в.
Илья сделал вид, что споткнулся, кинул косой взгляд на безропотно шагавшую следом Владиславу, и девушка тут же сообразила, что от нее требуется. Она ойкнула, присела, хватаясь за ногу, и жалобно посмотрела на конвоиров.
– Я ногу подвернула…
Бородач с оружием путешественников остановился, глядя на девушку с угрюмым недовольством, буркнул:
– Вставай!
– Не могу! – вскинула голову Владислава, в глазах ее блеснули слезы. – Больно!
Дормидонт, шагавший сзади Ильи, повернулся к девушке вполоборота, его стреляющая молниями палка отклонилась в сторону, перестав гипнотизировать спину пленника, и Пашин стремительно атаковал бородача, с натугой толкнув себя в пространство боя.
Он не мог сразу применить приемы «смертельного касания» диммак или да-цзе-шу, противник был буквально наглухо запакован в плотную одежду (телогрейка, рубаха, полотняные штаны) и уколов в нервные узлы не боялся, поэтому пришлось бить его в полную силу, используя арсенал русбоя, приемы которого были основаны на прерывании тока энергий по нервным каналам и поражении жизненно важных точек тела.
Первым ударом – ребром ладони сверху вниз – Илья перебил мышцы руки Дормидонта, державшей жезл Силы. Второй удар – стопой в голень – заставил бородача согнуться. Третий удар – костяшками пальцев в висок – поставил точку в этом сверхкоротком и жестоком бою. Дормидонт беззвучно лег на землю и затих.
Его напарник отреагировал на происшедшее недостаточно быстро, ошеломленный внезапной атакой пленника. Он бросил все, что нес в руках, выхватил откуда-то длинный нож, но воспользоваться им не успел. Илья направил на него дубинку Потапа, холодную и скользкую, будто шкура змеи, напрягся, мысленно представляя, как с острия палки срывается молния, и эффект выстрела не заставил себя ждать: дубинка сработала!
Оранжевая искра сорвалась с острия, прошила воздух и с каким-то странным чавканьем вошла в живот мужика. Тот утробно хрюкнул, прижал руку к животу, медленно перевел взгляд вниз и в таком положении повалился на землю. Конвульсивно дернувшись два раза, успокоился.
Владислава, побледнев, смотрела расширенными глазами то на Илью, то на дубинку в его руке и молчала. Илья опомнился, отбросил суковатую палку прочь, криво улыбнулся.
– Я хотел его только попугать… а эта штука заряжена…
– Дело не в ней, – покачала головой девушка. – Жезл только проводник Силы…
– Ты хочешь сказать, что во мне… что я – генератор этой Силы?
Владислава кивнула.
– Дедушка был прав, бабушка Марья тоже, у тебя есть Сила, ты – Витязь…
Илья подал спутнице руку, помог подняться, отвернулся, чтобы скрыть замешательство и некоторую растерянность. Сказать по правде, он не ожидал, что у него второй раз получится «выстрелить» из обыкновенной сосновой палки, используя ее в качестве энергоразрядника, хотя и желал этого.
– Боюсь, по берегу озера нам к храму не подойти.
– Но и на лодке нас сразу заметят, – тихо сказала Владислава.
– Лодка – это наша страховка на случай отступления. Нет, я подумал о другом варианте. Если камень Лик Беса лежит в озере под стенами храма…
Владислава тревожно заглянула в глаза Пашина.
– Что ты задумал?
Илья улыбнулся как можно уверенней.
– Попробуем добраться до камня вплавь. Ты под водой умеешь плавать?
– Умею. Но ведь… холодно?
Илья улыбнулся, подобрал с земли выпавшее из рук охранника оружие и снаряжение, кинул взгляд на скрюченные тела хха и двинулся в лес.
– Давай отнесем все это хозяйство в лодку и подумаем, что делать дальше. Дед обещал помочь… – Он не договорил.
Впереди в густой коричнево-желтой траве мелькнула стремительная серая тень и перед замершими людьми возник волк с яркими золотыми глазами. Он склонил голову набок, глянул на Владиславу и раскрыл пасть, показывая зубы и язык, как это делают собаки при виде хозяев. Разве что хвостом не завилял.
– Огнеглазый! – прошептала девушка, наклоняясь и запуская руку в шерсть зверя на затылке. – Куда же ты пропал?
– Наверное, выполнял задание деда, – хмыкнул Илья. – Раз он оказался здесь, он должен знать, где находятся Антон и Валерия. Отведешь, серый?
Волк щелкнул челюстями, повернулся, бесшумно нырнул в траву. Разведчики переглянулись и заторопились следом. Время работало против них, а до стен храма еще было идти и идти.
Когда они исчезли за деревьями, направляясь вдоль берега к оставленной в тростнике лодке, к лежащим без движения на жухлой траве хранителям храма вышел еще один мужчина в маскировочном комбинезоне, но без шлема и шапочки. Он был средних лет, без бороды, с гладко выбритым, по-мужски красивым лицом с прямыми губами и волевым подбородком. Двигался незнакомец с хищной грацией тигра, совершенно бесшумно и стремительно, так что иногда как бы пропадал в воздухе, чтобы проявиться уже в двух-трех метрах дальше. Нагнувшись на мгновение над неподвижными телами, он покачал головой и скользнул в кусты, держа курс в том же направлении, что и люди до него…
Арбалет Илья все же взял с собой. Подумав, заткнул за пояс ракетницу, а вот карабин и остальную спецтехнику оставил в лодке, решив полагаться в дальнейшем только на свои природные данные.
– Стрелять из арбалета умеешь? – передал он Владиславе изящную машинку для метания стрел. – Стрелку вставляешь вот сюда, отводишь пальчиком этот рычажок – арбалет взводится, затем целишься, нажимаешь на скобу, и так далее. Справишься?
– Справлюсь, – отважно заявила девушка.
– Тогда вперед. Держись за моей спиной и не отставай, да назад поглядывай. Нам понадобится все наше везение, чтобы вызволить Антона и Валерию, и вся сила талисманов. Чувствуешь, как здесь основательно загрязнена магией атмосфера? Так и кажется, что кто-то дышит в затылок.
Илья перебрался по топляку на берег, Владислава с готовностью шагнула за ним, и горячая волна любви и нежности омыла сердце Пашина. Эта девушка была настоящим сокровищем, за нее стоило не только бороться, но посвятить всю жизнь до капли, и он еще раз поклялся в душе, что не отдаст ее ни слугам демона, ни самому Мороку. Повернувшись, Илья обнял Владиславу, постоял так несколько мгновений, ни слова не говоря, и, чувствуя ее ментальную поддержку, зашагал за волком, терпеливо дожидавшимся их в лесу.
Идти пришлось около полутора километров.
Волк вел их не прямо, а зигзагами, обходя какие-то препятствия и ловушки, западни и ямы. Некоторые из них Илья чувствовал, находясь в состоянии медитативной пустоты, а однажды даже заметил луговичка – маленького зеленого человечка в одежде из травы, сидевшего за пнем. Волк пробежал мимо, даже не посмотрев на пень, а Илья остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Луговичок сидел, не двигаясь, рассматривал людей глазами-бусинками с какой-то горестной и унылой печалью и убегать не торопился.
Владислава тоже увидела лугового нечистика, прошептала еле слышно:
– Он не опасен… и, по-моему, болен…
Илья кивнул. Наряд на луговичке не имел чисто зеленой окраски, его желтизна и серость говорили о плохом самочувствии лугового духа.
Однако кроме присутствия луговика Илья чувствовал еще и дыхание какого-то таинственного преследователя, но определить, человек это или зверь, не мог.
– За нами кто-то идет, – шепнул он на ухо Владиславе.
– Я слышу, – отозвалась девушка. – Это навьи… духи прежде замороченных мертвых… они еще далеко… но их очень много… и они знают, что мы здесь.
– Я предполагал нечто в этом роде. Вся территория вокруг храма должна контролироваться охраной, а так как телекамерами охранники не пользуются, то должна работать какая-нибудь чувствительная магическая сеть, реагирующая на проникновение в запретную зону чужих. Мы вошли в зону, и сеть просигналила, что появились гости. Те двое не выслеживали нас, иначе я бы почуял слежку, они знали, куда надо идти и где нас искать.
Владислава промолчала. Она думала примерно так же.
– Пойдем до конца? – посмотрел ей в глаза Илья.
Девушка смущенно улыбнулась, в который раз переворачивая душу Пашина. Дальше они шли, не разговаривая, став элементами чувствительной человеческой системы, безошибочно реагирующей на любое изменение внешних полей. Волк тоже вошел в эту систему, добавив к ней звериное чутье и тончайший нюх, и тот, кто следовал за людьми в отдалении, вдруг почти перестал их слышать и ощущать.
До храма, продолжавшего оставаться невидимым, было уже недалеко, по расчетам Ильи, когда волк наконец остановился перед огромным, наполовину вросшим в землю камнем в окружении засохших сосен, и оглянулся.
– Куда ты нас привел, волчара? – вполголоса осведомился Илья, разглядывая камень высотой в два человеческих роста.
На одной из плоских граней камня был выбит знак – трезубец, а чуть ниже шла какая-то полустертая иероглифическая надпись, которую трудно было прочитать с ходу, хотя некоторые иероглифы и напоминали буквы русского алфавита.
– Направо пойдешь – коня потеряешь, – пробормотал Илья, вспоминая известную сказку. – Прямо пойдешь – голову потеряешь. Как ты думаешь, что здесь написано?
– Это заклятие «замка», – с дрожью в голосе сказала Владислава. – Но оно сведено на нет белой печатью.
– Ты хочешь сказать, заклятие нейтрализовано этой самой печатью? Вот этим трезубцем?
– Да. Печать совсем свежая, она еще светится…
Илья пригляделся к трезубцу и внутренним зрением увидел золотистое ментальное свечение знака, стекающее на буквы-иероглифы заклятия, размывающее их, делающее буквы тусклыми и стертыми.
– Интересно, кому понадобилось ставить здесь эту печать? Не самим же охранникам? И вообще странно… зачем заклятие «замка» вырезать на камне?
Словно в ответ на вопрос Пашина серый проводник разведчиков нырнул в траву под камень и пропал, и лишь тогда Илья понял, что под камнем начинается подземный ход.
– Ах ты, мать честная! Мне следовало бы догадаться. Твой Огнеглазый, наверное, уже был в храме и знает, как оттуда выбраться. А это означает, что он встречался с нашими друзьями. Ну что, полезем?