Большой Палец решил себе отдельно дом построить, целый день рубил толстую лиственницу, не смог осилить, там и свалился.
Указательный Палец вздумал для коровы сено косить, целый день ходил по лугу, указывал то на одну, то на другую поляну, так ни с чем и вернулся.
Средний Палец пахать пошёл, но ничего не сумел, целый день ходил с волом по пашне, пока тот не свалился.
Мизинец видел со стороны, как они мучаются, и тихонько сочувствовал им. Вдруг его осенила спасительная мысль. Взял он топор, пошёл в лес, свалил дерево и залез под него, стал орать, звать на помощь, как будто его завалило.
Братья, услышав его крики, тотчас примчались, вытащили его и, увидав, что он цел и невредим, от радости помирились. Счастливый Мизинец расцеловал всех. Ведь пальцы на ладони должны быть вместе.
С тех пор все пять братьев-пальцев живут мирно, трудятся вместе, мать радуют.
Друзья-товарищи: мышь да птичка и чебак
Когда-то, в старозаветные времена, мышь, птичка-чечётка и рыба-чебак были друзьями. Бывало, мышка усядется на берегу, чечётка — на ветке тальника, а чебак высунет голову из воды, и поведут долгие беседы. Наговорятся вдоволь, потом гуляют втроём: мышка бегает по бережку, чечётка порхает над водой, а чебак плавает недалеко от берега.
Однажды на прогулке все втроём наткнулись на выроненную кем-то лепёшку, такую румяную, пышную только, что с пылу-жару. Понравилась лепёшка всем, каждому хотелось съесть её большую часть. Наверное, потому началась у них свара.
Чебак закричал:
— Две трети мои, потому что в воде не найдёшь такое! — и закрыл лепёшку красными своими плавничками.
— Это ещё почему? Мои две трети! Для нас, птиц, лепёшка — это такое лакомство, — прочирикала чечётка и вцепилась клювом в находку.
— Ничего подобного, — пропищала мышка, стараясь затащить лепёшку в свою норку, — мучное — это мой основной корм, так что без спору две трети мои.
Началась свалка: мышка тянет в норку, чечётка старается втащить на ветку, а чебак — в воду, никто не может осилить, пыхтят — всё без толку.
В это время к ним подошла корова и слизнула лепёшку одним разом, спорщиков чуть вместе с ней не прихватила. Еле увернулись они от шершавого языка и острых зубов, горько заплакали друзья, да было уже поздно.
Если б не подрались, не ссорились друг с другом, а по-мирному поделились, не сидели бы сейчас, обливаясь слезами, а ели бы вкусную лепёшку.
Сказка про соболя и горностая
Когда-то, говорят, соболь да горностай были большими друзьями, жили по соседству, вместе охотились, мирно делили добычу: полевых мышей и куропаток. У них были одинаковые белоснежные шкурки-шубки, и поэтому они считали друг друга родней всех на свете.
Пришло время им жениться. Каждый выбрал невесту, пошли дети. Жёны начали ругать их, мол, не хватает еды: соболь-мать ворчит на мужа — горностаевых детей кормишь, а свои впроголодь живут.
Горностай-мать мужа пилит, что тот своим детям внимания не уделяет.
Словом, разругались друзья. Соболь шипит:
— Я больше тебя добываю, а дети мои всегда голодные потому, что твои шустрее, моих соболят объедают.
Горностай кричит:
— Да что ты говоришь? Твои дети крупнее и сильнее, моих обижают, не хвастайся своими драными белками, когда я в последний раз свалил лося, вы всё съели, нам объедки достались. Вот я сейчас задам трёпку твоим соплякам, — и погнался за соболятами.
Соболь встал ему на пути, и началась драка. Горностай увёртливый, соболь ему только кончик хвоста ободрал, а горностай вскочил на соболя, вцепился в спину и вонючей мускусной струйкой облил всего. От боли и омерзения соболь забрался на дерево и, зацепив за сук, сбросил со спины горностая. Тот свалился на землю, забрал своих домочадцев и укрылся в норе. Соболь тоже жену и детей забрал на дерево и оттуда кричит:
— Ты, вонючка, испортил мою белоснежную шубу, облил своей струёй. Мне противен даже твой запах, отныне не смей ко мне приближаться, а детей твоих увижу — съем, берегитесь же меня!
— Ах ты! Наелся лосятины моей, нагулял жиру да ещё обзываешься. Ты искалечил меня, ободрал мой великолепный белый хвостик. Пусть только посмеют твои детёныши на землю спуститься, я их не пощажу! — от злости вскапывая землю, орёт в ответ горностай.
Так они и разошлись: соболь стал жить на деревьях, цвет его шкуры стал коричневым, горностай стал укрываться в норке, а кончик его хвостика почернел.
Кабарга и бог
Давным-давно это было, кабарга и лось тогда дружили. По силе и росту они не уступали друг другу. Друзья работали на реке перевозчиками, по очереди подменяя друг друга. Они перевозили на спине всех, кто не мог плавать: и людей, и животных, и пресмыкающихся.
Однажды верховный небожитель, творец всего движимого и недвижимого, решил объехать весь мир, посмотреть на свои творения, как живётся его созданиям. Увидел он наших друзей и понял, что по ошибке сотворил двух уж слишком похожих животных. Решил бог исправить это, обернулся бедно одетым, тщедушным старичком и, подойдя к переправе, смиренно попросил перевозчика переправить его на другой берег. На её беду в тот день была очередь кабарги. Она без лишних слов выполнила его просьбу. Лишь только ступил на берег старик, закричал:
— Ой, подожди, я зря сюда переехал, мне, оказывается, надо в другую сторону, — и вскарабкался обратно на спину кабарги.
Не понравилось ей это, но она безропотно перевезла старика снова и хотела было отправиться отдыхать, когда сзади послышался крик. Она оглянулась, видит: опять идёт старик.
— Кабарга, скорей переправь обратно, старый стал, ошибся я, всё-таки мне на другой берег нужно.
— Нет! — наотрез отказалась кабарга и выставила рога.
Не обращая на это внимания, старичок всё же ухитрился оседлать её:
— Слушай, кабарга, перевози по-доброму, а то затопчу, станешь ростом и величиною с заднюю ляжку сохатого, — говорит старик.
Обиделась кабарга, зашла в воду, а посередине реки сбросила старика в бурный поток.
Не тут-то было, стал старик надуваться, вырос с небольшую горку величиной, выбросил перевозчика на берег и стал топтать. Кабарга чуть дух не спустила, и правда стала ростом с ляжку сохатого.
Всё это видел со стороны лось, подумав, что и его затопчет старик, бросился сломя голову в чащу и больше на переправе не работал, а бедная кабарга с горя и со стыда нигде, никому с тех пор не показывается, всё время прячется.
Сказка о семиглавом орле
Давным-давно жил на свете семиглавый орёл.
Однажды собрались все летающие и бегающие и постановили:
— Раз у орла семь голов, значит, он самый умный из нас, давайте выберем его главой.
Орёл обрадовался, возгордился, грудь колесом выпятил, но вот беда: каждая из семиголов думала по-своему.
— Я умнее всех, с сегодняшнего дня только меня слушайтесь, — заважничала первая голова.
— Ещё чего? У меня клюв сильнее, значит, я главнее, — заявила вторая.
— Всех нас избрали главами, давайте по одному дню править, — предложила третья.
— О, простота! Сначала нужно дворец построить, там жить, совещаться и командовать, — сказала четвёртая голова.
— Вот это правильно, я тоже так думаю, — согласилась пятая.
— А дворец наш должен иметь семь окон для каждой головы — отдельное, и тогда можно будет по очереди царствовать, — предложила шестая.
— Дураки! Только об этом и думаете, а надо бы сначала отпраздновать как следует, отметить начало нашего царствования, — с превосходством оглядела остальных седьмая голова.
— И правда, давайте сначала отметим, — вразнобой закричали головы.
— Замолчите! — заорала седьмая. — Вызовем зайца, он самый быстрый, всё, что нужно, нам достанет.
— Ты права, — согласились все шесть голов, этим выражая свою покорность и признание седьмой головы главной.
— Слушай, косой! — обратился царь к заробевшему зайцу.
Тогда тот имел пышный длинный хвост, как у песца.
Не дав ему закончить речь, загомонили остальные головы, дрожа от нетерпения, поскорей попировать.
Одна предложила привести и зарезать быка, другая — лошадь, третья — пернатую дичь. Словом, каждая потребовала себе отдельную еду, в конце концов, все разругались.
— Угомонитесь! — властно прикрикнула на всех седьмая голова. — Мы же все любим зайчатину, — и алчным взглядом опалила зайца.
— Да, да, да! — заорали все головы. — Действительно! Приведи скорей всю свою родню, жену, детей.
Заяц, дрожа от ужаса, прижался к земле и вдруг отпрыгнул в сторону и помчался стремглав прочь.
— Убегает! — закричали головы и бросились за зайцем.
Куда там?! Он вырвался, орёл успел лишь страшными когтями ободрать кончики ушей и оторвать пышный хвост. С тех пор у зайца кончики ушей чёрные, а сам он — куцый.
От ярости, что упустили добычу и не попировали, седьмая голова поотрывала все шесть голов, поэтому теперь нет семиглавых орлов.
Ангаткан и Уйама
Когда-то жил у одного богатого человека мальчик-сирота. Он днём и ночью пас его оленей, толком не ел, дрожал зимой от лютой стужи, летом изнемогал от жары, мок под дождём потому, что ходил в одной и той же рваной одежде круглый год. Сиротинушка не знал, откуда его сюда привезли, кто его отец и мать.
Одна только пёстрая важенка[5] его жалела, кормила своим густым молоком, укладывала на ночь под бок, согревая своим теплом.
Жестокий богач заметил это, не хотел он добра сироте, решил забить на мясо пёструю важенку, велел мальчику привести её и заколоть, мол, младший сынишка хочет вкусить оленьего языка.
Не посмел ослушаться грозного господина мальчик, побрёл к стаду, но не захотел такой судьбы своей благодетельнице, поймал другую пёструю важенку. Узнал про обман богач, до полусмерти избил пастушонка и велел привести на аркане именно его любимицу.