Перед самым ужином я заглянул в палатку Лин и спросил, можно ли поговорить с ней. Она с радостью согласилась. Я рассказал ей, что в 1991 году, когда я впервые поднялся на Эверест без кислорода, для лучшей акклиматизации я переночевал на Южной седловине и только потом спустился в базовый лагерь для отдыха. У Лин же в этой экспедиции максимальная набранная высота составляла всего 7 300 метров. Не было у нее и солидного опыта, чтобы объективно оценить свои шансы на успех, и поэтому я советовал ей оставить эту идею. Взамен я пообещал ей, что, если она успешно поднимется с кислородом, то я лично помогу ей повторить восхождение, но уже без кислорода. Честно признаюсь, я был уверен, что сил у нее на это не хватит, но предложение мое было, тем не менее, искренним. Попроси она меня об этом, и я бы пошел».
Вечером в общей палатке собрались все клиенты «Горного безумия» за исключением Шарлотты Фокс и Тима Мадсена, которые вскоре должны были сюда подняться, а также Мартина Адамса, который ушел вниз, следуя совету Букреева. Обращаясь ко всем присутствующим, Фишер сказал, что с этого дня участники отдыхают, а 5-го мая, если погода позволит, экспедиция начнет свое движение к вершине. Подшучивая над Букреевым и Адамсом, решившими спуститься ниже базового лагеря, Фишер сказал, что не иначе как они соскучились по пиву и красивым девушкам.
В самый разгар этих шуток в палатку вошла Лин. Она подошла ко мне сзади, обняла и поцеловала. Отчетливо, чтобы все слышали, Лин сказала: «Спасибо большое, Толя», а потом села на свободное место. Все в палатке многозначительно заулыбались, явно неправильно истолковав ее действия. Но Скотт все отлично понял. Теперь он знал, что проблема с кислородом решена.
Глава 12Перед стартом
После ужина я распрощался со своими товарищами, включил налобный фонарь и отправился вниз по тропе. Не прошло и часа, как наступила ночь, на небе взошла полная луна. Некоторое время справа от меня виднелся силуэт Пумори, потом и он исчез. В полном одиночестве я шел по залитому лунным светом леднику. Я думал о том чудесном мире, который ждал меня внизу, где было так тепло и так легко дышалось. Я чувствовал себя хорошо, моя акклиматизация прошла успешно. Теперь я спускался вниз, чтобы восстановить силы, потраченные во время долгой работы на высоте.
Букрееву понадобилось несколько часов на то, чтобы спуститься вниз. По дороге он миновал Лобуч, где Броме когда-то не поладила с Питтман по поводу спутникового телефона. Дойдя до развилки, Букреев повернул налево. Ему нужно было попасть в Дингбоч (4 350 м), где он надеялся встретиться с Адамсом. В час ночи, примерно в тридцати минутах ходьбы от этой деревушки, Букреев устроился ночевать под усыпанным яркими звездами небом.
На следующее утро я зашел в гостиницу, ожидая увидеть там Мартина. Однако хозяйка разочаровала меня, сказав, что вчера никто в гостиницу не приходил. Я позавтракал там и отправился дальше. Не прошло и часа, как я был уже в Периче (4 280 м), где встретил не Мартина, а Ингрид – нашего врача. Она только что вернулась из Катманду.
Доктор Хант сообщила неутешительные новости. Нгаванг Топше, который шесть дней назад был эвакуирован в Катманду на вертолете, находился в коме. Врачи подозревали, что у него поврежден головной мозг. В случае, если Нгаванг выживет, то, как и предполагал Фишер, ему потребуется длительный медицинский уход.
Побеседовав с Ингрид, я зашел навестить своих знакомых из экспедиции «Гималайских гидов». Они спустились сюда из базового лагеря на отдых. Потом я продолжил путь вниз и к вечеру пришел к небольшой гостинице в деревушке Дебоч, на самой границе лесной зоны. Здесь находится последний участок леса, который встречается альпинистам при подъеме на Эверест.
Букреев провел в Дебоче два дня. Его режим был предельно прост: отдых и несложные физические упражнения. Богатый кислородом воздух и легкая усталость – лучшего отдыха, с точки зрения Анатолия, и придумать было нельзя.
Я был уверен, что такой отдых поможет мне наилучшим образом восстановиться; силы, накопленные здесь, помогут мне довести клиентов до вершины. Жаль, что Скотт не принял мой план реабилитации ни по отношению к себе лично, ни по отношению к Нилу и участникам. Оставалось надеяться, что им удастся хорошо отдохнуть в базовом лагере.
4-го мая, около четырех часов дня, отдохнувший и полный сил, Букреев отправился назад в базовый лагерь. Перекусив на скорую руку в Периче, он продолжил подъем и к полуночи достиг цели. Из палаток других экспедиций до него доносились обрывки разговоров, рядом маячили чьи-то тени, но в лагере «Горного безумия» царили тишина и спокойствие. Даже в коммуникационной палатке Питтман не горел свет. В общей палатке Букреев отыскал термос с горячим чаем и налил себе кружку. По дороге Анатолий немного замерз, ведь при переходе от деревни Дебоч до базового лагеря температура упала почти на 20 градусов.
Проснувшись утром 5-го мая, Букреев услышал, как переговариваются между собой клиенты «Горного безумия». Они уже встали и вышли из своих палаток. Однако одного очень характерного голоса явно не хватало. Не слышно было и столь знакомого всем высотного кашля – Сэнди Питтман в лагере не было. Как узнал Букреев чуть позже, она отправилась вниз, пока он был в Дебоче.
В субботу 4-го мая посыльный шерпа принес известие, что трое приятельниц Питтман пришли с треккингом в Перич и хотят повидаться с Сэнди. Недолго думая, Питтман отправилась к ним, прихватив с собой трех шерпов, один из которых нес ее телефон.
Я был удивлен, что человек с ее альпинистским опытом способен на такие поступки. Да, она не раз бывала в горах, но столь быстрый спуск прямо перед штурмом никому еще не приносил пользы. Полезен именно длительный отдых внизу, а подобный бросок туда-обратно, на мой взгляд, мог привести лишь к неоправданной растрате сил.
Утром 5-го мая все клиенты «Горного безумия», за исключением Питтман, были в сборе. Сэнди еще не вернулась; она знала, что Фишер перенес дату выхода с 5-го на 6-ое мая. Мартин Адамс, следуя совету Букреева, спускался для отдыха в Перич. Он планировал встретить там Анатолия, но разминулся с ним по дороге. Теперь Адамс выглядел свежим и отдохнувшим. Шарлотте Фокс и Тиму Мадсену отдых тоже пошел на пользу, но Букреева сильно беспокоила их недостаточная акклиматизация. Хорошо они готовы или нет, выяснится позже, на высоте. Остальные клиенты отдохнули не лучше, но и не хуже, чем предполагал Букреев. Проблемы, как оказалось, возникли у Фишера.
Мне рассказали, что Скотт и Нил во время отдыха ходили на Пумори пофотографировать. Я был неприятно удивлен. Зачем Скотту было так бездарно растрачивать силы, особенно с учетом колоссальной нагрузки, доставшейся ему на подготовительном этапе экспедиции. Еще больше я встревожился, узнав, что Скотт чувствует себя неважно и принимает антибиотики. Хотя и не доказано, что использовать их перед восхождением опасно для здоровья, однако сам я стараюсь никогда этого не делать. Мне нужно знать правду о своем состоянии, а антибиотики и прочие лекарства приглушают тревожные симптомы.
Питтман вернулась в базовый лагерь в ночь перед выходом, и в пять часов утра 6-го мая она уже была за работой в своей коммуникационной палатке. Связавшись по спутниковому телефону с Эн-Би-Си, она продиктовала свой очередной репортаж. Перед виртуальными путешественниками предстала соблазнительная картина жизни под Эверестом. Питтман была бодрой и жизнерадостной, а в ее рассказе заметно преобладала гастрономическая тема.
«В моем любимом ресторане в Периче нам подавали отменный бифштекс из яков с картофелем фри… У меня был всего один день для встречи с друзьями, поэтому мы пошли в Лобуч, где нас ожидал отличный обед. Потом я почти вприпрыжку отправилась назад, и к вечеру уже была в базовом лагере».
Каждому, кто хоть сколько-нибудь знаком с горами, подобные увеселения показались бы как минимум странными. До начала восхождения на высшую точку планеты оставалось не более двух часов. Как сказала Лин Гаммельгард: «Ее альпинистский опыт никак не вязался с таким поведением».
Пока Питтман в красках описывала свои приключения, остальные участники экспедиции постепенно собирались за обеденным столом в общей палатке. Они обсуждали между собой предстоящий выход, советовались, что взять из снаряжения, что оставить. То, чему раньше не уделялось особого внимания, теперь казалось очень важным – слишком серьезное испытание ждало их впереди.
Мартин Адамс вспоминал, что, зайдя в общую палатку, он застал там Фишера и доктора Ингрид, которые горячо о чем-то спорили. Увидев Мартина, они тут же замолчали – посвящать в свои дела других они явно не собирались. По мнению Мартина, эта дискуссия могла быть следствием его разговора с Ингрид, который состоялся накануне. Доктор была сильно обеспокоена состоянием здоровья некоторых клиентов и их готовностью к восхождению. Видя ее сомнения, Адамс посоветовал ей побеседовать с Фишером лично и снять с себя всякую ответственность.
Однако Фишер ответственности с Ингрид так и не снял, и ранним утром 6-го мая все[49] клиенты «Горного безумия» во главе с Бейдлманом отправились ко второму лагерю.
Букреев еще завтракал, когда участники подходили к леднику Кхумбу. Воодушевленные клиенты полагали, что в предпоследний раз пересекают его испещренное трещинами тело. На обратном пути, в случае благоприятного исхода экспедиции, это будет триумфальное шествие. В следующий раз по леднику они пройдут покорителями Эвереста.
После завтрака я встретился со Скоттом, который, проводив клиентов, собирался выйти вслед за ними. Я спросил у него, надо ли и мне сопровождать клиентов. Мне хотелось поберечь силы и подняться во второй лагерь своим темпом. Скотт спросил, когда именно я собираюсь выходить. Я ответил, что хотел бы принять душ, немного отдохнуть и выйти ближе к обеду. Скотт согласился и вскоре после нашего разговора отправился наверх.