Верховная жрица уперлась тяжелым взглядом в колдунов, которых когда-то сама обучала колдовскому ремеслу.
– Выйдите!
Те переглянулись, низко поклонились, но не тронулись с места.
– Они слушаются только меня, – самодовольно ухмыльнулся Лиховский.
– Выйдите! – прошипела старуха, грозно сверкнув глазами. – В пыль сотру! Ну?!
– Не пугай, Хозяйка… – начал сотник и умолк.
Пелагея выпростала из-под скуфьи руку, раскрыла ладонь, где крутился и стрелял искорками дымный шарик, и вдруг метнула этот шарик в бородачей. Один из них увернулся, второй попытался отбить его рукой, и в то же мгновение полумрак кельи разорвала сине-зеленая вспышка света. На месте мужика образовался дымный смерч, во все стороны полетели лоскутья, обрывки одежды, а сам он исчез. Порыв ветра погасил свечи, которые тут же зажглись снова сами собой. Побледневшие сотник и его «адъютант» посмотрели на то место, где только что стоял их спутник, перевели взгляды на верховную жрицу. Потом бородач-колдун упал на колени, стукнулся лбом об пол и опрометью выскочил из кельи.
– Прости, Хозяйка! – Сотник смиренно поклонился. Лицо его заблестело от пота. Он был потрясен, не предполагая наличия такой мощи у древней старухи, она же с горечью подумала, что энергии у нее осталось всего на пару-тройку таких демонстраций.
– Назови хотя бы одну причину, – с холодной яростью проговорила она, – по которой я не должна тебя убивать!
Сотник быстро поднял голову, снова опустил, встал на колено.
– Прости, Хозяйка! Я глуп и слаб, но исправлюсь. Сделаю все, что прикажешь.
– Ты не смог справиться даже с бабой Марьей и упустил девчонку! Как я могу на тебя рассчитывать?!
– Я возьму команду и отберу ее…
– Молчи! Ты не смог остановить экспедицию Пашина на озере, ты не воспрепятствовал их высадке, ты пропустил Пашина в деревню и не задержал его с девкой! Все твои ловушки не сработали! Если бы не мой агент в экспедиции, Пашин нашел бы подземный ход! Где Волхварь, за которым я посылала тебя к Евстигнею? Где мой змиев амулет-перстень?!
Сотник склонил голову еще ниже.
– В доме волхва была засада…
– Лжешь! Евстигней живет один, если бы он позвал на помощь Витязя, ты бы живым оттуда не ушел. Что за игры ты устраиваешь со своими слугами из отдела спецназначения? Какие задания ты им даешь?
– Это обычные тренировки…
– Зачем ты ведешь с жрицами пустопорожние разговоры? Что ты им внушаешь? Зачем запечатал свою келью заклятием «двойного замка»? Что ты там прячешь?!
– Ничего, Хозяйка, только старинные манускрипты.
– Ступай и подумай, что ты будешь делать дальше. Или ты прекратишь самовольство и станешь слушаться, или…
– Я понял, Хозяйка. Приказывай.
– В группе Пашина есть человек, Антон Громов. Вымани его в лес, делай, что хочешь, но доставь его мне. Живого! Понял?
– Сделаю, Хозяйка.
– Попробуй завалить подземный ход со стороны старого кладбища, желательно – вместе со всеми друзьями Пашина. Мой агент тебе поможет.
– Постараюсь, Хозяйка.
– Ступай. Да придет Тот, чье имя будет произнесено!
Сотник пробормотал ритуальную фразу и бесшумно исчез за порогом. Пелагея некоторое время смотрела на кучу лохмотьев – все, что осталось от человека, чье имя она уже позабыла, и велела послушнице убрать все следы ниргуны[23]. После этого она вызвала Безыменя.
Агент Клементьева, бывший резидент Морока, проживший на свете три с лишним сотни лет, убитый во времена октябрьской революции в Архангельске своими же друзьями-чекистами, но оживленный Мороком, превратившийся, по сути, в хлопотуна[24] из русских легенд, появился в келье тихо и незаметно, как бесплотный призрак. Он действительно мог становиться невидимым, менять облик, превращаться в любого зверя, мог проникать в любое отверстие или щель, исчезать и появляться в другом месте за считаные секунды, и диапазон его возможностей был весьма широк. Даже имя – Безымень – было ему дано не зря[25], лицо этого человека-оборотня, сыгравшего роль «капитана Висковатого», запомнить было невозможно. Боялся он только своего Господина, хотя даже сам Клементьев признавался, что толком не знает, как его уничтожить. Если мифологического хлопотуна можно было убить плеткой от нехолощеного коня или тележной осью, причем наотмашь, с первого удара, второй удар его оживлял, то смерть Безыменя лежала где-то в глубинах колдовских заклятий, опасных даже для магов, владеющих гримуаром[26].
– Пахнет ниргуной, – повел он носом, подходя к трону верховной жрицы, сгибаясь в низком поклоне. Одет Безымень был в мирскую одежду: серый кургузый пиджачок, серые в полоску брюки, туфли с пряжками, рубашку цвета дыни и галстук в горошек, который изредка менял рисунок и цвет. Все в облике этого человечка казалось серым, неприметным, пыльным и невыразительным, но таким и должен был быть облик беса, служителя черного мага, описанный наиболее точно в «Книге небытия» Шалиостро и в романе «Отягощенные злом» известных писателей двадцатого века братьев Стругацких.
– Добро пожаловать в обитель Хозяина, – приветствовала гостя Пелагея, с любопытством разглядывая его фигуру и сероватое лицо с редкой щетиной. – Давненько мы не встречались, господин Терновой.
– Давно, – равнодушно согласился Безымень, не реагируя на то, что верховная жрица назвала его настоящую фамилию. – Меня послали помочь тебе, настоятельница. Что прикажешь делать? Может быть, убрать с острова нежелательных свидетелей?
Пелагея нахмурилась. Она не любила, когда инициативой завладевал собеседник.
– Люди Пашина мне не страшны, я хочу сама поиграть с ними в кошки-мышки, победить их изнутри, чтобы досадить волхву. Гораздо опаснее те силы, которые стоят за самим Евстигнеем. Тебе надо постараться выйти на них, обозначить контуры противостояния. Это поможет нашему Господину справиться с ними, а нам даст возможность пожить спокойно еще лет сто.
– Много от меня хочешь, Хозяйка, – бледно улыбнулся Терновой-Безымень. – Я человек маленький, слабый, мой удел – тихая разведка в пределах деревни, работа с простыми смертными. С волхвами мне не сдюжить.
– Не прибедняйся, Безымень, мне известен твой послужной список. Правда, говорят, в последнее время ты приувял немного, наделал ошибок, не справился кое с чем, но это дело поправимое. Скоро настанет день Посвящения, где и ты улучшишь здоровье, насытишься на какое-то время.
– Мне необходим жуцзин[27], Хозяйка, я действительно устал. Попроси Господина сделать милость, дать мне покой. Я все для тебя сделаю.
– Все будет зависеть от тебя, от твоих действий и успехов. Выведи меня на сеть волхва, измени его план бытия, и я помогу тебе.
Безымень сверкнул острыми глазками, поклонился. Верховная жрица почувствовала его недоверие, но повторять обещание не стала.
– К сожалению, вынуждена пожаловаться на службу хранителей храма. Сотник не справляется со своими обязанностями и допустил немало проколов. Единственная его заслуга – он дезинформировал жриц о местоположении Врат, и даже этот старый дурак волхв клюнул на эту удачную выдумку. На этом удачи сотника исчерпываются. Мне надоело подчищать за ним хвосты, исправлять ошибки, еще один неверный шаг – и нами заинтересуются силовые ведомства, а этого допускать нельзя. Тебе придется убрать сотника.
Безымень снова молча поклонился.
– Еще тебе предстоит допросить Марью-ведунью, наставницу моей послушницы. Она вот-вот преставится, а я должна еще узнать от нее, что она передала Владиславе, какие знания и умения. Девку украдешь, мне она нужна для жертвоприношения, хочу пожить в ее теле.
– Что делать с теми, кто станет ее защищать?
– Их судьба меня не волнует. Помоги сотнику захватить и доставить в храм живым только одного – Антона Громова. Мне нравится такой тип мужчин. – Старуха растянула в улыбке фиолетовые губы. – Хочется позабавиться. Давно я этим не занималась. Попробуй также взять в заложники женщину, Валерию Гнедич, на всякий случай. Вдруг я неправильно оценила возможности Пашина? Будет с чем торговаться.
Безымень попятился, не поднимая глаз от пола. Тихо и невыразительно проговорил:
– А что твой личный врач? Уже не помогает тебе?
Пелагея сжала губы в бледную полоску, полыхнула гневом, но сдержала готовое сорваться с губ крепкое словцо. Безымень знал о неучастии колдуна в делах храма и подчеркивал свое положение. На миг у жрицы даже мелькнула безумная мысль поменять их местами.
– Ступай, Терновой, докажи свою полезность. Может, судьба и к тебе будет более милостива в будущем. Кстати, ты случайно не имел доступа к Древним?
– Я знавал одного из них, сенмурва.
– Врата охраняет изверг Ягья.
Безымень изменился в лице, попятился.
– Нет, Хозяйка, уволь, с извергами я не общался и в нижние ады Нави не спешу.
– Иди, – усмехнулась Пелагея.
Слуга Клементьева исчез. В келье будто враз посветлело, и верховная жрица с облегчением перевела дух. Всех глубин этого человека она не знала, но чувствовала, что он гораздо сильнее, чем кажется с виду.
– Да придет Тот, чье имя будет произнесено! – прошептала Пелагея, берясь за крест на груди обеими руками.
Глава 21. Заботы эмиссара
Если система храмов Морока играла для него самого роль духовной живодерни и своеобразного «общепита» в соединении с «центрами удовольствий», то сеть его эмиссаров служила для решения более ответственных задач: разведки общественного мнения и контроля за проведением в жизнь идеологических установок и программ, для воплощения идеала Морока, который состоял в превращении Земли в Навь, в царство «живых мертвецов», зомби, послушно выполняющих любой его каприз.
Виктор Иванович Клементьев, депутат Государственной Думы России, бывший генерал, не всегда был депутатом и даже Виктором Ивановичем. В годы строительства социализма он был полковником, генералом, секретарем обкома, членом Политбюро, в Отечественную войну возглавлял отдел НКВД, при Ленине работал советником, в начале века получил чин титулярного советника и был приближенным царя Николая II. Но решал он во все времена одну задачу: реализовывал программу самоуничтожения России, известную под кодовым названием «Откровение». Ему удалось вместе с помощниками разбудить в народе подсознательные агрессивные устремления, вывести их на уровень сознания и воспитать такой мощный эгрегор чиновников, заботившихся только о личном благе, о богатстве и власти, что любые позитивные преобразования в стране стали почти невозможными. Кризисы власти в России конца двадцатого века были инспирированы именно Клементьевым и семью другими черными магами, резидентами Морока, поделившими страну на зоны влияния. Зоной влияния Виктора Ивановича была Москва и ее ближайшие окрестности, в том числе озеро Ильмень с единственным на всю страну храмом Морока и Вратами, через которые Хозяин мертвых, страж Башни Веры в царстве с