– Смотри, – шепчет она, – они не привезли достаточно людей, чтобы даже нести свои вещи.
Когда свита расходится по местам, Айван рявкает на нас:
– Построиться! – И мы спешим подчиниться.
Меня пихают вперед, и я оказываюсь прямо за королевскими слугами с бархатной шляпной коробкой в руках. Вокруг меня другие слуги берут кожаные футляры и платья в тканевых чехлах, картины, завернутые в полотно, даже стулья и подушки, слишком тяжелые, чтобы нести их в одиночку. «Королева просто посещает нас или переезжает?» – думаю с негодованием.
В конце концов мы бежим, словно поток муравьев, ко входу по пять в ряд – маленькая армия, предназначенная, чтобы служить, служить и служить. Сколько стоит то, что мы несем? Как много лет мы держим в руках прямо сейчас?
От мысли о папе мне внезапно хочется бросить шляпную коробку на пол. Но если я так сделаю, то умру в следующую же секунду, судя по взгляду ястребиных глаз Айвана.
Королева останавливается прямо в дверях, где по обеим сторонам расположились Герлинги, и, прищурившись, наблюдает за процессией из слуг.
– Полагаю, меня проводят в мои покои? – спрашивает она, и ее вопрос эхом разносится по всему залу.
Голос Айвана во главе колонны приказывает нам остановиться. Я подчиняюсь вместе со всеми, по коже пробегает легкий холодок. Мы слишком дисциплинированны, чтобы издать хоть звук, но я чувствую, как одновременно и возбуждение, и беспокойство проносится по толпе. Клянусь, я чувствую запах мяты и лимона от волос Эдди, хотя она за несколько человек до меня.
Леди Верисса выглядит растерянной, но через секунду кивает.
– Конечно же, ваше величество, – говорит она и жестом подзывает Эдди, которая чинно подходит к ней, хотя мне видно, как крепко она вцепилась в декоративную шкатулочку для украшений. – Эдди будет вам прислуживать. Она знает Эверлесс и всех в нем и сможет хорошенько о вас позаботиться.
Королева молча смотрит на Эдди. Та нервно улыбается и опускает взгляд в пол.
Леди Верисса поворачивается к сыновьям.
– Роан, Лиам, отведите леди Голд в ее покои.
Пока она говорит, Королева плывет в сторону головы колонны. Темноволосая служанка подходит и что-то шепчет на ухо Ине Голд. Я замечаю, что свита Королевы кланяется и приседает, когда она проходит мимо, и мгновением позже слуги Эверлесса начинают делать то же самое, следуя их примеру. Мои ладони вспотели. Когда Королева проходит в нескольких футах от меня, воздух вокруг как будто становится вязким. Я приседаю в глубоком реверансе, опуская голову. Снова предупреждение папы крутится в голове: «Ты не можешь подпустить Королеву близко к себе».
Несмотря на его слова, что-то во мне хочет, чтобы она меня заметила.
Когда я встаю и поднимаю глаза, вижу, что взгляд искрящихся, словно стеклянных, глаз Королевы устремлен на меня. Внутри появляется странное чувство узнавания, но я не могу понять, чего именно.
А потом что-то происходит. Не могу точно сказать, как это получилось – возможно, Королева обо что-то споткнулась, – но она падает, руки ее неподвижны, высокая фигура неестественно грациозна. Эдди бросается вперед, чтобы предотвратить падение, и Королева обрушивается на нее, погребая фигуру Эдди в груде красной струящейся ткани. Шкатулка падает из рук девушки, раскрывается от удара об пол, и драгоценности рассыпаются. Темно-красный камень подкатывается к моим ногам.
Через несколько секунд Эдди и Королева встают. Но вместо того чтобы отойти, служанка замирает, не отнимая руки от запястья Королевы. А потом резко отдергивает ее, словно коснулась раскаленной печи.
Процессия замолкает. Никто не дышит, когда Королева встает; на ее лице читается ярость. В глазах Эдди неподдельный страх – так выглядит тот, кого только что ударили. Она подносит руку, которой только что коснулась Королевы, к груди, крепко сжимая дрожащие пальцы.
Не касайтесь Королевы. Я не обращала внимания на указания Лоры, не думая, что мы будем достаточно близко, чтобы это стало возможным. Эдди должна была получить то же предупреждение. Никто – даже королевские слуги – не двигается.
Не смотри на нее, хочется крикнуть мне. Но девушка не может отвести взгляд, словно превратившись в камень.
Желая сделать хоть что-то, я падаю на колени и начинаю собирать рассыпавшиеся по полу драгоценности. Вскоре у меня в руках горка рубинов, сапфиров и изумрудов в золотых оправах, каждый из которых стоит год, а то и больше. Я поднимаю шкатулку. Крышка с вырезанными угловатыми листьями и ягодами висит криво, одна из петлей сломана. А потом женские руки тянутся ко мне и забирают шкатулку. Кто-то наклоняется, волосы падают, словно занавес, между мной и сценой с участием Королевы и Эдди. Поднимая глаза, я вижу, что это темноволосая служанка.
– Я возьму, – говорит она мне мягко с сочувствующей улыбкой на симпатичном лице. Я отпускаю драгоценности без колебаний, и она кладет их в шкатулку, закрывает ее и засовывает под мышку. Одним грациозным движением девушка просит меня подняться и встать обратно в ряды служанок Эверлесса.
Эдди наконец двигается с места, желая вернуться в ряд возле меня.
– Каро, приведи ее ко мне, – говорит Королева.
Служанка – Каро – берет Эдди за руку.
– Ваше величество, – начинает леди Верисса, но Королева одним взглядом заставляет ее замолчать. Айван приблизился на несколько шагов и стоит за ними. Его ухмылка пугает меня больше всего – словно он чует кровь. Я пытаюсь унять дрожь. Взгляд Королевы пылает и направлен на Эдди.
– Как тебя зовут? – спрашивает Королева.
– Эдди, ваше величество, – отвечает она едва слышным голосом.
– Скажи мне, Эдди, как ты осмелилась коснуться Королевы?
Девушка дрожит:
– Ваше величество… я только пыталась помочь…
– Молчать, – резко обрывает Королева. Роан, Лиам и леди Голд остановились и наблюдают в растерянности за происходящим. Леди Голд закусила нижнюю губу, рука Роана лежит на ее талии. Лиам же пристально смотрит на Королеву, прищурив глаза.
– Уведите ее, – приказывает Королева. – Я больше не желаю видеть здесь эту девчонку.
Эдди открывает рот, и я ощущаю ужас, пронзивший слуг.
– Пожалуйста, – в голосе Эдди мольба. – Эверлесс – мой дом. Я не хотела сделать ничего плохого!
Прежде чем она успевает еще что-то сказать, Айван оказывается рядом с ней и стальной хваткой сжимает ее руку. Вскоре фаланга стражников смыкается вокруг них, скрывая от посторонних взглядов.
Я слышу, как она плачет, когда ее уводят. Мы все слышим.
– Примите мои извинения, ваше величество, – говорит леди Верисса Королеве. Даже она кажется потрясенной, лицо бледнее обычного. – Мы убедимся, что девушку как следует накажут.
– Она будет изгнана, – Королева даже не пытается понизить голос. Он звучит над толпой слуг; мое сердце холодеет. – И заберите год за каждый ее протест.
Верисса недолго колеблется, потом говорит:
– Будет сделано.
Она едва заметно вздрагивает, приходя в себя, и кивает Лиаму. Он отходит от Ины и Роана и направляется к собравшимся за нашими спинами. На него можно положиться в приведении суровых наказаний в исполнение.
– Вы, должно быть, устали, – продолжает леди Верисса; волнение снова слышно в ее голосе. – Позвольте нам показать ваши покои.
Последний, едва слышный всхлип доносится по коридору, когда мы идем вглубь замка. Он обрывается, когда ворота Эверлесса со скрипом закрываются.
В ту ночь, все еще думая об Эдди и отце и желая вернуться домой, я проваливаюсь в темные сны.
В них есть лес, густой и черный. Голые деревья поднимаются ввысь словно башни. Их ветви живые, тянутся, извиваются, хватают меня за волосы, одежду.
Я бегу. Страх сковывает движения.
Потом я замечаю кровавый след за собой, красные отпечатки стоп на темной земле. Они мои. Меня ранили. Я не могу спастись. Все вокруг переворачивается, деревья вскидывают руки-ветви, превращаясь в знакомый силуэт…
Пара глаз.
Я резко просыпаюсь и вглядываюсь в холодную темноту безмолвной спальни. Готова поклясться, что чувствую, как земля сотрясается подо мной, словно кошмар перенесся в настоящий мир.
Потом замечаю темную фигуру, склонившуюся надо мной, и собираюсь закричать. Кто-то закрывает мне рот рукой.
Я чувствую едва уловимый запах чеснока.
– Тсс! – шепчет Лора. – Это всего лишь я. Вставай, дитя.
Я сажусь на постели и жду, пока глаза привыкнут к темноте. Лора стоит возле моей кровати в халате. Вокруг меня другие служанки на узких койках храпят, вздыхают, дрожат и бормочут что-то во сне, вымотанные после тяжелого трудового дня.
– Еще очень рано, – смущенно говорю я, не до конца очнувшись от странного сна. От кого я убегала? Не могу вспомнить.
– Джулс, – Лора хватает меня за руку, пальцы впиваются в кожу. Она понижает голос. – Твой отец.
Эти слова пронзают мое сонное сознание, словно самый острый кухонный нож. Схватив платье, висящее у кровати, я дрожа выскальзываю из-под одеяла и натягиваю его поверх рубашки. Я спешу и почти теряю равновесие. Женщина рядом со мной ворчит во сне, а Лора подхватывает меня и тянет мимо спящих слуг в коридор.
Когда она закрывает за нами дверь, сотни вопросов готовы сорваться с моего языка.
Вот тогда-то я вижу его – Хинтона, которому заплатила, чтобы он отвез отца обратно в Крофтон. На нем та же одежда, только теперь она порвана и перепачкана грязью, и он выглядит заплаканным, Лора – тоже: на щеках пятна, глаза красные. Тогда я прогоняю последние остатки сна.
Внутри все холодеет.
Лора кладет руку Хинтону на плечо.
– Скажи ей, – говорит она мягко, но, видя, что он сомневается, добавляет: – Не бойся. Расскажи все.
Хинтон смотрит на свои ботинки, избегая смотреть мне в глаза.
– Расскажи мне, – приказываю я, но слова кажутся не моими, словно их произнес кто-то другой.
– Я нашел твоего отца в погребе, как ты и сказала. – Он весь дрожит. Волосы у меня на руках встают дыбом. – И отвел его наверх прямо тогда, когда Королева въезжала в Эверлесс, и потому никто не обращал на нас внимания. Потом я пошел за телегой и лошадью, а когда вернулся, его уже не было. – Во взгляде Хинтона мольба. – Он не стал ждать. Я сказал ему подождать. Мне так жаль. Я хотел рассказать тебе, но Королева…