— Что за другие?
— Книготорговец из Севильи. Библиотекарь из Марселя. Студент колледжа в Риме. Не говоря уже о Марке.
— Эрнст Сковилль тоже мертв, — сказала Стефани. — Его сбила машина на прошлой неделе, вскоре после нашего разговора.
Кларидон быстро перекрестился.
— Те, кто ищет, действительно не гнушаются ничем. Скажите мне, леди, вы что-нибудь знаете?
— У меня дневник Ларса.
На лице старика выразилась озабоченность.
— Значит, вы в смертельной опасности.
— Почему? — вмешался Малоун.
— Это ужасно, — быстро заговорил Кларидон. — Так ужасно. Неправильно, что вы тоже втянуты в это дело. Вы потеряли мужа и сына…
— Что вы знаете о Марке?
— Я пришел сюда как раз после его гибели.
— Мой сын погиб под лавиной.
— Неправда. Его убили. Так же как и остальных, о ком я говорил.
Малоун и Стефани молчали, ожидая объяснений.
— Марк пытался разгадать загадки, ответы на которые его отец нашел за годы до этого. Он не был таким одержимым, как Ларс, и потратил годы на расшифровку записей отца, но наконец решил эту задачу. Отправился на юг в горы, но так и не вернулся. Как и его отец.
— Мой муж повесился.
— Я знаю, дорогая. Но я всегда подозревал, что что-то тут не так.
Стефани ничего не сказала, но ее молчание говорило о том, что в глубине души она тоже сомневается в самоубийстве Ларса.
— Ты сказал, что пришел сюда спрятаться от тех. Кто такие те? — поинтересовался Малоун. — Рыцари-тамплиеры?
Кларидон кивнул.
— Главные виновники. Я пару раз сталкивался с ними лицом к лицу. Не самые приятные эпизоды в моей жизни.
Малоун решил обдумать эти слова. Он все еще держал в руках записку, посланную Эрнсту Сковиллю в Ренн-ле-Шато. Он взмахнул бумагой.
— Как вы можете указать путь? Куда нам идти? И что за инженер, которого мы должны остерегаться?
— Она тоже ищет то, чего жаждал Ларс. Ее зовут Кассиопия Витт.
— Она хорошо стреляет?
— У нее много талантов. Стрельба, думаю, один из них. Она живет в Живоре, месте, где некогда была древняя крепость. Она цветная. Очень богатая мусульманка. Восстанавливает в лесу цитадель, используя только технологии тринадцатого века. Ее замок расположен поблизости, и она лично следит за строительством, называя себя L’Ingénieur. Инженер. Вы с ней встречались?
— Дважды. Она спасла мою шкуру в Копенгагене и Авиньоне. Поэтому мне непонятно, почему мы должны ее опасаться.
— Мотивы ее поступков непонятны и подозрительны. Она ищет то же, что и Ларс, но по другим причинам.
— И что она ищет? — спросил Малоун, уставший от загадок.
— То, что некогда спрятали рыцари-храмовники. Их Великое Завещание. То, что обнаружил священник Соньер. То, что тамплиеры ищут вот уже много веков.
Малоун не поверил ни единому слову, но снова помахал бумажкой.
— Ну так укажи нам верное направление.
— Это не так просто. На пути много трудностей.
— Но ты хоть знаешь, с чего начать?
— Раз у вас есть дневник Ларса, вы знаете больше, чем я. Он часто упоминал свой дневник, но ни разу не показывал его мне.
— У нас также есть копия «Pierres Gravées du Languedoc», — добавила Стефани.
Кларидон задохнулся от удивления.
— Я не думал, что эта книга существует.
Она открыла сумку и извлекла из нее том.
— Она существует.
— Можно мне посмотреть на эскиз могильной плиты?
Она открыла нужную страницу и показала ему набросок.
Кларидон с любопытством изучил его. Потом старик улыбнулся:
— Ларс был бы доволен. Рисунок очень четкий.
— Объясни, — попросил Малоун.
— Аббат Бигу узнал тайну у Мари д’Отпул де Бланшфор перед ее смертью. Когда в тысяча семьсот девяносто третьем году он собирался бежать из Франции, Бигу понимал, что уже не вернется, поэтому он спрятал нечто в церкви Ренн-ле-Шато. Позже, в тысяча восемьсот девяносто первом, Соньер нашел эту информацию в стеклянном фиале.
— Мы это знаем, — сказал Малоун. — Чего мы не знаем, так это секрета Бигу.
— Нет, знаете, — возразил Кларидон. — Покажите мне дневник Ларса.
Стефани протянула ему тетрадь. Он торопливо пролистал ее и показал им страницу.
— Предположительно внутри фиала была эта криптограмма.
— Откуда вы знаете? — спросил Малоун.
— Чтобы знать это, надо понимать Соньера.
— Мы вас внимательно слушаем.
— Пока Соньер был жив, нигде не упоминалось о деньгах, потраченных им на церковь и другие строения. Никто за пределами Ренна даже понятия не имел о его трудах. Когда он умер в тысяча девятьсот семнадцатом году, его совершенно забыли. Его бумаги и личные вещи были либо украдены, либо уничтожены. В тысяча девятьсот сорок седьмом году его любовница продала усадьбу человеку по имени Ноэль Корбу. И умерла шесть лет спустя. Легенда о Соньере и его великом сокровище впервые появилась в печати в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. Местная газета «La Dépêche la Midi» опубликовала три статьи, в которых излагалась якобы подлинная история. Но источником сведений был Корбу.
— Я знаю это, — перебила Стефани. — Он не просто приукрасил историю, он многое присочинил. Впоследствии были и другие публикации, и легенда о Соньере становилась все более и более фантастической.
Кларидон кивнул:
— Вымысел полностью взял верх над истиной.
— Вы имеете в виду пергаменты? — спросил Малоун.
— Отличный пример. Соньер никогда не находил пергаменты в основании алтаря. Никогда. Корбу и другие присочинили эту подробность. Ни один человек не видел эти пергаменты, и тем не менее тексты, написанные на них, напечатаны в бесчисленном количестве книг. Предполагалось, что в них содержалось нечто вроде зашифрованного послания. Это полная чушь, и Ларс знал это.
— Но Ларс привел тексты пергаментов в своих книгах, — заметил Малоун.
— Мы с ним беседовали об этом. И он, бывало, говорил: «Люди любят тайны». Но я знаю, что он думал по этому поводу.
Малоун пребывал в растерянности.
— Так что, история Соньера — это ложь?
Кларидон кивнул.
— Современное ее изложение большей частью фальшиво. Большинство книг также связывают Соньера с картинами Николя Пуссена, особенное «Пастухами Аркадии». Предположительно, Соньер взял оба найденных им пергамента в Париж, чтобы расшифровать, и, будучи там, приобрел репродукцию этой картины и еще двух в Лувре. Говорят, что в них скрыты тайные послания. Но в те времена Лувр не продавал репродукции своих картин, и нет ни единого письменного упоминания, что «Пастухи Аркадии» хранились в Лувре в тысяча восемьсот девяносто третьем году. Но люди, распространявшие этот вымысел, не обращали внимания на подобные неточности. Они предполагали, что никто не будет проверять факты, и какое-то время так и было.
Малоун потянулся к криптограмме:
— Где Ларс это нашел?
— Корбу написал рукопись о Соньере.
Он припомнил несколько слов из тех восьми страниц дневника, присланных Эрнсту Сковиллю. То, что Ларс написал о любовнице. «В конце концов она открыла Ноэлю Корбу один из тайников Соньера. Корбу написал об этом в своей рукописи, которую я обнаружил».
— Общаясь с репортерами и завлекая их сказками о Ренне, Корбу в то же время записывал подробности подлинной истории, рассказанной ему любовницей Соньера.
Малоун вспомнил другие строки из дневника Ларса. «То, что обнаружил Корбу, если он что-либо нашел, никогда не было обнародовано. Но изобилие информации, содержащейся в его рукописи, заставляет задуматься, где он мог узнать то, о чем написал».
— Разумеется, Корбу никому не показывал рукопись, поскольку правда была не такой захватывающей, как вымысел. Он погиб в конце шестидесятых в автомобильной аварии, и его рукопись исчезла. Но Ларс нашел ее.
Малоун рассматривал ряды букв и символов в криптограмме.
— Что же это такое? Какой-то код?
— Вполне обычный для восемнадцатого — девятнадцатого веков. Случайные буквы и символы, расположенные решеткой. Где-то в этом хаосе таится письмо. Элементарный, простой и при этом с трудом поддававшийся расшифровке в то время код. И даже сегодня без ключа это сложно сделать.
— Что ты имеешь в виду?
— Чтобы выбрать верные буквы и сложить из них письмо, нужна определенная последовательность цифр. Иногда, для того чтобы еще больше усложнить дело, начало решетки тоже выбиралось случайно.
— Ларс расшифровал это? — спросила Стефани.
Кларидон покачал головой.
— Нет, не смог. И это расстраивало его. Но за несколько недель до смерти он полагал, что нашел новый ключ.
Терпение Малоуна заканчивалось.
— Я полагаю, он не рассказал вам о нем.
— Нет, месье. Это был его путь.
— Так куда мы должны теперь двинуться? Укажите нам путь, вы должны это сделать.
— Вернитесь сюда в пять часов дня, на дорогу, расположенную сразу за главным зданием, и ждите. Я выйду к вам.
— Как вы сможете покинуть лечебницу?
— Никто здесь не расстроится из-за моего ухода.
Малоун и Стефани переглянулись. Они оба сомневались, что следовать указаниям Кларидона разумно. Пока что все предприятие изобиловало опасными или сумасшедшими личностями, не говоря уже о невероятных предположениях. Но что-то происходило, и если они хотели узнать больше, надо было играть по правилам, которые устанавливал этот странный старик.
— Куда мы пойдем?
Кларидон повернулся к окну и указал на восток. В нескольких милях вдали на холме, фасадом к Авиньону, стоял укрепленный дворец восточной архитектуры. Он сиял золотом на фоне неба и бросал тень на соседние дома, расположенные вплотную друг к другу и облепившие подножие холма. Некогда его обитатели — семь французских пап — правили христианским миром из-за этих крепостных стен.
— В папский дворец, — ответил Кларидон.
ГЛАВА XXX
Аббатство де Фонтен
Сенешаль посмотрел в глаза Жоффруа и прочитал в них ненависть — чувство, которого он прежде не видел в его взгляде.