Я в недоумении хмурю брови. Заметив это, Стеф смеется.
– Просто хотела досадить Лиаму Герлингу. – Его имя она произносит с ненавистью.
– Почему ты его не любишь? – спрашиваю растерянно, но потом, поняв смысл собственных слов, спешу добавить: – То есть я и сама его не любила до недавнего времени.
Стеф смотрит на меня, и на ее губах играет едва заметная улыбка, выражающая понимание.
Я краснею, переводя взгляд на собственные руки.
– Разве ты тоже не из пяти семей?
– Неофициально. Но я тебя поняла. – Она вздыхает, откидывая голову назад. Тихая музыка заполняет тишину, ноты падают вокруг нас словно мягкий дождик. – Просто я думала, что мама будет рядом со мной, когда я встречу Алхимика.
Я гляжу в ту сторону, откуда доносится шум.
– Ты действительно этому хочешь посвятить свою жизнь? Маленьким трюкам и секретам, которые никто, кроме тебя, не поймет?
Стеф смеется, но в ее смехе слышится горечь.
– Видишь ли, мне нравятся мои маленькие секреты, – резко отвечает она. – Надеюсь, ты была не против всей этой истории с Алхимиком, Колдуньей и ледяным остролистом. Это давно стало привычкой. – Она награждает меня печальной улыбкой. – Я забыла, что сегодня вечером у меня особая компания.
– Все нормально, – продолжаю спокойно. Так и есть. Возможно, мне стоит тщательнее оберегать свою тайну, но я чувствую некую связь с этой язвительной, смеющейся ведьмой. – Кто знает, – добавляю, пытаясь говорить беззаботно, – возможно, ледяной остролист мог бы открыть что-то во мне.
Стеф косится на меня.
– Я не врала тогда, Джулс. Не знаю, как еще помочь тебе. Прости. Но я подумала о том, кто мог бы это сделать.
Мое сердце подпрыгивает.
– Кто?
– Мой кузен Джоэб. Он сын одной из самых могущественных ведуний в нашей семье, Алтеи. Она недавно умерла… при загадочных обстоятельствах.
Живот сводит.
– При каких обстоятельствах?
– Выглядело все так, словно она умерла от старости, у нее истекло время, но мы знали, что у нее было много запасов кровавого железа. И один родственник сказал, что кое-что пропало из ее дома… старые письма, реликвии.
«Каро», – мрачно думаю я. Реальность наваливается на меня, прогоняя звуки безмятежной радости, проникающей к нам по темному коридору.
– Мне жаль.
Стеф едва заметно пожимает плечами, и я понимаю, что ради меня она старается выглядеть беззаботной. Сколько раз я поступала так же?
– Мы не были близки, – говорит она. – Алтея и Джоэб вели себя более эксцентрично, чем кто-либо другой в нашей семье. – Она опускает взгляд. – Стоит ли говорить, что мы все занервничали?
– Джоэб – тоже ведун?
Стеф качает головой.
– Насколько мне известно, нет. Но он хранит записи истории своей семьи до самых времен Алхимика и Колдуньи. Если сможешь ему понравиться, он поделится ими с тобой. К тому же ходят слухи, что он собирает и обменивает артефакты: в основном фальшивые припарки и амулеты – но ему может быть что-то известно о твоем оружии.
Я смеюсь:
– Поверь, мне нужны все возможные варианты.
Она криво мне улыбается.
– Я рада, что ты здесь, Джулс. – Она достает что-то из внутреннего кармана и протягивает мне, наклоняя ладонь к свету факела. Сначала мне кажется, что это снова ледяной остролист, но нет: это маленький гладкий, отполированный серый камень в форме головы.
– Мать дала его мне, – говорит Стеф, кладя его мне в ладонь. Камень прохладный, несмотря на то что лежал в кармане. – Сказала: это символ, который должен напоминать, что зло не всегда носит лицо, которое ты от него ожидаешь. Он помогал мне оставаться в безопасности. – Она краснеет и опускает глаза. – В любом случае покажи его Джоэбу, когда встретишься с ним, и он поймет, что тебя к нему прислала семья.
Пока она рассказывает мне, как пройти к коттеджу кузена, я смотрю на маленькую вещицу в руках, пытаясь не выдать своего смущения. Это самая простая резная вещичка: видны лишь нос и углубления для глаз и рта – как у каменной статуи Колдуньи, которую папа держал на подоконнике.
Громкий шум со стороны вечеринки заставляет нас обеих замереть: несколько криков поднимается над общим шумом, и в следующий момент музыка замирает, и тишина прорывается сквозь нее. Я вскакиваю на ноги, прежде чем успеваю подумать, бросаю камень в карман и достаю нож. Стеф тоже встает. Мы обмениваемся тревожными взглядами, и Стеф уходит назад по тоннелю. Я спешу за ней, не желая оставаться тут в одиночестве.
Когда возвращаемся, в комнате царит молчание. Почти все столпились в центре комнаты, и их бормотание не дает нам понять, что происходит. Стеф пробирается вперед, локтями прокладывая путь, я проскальзываю за ней.
Теперь я вижу, что так привлекло внимание всех.
Лиам в комнате, и, когда я оказываюсь рядом, он бросает на меня холодный, яростный взгляд. Жар волнами исходит от него, когда он тащится к выходу.
– Ты ведешь себя нелепо, Лиам, – шепчу я так сурово, как только могу, хотя знаю, что неправа.
Элиас немного выжидает, а затем буднично машет на прощание участникам вечеринки, которые бросают на нас любопытные взгляды. Когда мы удаляемся достаточно далеко, Лиам останавливается и поворачивается ко мне. Хотя он зол – буквально кипит, судя по тому, как поднимается и опускается его грудь, – увидев его, я испытываю облегчение.
– Ты в безопасности, – непроизвольно шепчу я.
– Да, Охотника отозвали, как только мы пришли на ужин, чтобы провести осмотр общежитий. – Его глаза сверкают. – Нам нужно уходить. Не стоило мне слушать вас с Элиасом. У тебя вещи с собой?
Я сжимаю ремень сумки, ощущая вес журнала, лежащего внутри.
– Да, и я понятия не имею, куда двигаться дальше. Стеф рассказала мне о ведунье, ее далекой родственнице по имени Алтея. Она недавно умерла при загадочных обстоятельствах. – Я дрожу. – Возможно, это дело рук Каро.
Лиам сердито смотрит на меня.
– Джулс, нам нужно покинуть Семперу, а не только Беллвуд.
– А как насчет Алтеи?
– Скорее всего, до нее добрался кровосос, – говорит Лиам.
Уже так много времени прошло с тех пор, как я вела нормальную жизнь с папой, что напоминание о немагических угрозах в Семпере кажется почти успокаивающим. Кровососы, люди, бродящие по лесам и городам, убивающие других ради их времени.
– Нет, не кровосос. Время из нее вытянули. Ее сын все еще жив, мы…
– Это не стоит и часовой монетки.
От этого выражения, используемого только дворянами, для которых час ничего не значит, в животе возникает неприятное ощущение.
– Ты неправ. Это Каро. Должна быть она. – Мои мысли начинают метаться. Зачем еще ей выбирать целью незнакомого мне человека, не кого-то близкого или связанного со мной? – Она убивала всех моих союзников. У сына Алтеи есть ее записи. Возможно, он что-то знает: об оружии, о реке с красными водами. Должна быть причина, по которой Каро так поступила.
– Причина? – слова Лиама внезапно обжигают. – Тебе ли не знать, что Каро не нужна причина, чтобы убить. Если это и была она, то, скорее всего, ей стало скучно.
Я открываю рот, чтобы ответить, что знаю Каро лучше него, но замолкаю, когда перед глазами возникает лицо Роана. Она убила его, чтобы разбить мне сердце, хотя ей это и не удалось. А потом вспоминаю еще одно лицо – Королевы, пугающе пустое, с запекшейся кровью на зубах и губах. Заслужила ли она смерть от рук Каро?
С губ Лиама срывается приглушенный, слабый звук. Прежде чем успеваю остановить его, он обнимает меня за плечи, притягивая к себе. Я чувствую, что он дрожит.
– Послушай меня, – говорит он, в его голосе боль и отчаяние. – Завтра в Беллвуд прибудет еще больше солдат – они рыщут повсюду. Здесь небезопасно, как и повсюду в Семпере. Я заказал нам комнату на местном постоялом дворе «Зеленый час». Мы проведем там ночь, а утром уедем вместе с Элиасом в Коннемор.
Сперва мне хочется сказать «да», взять его за руку и увезти к далеким берегам. Внезапно пространство вокруг становится тесным для того эмоционального напряжения, которое возникает между нами. В горле рождается досадливый крик, который вот-вот переродится в волнительный вопрос: «Ты любишь меня?»
Я отталкиваю Лиама со всей силой.
– Я не уйду с тобой.
– А я не уйду без тебя, – отвечает он.
За одну секунду его взгляд снова становится ледяным. Лиам сжимает губы в тонкую полоску, и я сразу же понимаю, что он собирается забрать меня даже против моей воли, так же, как утащил из Эверлесса.
Но это не ему решать.
Я быстро отхожу назад, вскидывая руки, чтобы остановить его. Вдалеке маячит фигура Элиаса. Ни один из них не может сопротивляться невидимым путам, заморозившим их на месте.
Я поворачиваюсь к ним спиной и убегаю.
20
Несмотря на темноту вокруг, стараюсь в точности выполнять все указания Стеф. Удача мне сопутствует: ночь безоблачна, и лунный свет падает на меня, освещая грубую карту, нарисованную ею.
Через час ходьбы добираюсь до пестрых фермерских полей. Земля здесь изрыта ровными, свежевспаханными бороздами. Это напоминает мне о маленьком участке, на котором мы жили с папой в Крофтоне. От воспоминания перехватывает дыхание. В лунном свете я различаю силуэт маленького покосившегося коттеджа, свет единственной свечи мерцает за задернутым холщевой тканью окном.
Тревога охватывает меня, когда заношу руку, чтобы постучать в дверь. Но на стук никто не реагирует, поэтому аккуратно толкаю дверь. И она легко поддается.
Внутри витает горький запах сожженных трав и мокрой земли. Я замираю и прислушиваюсь. Единственный источник света – слабо мерцающая свеча в центре комнаты.
Осторожно вхожу во тьму. Лунный свет исчезает, а пламя свечи гаснет.
Когда мои глаза привыкают к темноте, вижу, что кто-то создал святилище в центре комнаты, сплетя в искусный узор травы, бутылочки из цветного стекла с зельями и разместив в центре горящую свечу. Смутно вспоминаю святилища, устроенные у ведуньи в Крофтоне, за которые платили горюющие родственники умерших. Но, в отличие от крофтонских, это святилище здесь кажется более уместным и искренним, хотя не могу понять, почему я так решила. Возможно, мною руководит страх или страстное желание, чтобы это путешествие имело смысл, несмотря на заверения Лиама, что это пустая трата времени.