскопических букв без точек и запятых великий магистр ордена Храма сообщил, что прочел на последних страницах евангелия такую ужасную тайну, что не решается переписать эти строки. Затем он объявил, что посылает отряд тамплиеров в глухую местность на севере Святой земли. Там, по его мнению, может находиться доказательство верности его предположений. В последних строках Сабле звучал такой крик отчаяния, что Баллестра понял, что тамплиер лишился разума.
— Бог в Аду! — тихо читал архивист. — Он управляет проклятыми душами. Он управляет призраками, которые блуждают во тьме. Все — ложь. О господи! Все, что нам говорили, — ложь!
Архивист наклоняется и ощупывает внутренность ниши с перепиской Целестина III. Внутри остался только один пергамент. Баллестра, дрожа от волнения, развязывает на нем ленту. Это письмо, которое послал в Ватикан за несколько часов до смерти Умберто ди Брешия, капитан ордена архивистов, который командовал отрядом, посланным в Акру за евангелием.
Баллестра садится на пол, скрестив ноги, и начинает читать вслух. Он слушает свой голос, звучащий в темноте, и ему кажется, что это сам Брешия перенесся через столетия и вновь читает свое письмо перед тем, как отослать его в Рим.
121
Ваше Святейшество!
Выдержав сильный шторм в Эгейском море, наши парусники наконец достигли берегов Святой земли на закате тридцать третьего дня пути. Обогнув мыс Хайфа, мы увидели поднимавшиеся над Акрой столбы черного дыма. Целые облака пепла стали сыпаться на наши паруса. По ужасному зловонию, которое принес ветер, мы поняли, что топливом для этих костров был человеческий жир.
Когда мы оказались на расстоянии одного лье от входа в порт, мы услышали какие-то странные удары о корпус нашего корабля. Перегнувшись через леер, мы с ужасом увидели, что нос судна прокладывает ему путь по трупам. В воде было столько мертвых тел, что ее почти не было видно между ними.
Нам в конце концов удалось войти в порт Акры. Вода в нем дымилась. Крепость, окруженная облаком пепла, была похожа на какой-то укрепленный стенами адский город, откуда демоны в доспехах продолжали сбрасывать со стен трупы. Все это было так жестоко, что мы сказали вполголоса: «Дьявол завладел Акрой».
Добравшись до стен, мы потребовали, чтобы нас принял Великий Магистр тамплиеров, который был предупрежден Вашим письмом о нашем прибытии. Один из кавалеристов поскакал галопом в южную часть города, где поселились рыцари Храма. Нам пришлось терпеливо ждать целый час, пока мы не получили ответ. Робер де Сабле назначил нам встречу у подножия крепостных стен, на высоком выступе скалы, где мы были укрыты от посторонних глаз. Я знаком с ним, поскольку много раз встречался с ним в Риме и Венеции. Поэтому я встревожился, увидев, как он выглядел. Казалось, он постарел на много лет. Сначала я решил, что причина этого — сражения и гнусные казни, свидетелями которых были тамплиеры. Но когда я обнял Сабле и прижал его к груди, не обращая внимания на запах горелого мяса, исходивший от его одежды, я увидел, как покраснели его глаза. И тогда я понял, что он, возможно, совершил что-то еще более непоправимое, чем преступления, совершенные в этой прихожей Ада. Здесь я записал несколько отрывков нашей беседы в тени стен — те слова, в точности которых могу поклясться.
Я начал с того, что сказал ему:
— Умоляю вас во имя Христа, Робер, ответьте прямо на вопрос, который я сейчас вам задам. Открывали вы или нет то евангелие, которое мне поручено отвезти в Рим? И если вы совершили это преступление — открыли его, то не в нем ли причина этого разгула ненависти и безумия? Если я прав и вы, Робер, действительно прочитали эти страницы, которые ничьи глаза не могут прочесть, не пострадав, следует опасаться, что вы разбудили силы, мощь которых превосходит ваши возможности. Я вас слушаю. Вы совершили непоправимое или нет?
Он ответил мне голосом, от звука которого я задрожал:
— Бегите, жалкий безумец, потому что Бог умер в тени этих стен.
— Что вы сказали, несчастный?
— Я сказал, что Бог мертв и что здесь начинается царствование Зверя. Уезжайте и скажите своему папе, что все — ложь. Умберто! Нам лгали. Души горят вечно, и Бог сам поддерживает огонь, который их сжигает.
И этот человек — лучше сказать, это существо — развел руки в стороны, готовясь оскорбить Небо, а мои архивисты закрыли лица руками. Я потребовал, чтобы он отдал мне евангелие, и пригрозил, что велю прислать сюда инквизицию, чтобы изгнать Дьявола из стен Акры. Он встревожился и, несомненно, уже жалел о том, что сказал. Он пообещал мне, что книгу принесут на наш корабль до наступления ночи. Я не поверил ни одному слову из этих обещаний. Вернувшись на корабль после этой встречи, я пишу Вам это письмо, чтобы поделиться с Вами моими опасениями.
Скрипит бумага: Баллестра разворачивает последний лист письма Брешии.
Ваше Святейшество, до ночи осталось еще несколько часов. Мы усилили охрану на мостиках и ждем, что Сабле сдержит свое обещание. Или сделает то, чего я боюсь, — пришлет сюда нескольких убийц из своего ордена, которые распорют нам животы и бросят наши тела в костры из трупов, которые сейчас освещают туман.
Я отказываюсь оставить проклятое евангелие в руках того, кого погубит обладание этой книгой. Доверяю нашу судьбу Богу, а это письмо моему последнему почтовому голубю, чтобы, если мы исчезнем, Вы смогли, приняв необходимые меры, вернуть порядок в Акру и изгнать из ее святых: стен грозного демона, который там поселился.
Написано сегодня, 20 августа 1191 года — в год Крестового похода.
Писал Умберто ди Брешия, рыцарь-архивист, подчиняющийся только Риму
На этом кончается письмо капитана архивистов. Начальник гарнизона Хайфы сообщил, что в ту ночь его люди видели в открытом море горящую шхуну, которая потонула вместе со своим грузом и со всеми, кто на ней был. Шлюпки, посланные на помощь, не успели добраться до нее. Баллестра закрывает глаза. Ему нетрудно понять, что случилось в ту ночь. Сабле действительно лишился разума и стал поклоняться силам Зла, а вслед за своим великим магистром то же сделали тамплиеры.
122
Баллестра смотрит на свои часы, стрелки которых слабо светятся в темноте. Он осматривает комнату уже больше четырех часов, а ему нужно обыскать еще десяток ниш. Он разворачивает сразу несколько охапок пергаментных листов и с лихорадочной быстротой изучает их при свете лампы.
После того как архивисты были убиты тамплиерами из Акры, в течение ста лет никто больше ничего не слышал про Евангелие от Сатаны. Это был век больших тревог и огромных скорбей, в течение которого крестоносцы теряли одну за другой последние крепости христианства. Но это были также годы, за которые тамплиеры обогатились свыше всякой меры и накопили легендарные сокровища, которые вскоре стали вызывать злобу и зависть их могущественных должников.
В течение этих же ста лет тамплиеры проникли в Ватикан с помощью епископов и кардиналов, которых они привлекали на свою сторону и сообщали им отвратительную ложь, которую Сабле прочитал в Евангелии от Сатаны. Эти прелаты, сохраняя в тайне свое обращение в тайную веру ордена Храма, начали интриговать, чтобы приобрести контроль над Церковью.