Я подумываю соврать, но не могу вынести тяжести того, что случилось, одна. Я убила человека.
Возбуждение от поцелуя все еще кипит во мне, но хватает лишь мгновения тишины после безумного восторга, чтобы превратить его в страх. Это ужаснее всего, – молчание, повисшее сейчас между нами, призвано скрыть уродливую правду, – что я когда-либо делала. Но избежать правды можно, лишь солгав. А я не хочу врать Лиаму.
Поэтому все ему рассказываю.
Когда заканчиваю рассказ о произошедшем, Лиам выходит поговорить с Элиасом. После того как я посвятила его во все, что случилось в коттедже Алтеи, и нашего поцелуя я предпочитаю делать вид, что не замечаю Лиама, поэтому старательно избегаю его взгляда, когда он выходит из комнаты. Как только дверь за ним закрывается, я замечаю скомканный лист пергамента на ночном столике. Все еще дрожа от возбуждения, хватаю записку, разворачиваю и начинаю читать.
Сын,
сейчас же возвращайся сюда! Свита Королевы только что приехала, и я больше не могу оправдывать твое отсутствие. Ты отлично знаешь, что она старательно наказывает тех, кто ей не верен. Я не допущу, чтобы мой дом постигла новая трагедия.
От слов лорда Николаса внутри поселяется новый страх: я подписала Лиаму смертный приговор!
Звук шагов за дверью заставляет меня подпрыгнуть. Я выпускаю записку из онемевших пальцев в тот момент, когда Лиам снова появляется в комнате.
– Я попросил Элиаса дать нам пару минут. Не знал, нужна ли тебе компания или мне дать тебе отдохнуть.
Он замолкает, но в его голосе мне послышалась надежда. Надежда на то, что я попрошу его остаться. Его щеки раскраснелись, волосы все еще спутаны после того, как я запускала в них пальцы.
– Лиам, – слово само собой срывается с губ, но я не знаю, что хочу сказать.
И мне не нужно ничего придумывать. Он становится передо мной на колени, тянется ко мне и переплетает наши пальцы, сжимая мою руку так сильно, словно я – его единственный якорь в мире. Я отвечаю ему таким же пожатием, подавляя всхлип, готовый вырваться из груди.
Угрозы Каро эхом отдаются в моей голове. Я вижу ее зубы, оскаленные в насмешке, слышу обещания опустошить меня и разбить мне сердце. Помню дьявольскую жажду в ее глазах, когда она приставила кинжал к горлу Роана, думая, что его смерть сломает меня.
О, как бы она посмеялась, узнав, что я сейчас сделала.
Лиам все еще смотрит на меня с мольбой во взгляде, ожидая, когда я хоть что-то скажу. Он защищал меня с самого детства, даже когда я ненавидела и боялась его. И все это время я была права, что опасалась, даже не зная, почему, а ему было предназначено разбить мне сердце.
Медленно высвобождаю свою руку из его ладони. Горячие слезы ярости текут по моим щекам, ведь я понимаю, что должна сделать, чтобы спасти его. То же самое, что делал папа все мое детство.
Мне придется солгать.
Возможно, это и есть любовь, которая позволила мне столетия хранить сердце Колдуньи.
Я поднимаюсь и обхожу комнату, собирая вещи, аккуратно сложенные возле прикроватного коврика, пакуя их в кожаную дорожную сумку.
Лиам резко поднимает голову, услышав щелчок застежки.
– Что ты делаешь? – шепчет он.
Мой голос звучит напряженно, слезы мешают говорить.
– Тебе нужно вернуться в Эверлесс. Я… – слова застревают в горле, словно отказываясь обманывать Лиама, – отправлюсь с Элиасом в Коннемор.
Лиам смотрит на меня напряженным, пустым взглядом.
– Правда?
Сердце отчаянно кричит мне забрать эти слова назад. Но я не могу. Целовать его – словно рисовать мишень на груди, и, если сейчас он не вернется в Эверлесс, отец все равно найдет его. А потом и Каро.
– Ты был прав, мне стоило сразу бежать. – Я бросаю одежду и сажусь рядом с ним. Чувство собственного бессилия разрывает меня изнутри. Я ничего не могу сделать, кроме как убедить его вернуться в Эверлесс, где ему будет безопаснее, чем со мной.
– Уверена: Элиас согласится отвезти меня.
– Конечно, – растерянно отвечает Лиам, – он отвезет нас…
Лиам замолкает, когда мне удается изобразить вымученную улыбку. Жалость и сожаление сдавливают мою грудь, когда я вспоминаю обещание Элиаса, данное мне в форте Вора: он убьет Алхимика, чтобы гарантировать безопасность Лиама.
– Лиам, – повышаю голос и стараюсь дышать спокойно, чтобы он снова не сорвался, – тебе нужно вернуться в Эверлесс и притвориться, что ничего не было.
Лиам непонимающе смотрит на меня и молчит. Как мне сейчас не хватает его прыткого ума, который сходу предлагает решение любой загадки, когда я еще даже не успела ее обдумать. Молчание слишком тяжелое, чтобы его вынести. Мой голос вот-вот сорвется, так что я умолкаю и складываю руки на груди, пытаясь облегчить ледяную боль, пронзающую сердце.
– Ты поедешь одна? – спрашивает он.
– Да… – голос наконец срывается, я всхлипываю, пытаясь снова подобрать правильные слова, пока не сказала правду: – Пришло время расстаться.
– Ты этого хочешь? – допытывается он.
– Да.
После такого ответа Лиам долго ничего не говорит, а лишь внимательно смотрит на меня, пытаясь найти подтверждение в моих глазах. Он резко кивает и собирает оставшиеся вещи. Я молча смотрю на него пустым, отрешенным взглядом – в этот момент я похожа на призрак самой себя.
Лиам замирает на мгновение, потом осторожно берет меня за руку и тихонько пожимает ее, еще раз кивая.
Другой рукой он проводит кончиками пальцев по моей щеке. Прикосновение такое легкое, что я не могу понять, чудится мне это или нет.
Смотрю ему в глаза.
– Пообещай мне, что будешь в безопасности.
– Я готов пообещать тебе что угодно, – отвечает он.
Из кучи вещей Лиам достает маленький блокнот и кладет его мне на ладонь. Затем быстро целует меня в лоб и покидает комнату, прежде чем я успеваю сказать «прощай».
23
Наконец я засыпаю, прижавшись к изголовью и обхватив руками колени. Матрас намок от моих слез. Проснувшись от тусклого солнечного света через несколько часов после ухода Лиама, вижу Элиаса сидящим за столом с мрачным лицом.
– Каков план, Алхимик? – обращается он ко мне с едва заметным намеком на грустную улыбку на губах.
Еще одна слезинка скатывается по щеке. Я вытираю ее, удивляясь тому, насколько разные Лиам и Элиас. Мы с Аммой тоже были противоположностями. Ее смех эхом раздается в моей голове.
Я заставляю себя собраться и рассказываю Элиасу о своей встрече с Джоэбом, об искаженном детском стишке, который он прочел мне, когда я показала ему странное предложение в своем журнале. Красная река, красная от крови. Делюсь предположением о том, что речь шла о крови Алхимика. Хотя Джоэб и напал на меня, но он мне не соврал. У него не было на то причин.
– Ищи красную реку. Ты думаешь, что речь идет о твоей смерти? – Элиас хмурится. – Ты умирала не раз.
– Но мы знаем как минимум об одной смерти, случившейся в реке, во всяком случае, согласно историям.
Элиас откидывается назад.
– Каро заставила тебя съесть ее собственное сердце в твоей первой жизни.
Я киваю.
– Если верить легендам, я предложила ей ее сердце, превратив его в двенадцать камней. Она скормила их мне, потому что думала, что я обманула ее, как обманула лорда. Поняв, как ошиблась, она пришла в ярость и утопила меня в реке.
– И ты хочешь туда отправиться?
Я киваю.
– Даже если эти истории – вымысел, они хотя бы отчасти правдивы. Что если я пыталась как-то запомнить тот момент, потому что тогда произошло что-то действительно важное? Вдруг в нем кроется ключ к победе над Каро? Может, именно тогда я собиралась уничтожить ее.
Я тянусь к сумке и достаю записи Лиама. Сердце щемит, когда я думаю о нем, но я подхожу к Элиасу и раскладываю бумаги на столе.
– Это место никогда не называется в историях, но он нашел какого-то неизвестного ученого, который считал, что это место – долина Блайт.
– Тогда мы отправляемся в долину Блайт.
Наступило туманное и холодное утро, такое же серое, как охватившая меня тоска. Долина Блайт расположена в нескольких милях от Монтмера, возле города под названием Прайстон, и нам нужно сначала пройти сквозь него.
Так как Эйлстон кишит солдатами и гражданскими, жаждущими награды за мою поимку, мы с Элиасом пробуем новую маскировку: рвем одежду и пачкаем ткань грязью, словно не один день скитались по лесам, и становимся похожими на кровососов. Выйдя на улицу, я замечаю толпы людей с понурыми лицами. Поначалу мне боязно: вдруг они меня узнают – но потом слышу обрывки их разговоров.
– Больше тысячи лет…
– Пусть Колдунья проклянет убийцу за то, что навлекла это на нас, и украдет ее часы, пока она спит…
– Солдаты начнут забирать нашу кровь на следующей неделе…
Я поворачиваюсь к Элиасу, но тот уже разговаривает с кем-то из толпы. Вернувшись, он рассказывает мне, что Королева издала указ: солдаты пойдут по городам Семперы и начнут отнимать кровавые годы у подданных, если Джулс Эмбер не найдут к началу недели. Это будет продолжаться до тех пор, пока преступницу не сдадут.
Сердце бешено бьется от злости.
– Это не может быть решением Ины. Наверняка это дело рук Каро. Тем более надо торопиться.
Предусмотрительно обходя стороной коттедж Джоэба, окольными путями мы выбираемся из города и оказываемся на главной дороге, откуда телега отвезет нас в направлении долины Блайт.
Пока мы едем в полной тишине, реальность всего произошедшего обрушивается на меня. Я – убийца.
«У тебя не было выбора», – шепчет голос мне на ухо.
Я опускаю голову на руки. Правда заключается в том, что Джоэб служил Каро. Но при обдумывании своего поступка это обстоятельство уже не кажется мне таким важным. Он был жив, а теперь мертв. Мертв из-за меня. Из-за Алхимика.
Весь день, пока мы пересаживаемся с телеги на телегу, голова забита подобными мыслями. Да и о расставании с Лиамом невозможно не думать.