– Ты под парусом ходить умеешь? – окликнул он Стерву.
– Не-а, – протянула девушка.
– Будем учиться. – Рахан забросил под лавку вещи и сел на весла. – Отвязывай.
Стерва, недовольно бурча, полезла к носу и сразу же чертыхнулась:
– Во, смотри, уплыли! – Лодка соединялась с пирсом толстой ржавой цепью со здоровенным, не менее ржавым замком.
Ключник, вздохнув, тоже перебрался в носовую часть.
– Видал? – Наемница провела ладонью по ряду колец, вбитых в камень пристани, и свисающих с них цепей. – Здесь тебе не хутор – бери не хочу!
Рахан молча подергал звенья. «Ну-ну, может, порвешь?» – усмехнулась Стерва, потом он осмотрел замок. Потянулся и достал нож, что отдал ему Лекарь.
– Как я сразу не догадалась! Разрежешь! – не унималась наемница.
Калека аккуратно отцепил тонкое колечко, закрепленное у рукоятки, легко выпрямил упругую проволоку и отогнул кончик.
– О!
Стерва откровенно потешалась, до тех пор пока Рахан не вставил импровизированную отмычку в скважину. После трех-четырех ковыряющих движений он отбросил дужку замка.
– Не зря тебя Ключником прозвали, да? – только и нашлась девушка.
– Наверное, – проворчал Рахан. – Гребем.
Одетый в камень берег негостеприимного Осетрова начал медленно удаляться.
Ни один здравомыслящий командир не отважится вести своих людей в ночную атаку. В темноте приходят лишь тати, уверенные в беззащитности своих жертв. Бой ночью – почти наверняка резня, где рубят наобум, не разбирая своих и чужих, оскальзываясь в крови и повинуясь лишь инстинктам. Нет, благородные воины строят свои полки в свете дня, блеске начищенных доспехов и пестроте плюмажей. Война прекрасна под басовитую дробь барабанов и мерную поступь закованных в броню лошадей. Так романтично, когда сотни веллитов единым движением натягивают свои луки, а лавина конницы с шага переходит в галоп. Прекрасно и романтично до тех пор, пока первая стрела не найдет незащищенную плоть, а остановленные частоколом копий всадники не покатятся кубарем под алебарды пешего строя. Но даже тогда в войне остается нечто… честное. Увы, сейчас так не воюют.
Нападающие – не воры и не воины, ночь для них – лучшее время суток, мотивы – неподвластны человеческому разуму. Они научили людей воевать по-своему, в ужасе защищая свою шкуру и забыв о достоинстве и жалости. Благородство, как же. В город пришли дикие звери.
Ключник смотрел на Осетрово и видел вспышки огня, а иногда и светящимся пунктиром рассекающие тьму трассы, он слышал глухие хлопки и дробные трели – наверное, ситуация вынудила оборонявшихся прибегнуть к помощи бережно хранимого оружия предков. А еще он чувствовал отрешенную радость хищника, уловившего отчаяние в глазах жертвы, и яростный азарт борьбы с не поддавшимися страху. И хотел, хотел оказаться там, выныривать из тьмы в растерянную толпу и терзать, кромсать податливые тела. Нет, конечно, его еще не изгибало колесом и внезапно растущие мышцы не рвали в клочья одежды. Косматая шерсть не покрывала лицо, и пальцы, удлиняясь, не превращались в когти. Просто он ощущал зловещие эманации, исходящие от кровожадных тварей. Странная связь возникла между человеком и волколаками. Что вело этих чертовых псов по стопам Ключника и какая страшная печать лежала на нем? Он бы схватился за голову, если бы одна рука не была зафиксирована повязкой, а вторая не лежала на деревянной рукояти.
Ключник со Стервой налегли на весла.
Глава 8
Лютый зверь, ненавидимый всеми, припав к земле, неотрывно следует известной лишь ему путеводной нити. Он может сбиться, может потерять след, но то ли сверхъестественное чутье, то ли воля провидения все равно неумолимо подталкивает его в нужном направлении. Препятствия не в счет – он беспощадно сметет любого, кто осмелится преградить дорогу. Тварь клином разрывает реальность, оставляя позади лишь смерть и пустошь. Но не смей рассуждать о торжестве Тьмы. Гроссмейстер тоже сначала убирает с доски фигуры, прежде чем начать новую партию.
То было великое время, воистину. Пускай говорят, что люди утратили веру и отвернулись от богов – в вещественном мире им оставался лишь шаг, чтобы самим стать Творцами. Вера? Зачем питать своими эмоциями нематериальные сущности, принимающие разные обличья ради неведомых целей. Помни, понятия Добра и Зла придумал Человек. Люди шли к счастью, добиваясь всего своими руками. Общечеловеческие ценности – откровения и заповеди, навязанные свыше? Нет, просто нормальные принципы жизнедеятельности, направленные на всеобщее благосостояние. А многочисленные храмы распространенных и не очень религий, разбросанные то тут, то там? Седобородые прелаты давно забыли, какого поклонения требуют боги. Да и вдумайся – кому возносят молитвы у золотых алтарей? Мессии и Сиддхартхи, Воины Духа, Пророки – разве были они богами? Они люди! Люди верили в людей, а боги, истинные боги, отвернулись от мира, но это не принесло несчастья. Человек сам, без посторонней помощи, покорил землю, небо, море, научился подчинять себе духов энергий, еще какой-нибудь век – и человечество достигло бы своей золотой эры. Если бы не пришла беда. Надо признать, боги здесь были ни при чем. Люди винили людей, но кто знает… С одним нельзя не согласиться – человечество было отброшено назад и получило болезненный удар. И вновь стало нуждаться в богах. Нуждались ли боги в людях? Но при этом связи с потусторонним лишь укрепились. Мир практически вернулся к первородному состоянию, освобожденные океаны энергии истончили мембраны реальностей и сюда, как когда-то давным-давно, вновь нашли дорогу самые диковинные твари. И речь идет даже не о пресловутых волках – теперь ведь мало кто изумляется, услышав об увиденном в лесу грифоне или, например, единороге. Конечно, полагать, что грифон – просто крылатая кошка, а единорог – рогатая лошадь, нелепо, эти образы лишь попытка человеческого воображения овеществить Непознаваемое.
Однако самые удивительные существа, всеми виденные вдали, но ПРАКТИЧЕСКИ никем не рассмотренные воочию, явились в мир совсем другим путем.
Неподъемное бремя – ответственность, когда собственная жизнь давно обесценилась и единственное, что еще удерживает на этой стороне, – призрачная цель, в глубине души самому не понятная одержимость. Когда абсолютно все равно, в каких условиях придется коротать ночь или чем удастся перекусить, – присутствие рядом двух человек, нуждающихся в твоей помощи, кажется досадной обузой. Именно поэтому командование маленьким отрядом после дня пути взяла на себя Стерва. Ключник послушно работал веслами, помогал осваивать парус, но сам находился где-то далеко – совсем в другом месте. Только Ванко иногда удавалось выдернуть угрюмого спутника из глубин безразличия.
Мальчика интересовало абсолютно все – непривычная культура города и непонятные цели Полка, услышанные обрывки мифов и суть природных явлений. И если первые вопросы та же Стерва старательно игнорировала, то о строении мироздания все же пыталась рассуждать. Увы, знания девушки ограничивались не менее обрывочными сведениями, почерпнутыми из противоречивых рассказов.
– Чушь! Солнце и звезды – равнозначные небесные тела, – неожиданно прервал комментарии наемницы калека, – а Луна, наоборот, такая же планета, как и наша.
– Но ведь размеры…
– При чем здесь размеры – разные расстояния.
– Небесная сфера…
– Нет никакой сферы, космос – бесконечное пространство с бесчисленным количеством миров.
– Там обитают боги?
– Не думаю.
– Ты не веришь в богов?..
На глазах изумленной наемницы беседующий с ними человек преображается. Как в древней сказке, где под грубыми формами деревянной игрушки таилась хрупкая плоть совсем иного существа, изношенная машина смерти – Ключник – вдруг оказался захватывающим собеседником, словно нечто истинное, тщательно запрятанное и скрываемое от посторонних глаз неожиданно вырвалось наружу. Он рассказывает воодушевленно, увлеченно, пускай не всегда понятно, рассказывает о гипотезах, бытовавших в мире на краю его гибели. Кем он все-таки был в той жизни – таким же бездушным солдатом или искателем, стремившимся к познанию? В любом случае сейчас перед Стервой и Ванко другой человек, и нынешний Рахан – даже не тень, а зомби, ожившая оболочка того, погибшего вместе с цивилизацией.
– Боги… Их существование ничем не подтверждается. Энергетические формы, подчиняющиеся иным законам, – да, факты никто не отрицал, но степень их влияния на объективную реальность крайне сомнительна…
– Космос… Наше представление о пространстве, в котором обитаем. Мы с вами ощущаем себя в трехмерной Вселенной. Не понимаешь? Тремя координатами описывается положение точки. Или проще – любой объект характеризуется высотой, шириной и глубиной. Наша трехмерная вселенная, если примитивно, – бесконечный объем, наполненный похожими на нашу системами, ну, мирами…
– Конечно, между ними можно передвигаться. Да, точно так же, как мы сейчас – практически. Естественно, не пешком и не на лодке. Но в любом случае в рамках трехмерной физики всякий способ неэффективен – слишком большие расстояния при существующих скоростных ограничениях. Ну, это если бы дорога от вашего хутора на ярмарку занимала миллион лет, ты бы поехал? То-то, слишком много времени…
– Время… его накануне войны изучали вплотную. Оно – четвертое измерение, но не в том виде, как принято было считать ранее. Наше положение в нем на самом деле статично. Тут все сложнее, измерение-время нельзя разложить в привычную систему координат, его течение не есть изменение абсолютной величины, а вот различия во временных координатах и обусловливают наличие параллельных реальностей. Что это значит? Прямо здесь и практически сейчас может находиться другой, точно такой же, а может и чуть-чуть отличный Ты и слушать такого же Меня. Нет, ты его не увидишь, нас разделяет мизерная доля единицы смещения времени…
– С духами это не имеет ничего общего, так по крайней мере считали. В том-то и дело! Реальное мироздание гораздо шире нашего понимания, оно не трехмерно и не четырехмерно – измерений может быть пять, шесть, да сколько угодно! Предполагалось, что нематериальные сущности и есть население иных измерений нашего мира, может быть, даже наши отражения, проекции энергетической составляющей личности, сны, наконец. Духи, призраки – скорее всего оттуда. А в параллельных мирах существуют просто наши аналоги…