XIII
1
«Фанакапан» отошел от берега примерно на милю, и его подхватило второе, более мощное течение. Оно швыряло корабль, как игрушку. Волны этого течения, как с тревогой заметил Джо, стали выше. Они то вздымали «Фанакапан» футов на двадцать — тридцать, предоставляя возможность полюбоваться сверху открывавшимся видом, от которого замирало сердце, то кидали вниз, в темную и мрачную бездну. Каждый нырок казался последним, и Джо думал, что волны сейчас сомкнутся у них над головой. Ничуть не бывало. Доски скрипели, волны перекатывались по палубе от носа до кормы, а «Фанакапан» вновь взмывал над водой.
Вести беседы в таких условиях невозможно. Оставалось лишь держаться за притолоку в рубке и молиться, как Джо и поступил, давненько он не читал «Отче наш», но тут слова вспомнились сами собой; их знакомое звучание успокаивало. Джо даже вдруг понадеялся, что Бог услышит его; по крайней мере, крохотный шанс у него был. Еще утром он назвал бы подобную мысль чушью, но теперь она вовсе не казалась дурацкой. Он переступил порог и очутился в другом мире, как будто космос — это дом, а разные миры в нем — соседние комнаты, буквально в шаге друг от друга. Если есть одна дверь, то почему бы не быть другим? И почему человек сам не может стать дверью к Богу?
Всю взрослую жизнь Джо спрашивал почему. Почему Бог? Почему смысл? Почему любовь? Теперь он понял, в чем его ошибка. Вопрос нужно ставить не «почему», а «почему бы и нет?».
Впервые после детства, когда бабка рассказывала ему библейские притчи так, словно вспоминала собственную жизнь, — впервые с тех пор он посмел вспомнить о вере. И несмотря на пугавшую неизвестность, на все бедствия, на то, что он промок до нитки и его мутило, Джо радовался, что все вы шло так, а не иначе.
«Если бы здесь со мной была Феба, — думал он, — ничего больше было бы не нужно».
2
Тесла стала отвечать на вопросы Фебы. Но сначала она полчаса простояла в душе, отскребая себя от макушки до пяток. Она промыла и прочистила ноздри, высморкав все налипшее дерьмо, а потом извела с полтюбика зубной пас ты и полную бутылку освежителя, выполаскивая горло и рот.
Отмывшись, она встала перед зеркалом и, насколько позволяла анатомия, осмотрела себя со всех сторон. Без сомнений, могло быть и получше. Сейчас все ее тело покрывали синяки: полинявшие желтые, или свежие фиолетовые, или багровые. Но, как ни странно, в целом картина ей понравилась.
— Выжила, — сказала она своему отражению. — Молодец.
— Хотелось бы некоторой уверенности и в завтрашнем дне, — ввернул Рауль.
— Есть идеи?
— Идея в том, что нам нужна помощь. Только не надо про Люсьена. От него здесь не было бы толку. Нам нужно как-то защищаться. И револьверами тут не поможешь.
— Значит, ты говоришь про магию.
— Правильно.
— Из тех, кто владеет магией, я знаю только Д'Амура, — сказала Тесла— Но Грилло сказал, что он мертв.
— Может, Грилло плохо его искал.
— Что ты, черт побери, предлагаешь?
— Помнишь, Д’Амур работах с ясновидящей?
— Смутно.
— Ее звали Норма Пэйн.
— Как это ты запомнил?
— А на что мне еще тратить время, как не на воспоминания?
Когда Тесла нашла Фебу в кухне, та стояла возле мойки, над пакетом мусора, где ползали тараканы, с «Рейдом» в руке.
— Вот же сволочи, — проговорила Феба, сбивая двух тараканов струей яда на пол. — Сидят там, где тепло. Порой откроешь посудомойку, а они и там устроились.
— Ну, ты так тут полила, что, похоже, их не останется, — заметила Тесла.
— Не-а. Вернутся. Тебе лучше?
— Намного. А ты как?
— Приняла аспирин. Голова раскалывается, а так все нормально. Я заварила чай с мятой. Хочешь?
— Лучше чего-нибудь покрепче. У тебя есть бренди?
Феба взяла свою чашку и пошла в гостиную. Там парил беспорядок: везде валялись журналы и стояли переполненные пепельницы. Комната провоняла окурками.
— Мортон, — произнесла Феба, будто это все объясняло. Потом она открыла буфет, где стояла батарея бутылок, и, выискивая среди них бренди, сказала Тесле: — Я не очень-то помню, что случилось у Эрвина.
— Ничего особенного.
— Помню, мы с тобой шли по коридору. А потом я очнулась на крыльце. Ты нашла Флетчера?
— Нет.
— У меня только бурбон. У нас оставалось бренди с Рождества, но…
— Бурбон? Отлично.
— Но ведь там кто-то был, правда?
— Правда.
— И кто?
— Киссун.
— Он приятель Флетчера? — спросила Феба.
Она налила в стакан бурбона и подала Тесле. Та, прежде чем ответить на вопрос, отпила изрядный глоток.
— У Киссуна нет приятелей, — сказала она.
— Печально.
— Поверь мне, он их не заслужил.
Бурбон подействовал почти мгновенно. Тесла почти явственно ощутила, как он проникает в подкорку, тормозя процессы. Ощущение было приятным.
— Часы идут правильно? — спросила она у Фебы про часы, вмонтированные в телевизор. Те показывали пять минут четвертого.
— Примерно да.
— Надо бы поспать, — проговорила Тесла заплетающимся языком.
— Этот человек… Киссун… — начала Феба.
— Поговорим завтра.
— Нет. Я хочу сейчас. Он сюда за нами не явится?
— С какой, черт возьми, стати?
— С такой, что я помню, какая ты оттуда вышла! — воскликнула Феба. — На тебе лица не было. Я подумала, а вдруг…
— Он решит довести дело до конца?
— Ага.
— Нет. Можешь спать спокойно, У него сейчас куда более важные заботы. А вот утром нужно сматываться.
— Почему?
— Потому что он чертов сукин сын, и, если все пойдет так, как он решил, этот город превратится в руины.
— Он на такое способен?
— Вполне возможно.
— Я не могу сматываться, — сказала Феба.
— Из-за Джо?
Феба кивнула.
— Завтра он все равно не вернется, — ответила Тесла — Тебе пока придется самой о себе побеспокоиться.
— А если он завтра все лее вернется, а меня нет?
— Тогда он будет искать тебя и найдет.
— Ты в это веришь? На самом деле? — спросила Феба, изучающе глядя на Теслу. — Если мы предназначены друг для друга, значит, мы будем вместе?
Тесла старательно отводила взгляд, но в конце концов ей пришлось посмотреть Фебе в глаза. И она не сумела соврать.
— Нет, — покачала головой Тесла. — Не верю. Хотела бы верить, но не могу.
После этого говорить им было не о чем. Феба пошла к себе в спальню, оставив Теслу на диване. Продавленный диван провонял сигаретами Мортона, но в том состоянии, в каком Тесла была сейчас, это было не важно. Едва голова коснулась подушки, как Тесла подумала, что зря выпила бурбона: теперь ей не уснуть. И в ту же секунду провалилась в сон.
Наверху, на двуспальной кровати — она стала теперь слишком широкой — Феба сидела, обхватив себя руками за плечи, и старательно пыталась выбросить из головы слова Теслы. Это ей не удавалось. Она цеплялась за то, чем жила последние сорок восемь часов, чтобы не сорваться в бездну отчаяния, которая разверзалась перед ней.
— Господи, Джо, — сказала она вслух и заплакала. — Джо, Джо, ну где же ты?
3
Когда Джо уже решил, что шторм никогда не закончится и гигантские, свирепые волны разнесут «Фанакапан» в щепки, море вдруг стало потихоньку стихать, и через некоторое время течение вынесло их в спокойные воды.
Ной приказал команде проверить состояние корабля. Оно оказалось намного лучше, чем ожидал Джо: течь лишь в одном месте, и ее быстро заделали. Потом на носу и на корме зажгли фонари, и все пошли отдыхать. Гребцы на корме уселись в круг, опустив головы.
— Они что, молятся? — спросил Джо.
— Не совсем.
— Надо бы поблагодарить их за то, что они сделали, — предложил Джо.
— Нет.
— А я поблагодарю, — сказал Джо, поднимаясь с места Ной схватил его за руку.
— Прошу тебя, не нужно их трогать, — проговорил он. Джо вырвал руку.
— Да в чем проблема? — не понял он и направился к членам команды. Те даже не повернули головы.
— Я хотел бы вас поблагодарить… — начал Джо и замолчал, увидев то, чего не видел раньше. Руки у них были содраны в кровь, на лицах ссадины, у одного на боку рана, но они сидели как ни в чем не бывало. Всю палубу возле них заливало кровью, а они сидели неподвижно, даже не пытаясь остановить кровотечение.
Встревоженный Джо присел рядом с ними на корточки. В первый раз он увидел их лица вблизи. Это были не люди — мутанты, полукровки, родившиеся от смешанных браков с какими-то существами, обитавшими за пределами Субстанции. Об этом говорили цвет их кожи, или разрез глаз, или форма черепа Джо переводил взгляд с одного лица на другое. На них не отражалось ни боли, ни неудовольствия.
— Вам нужно перевязать раны, — обратился к ним Джо.
Никто не ответил. Он знал, что слух у них есть. Они пре красно слышали команды Ноя даже сквозь грохот волн. Но на Джо они не обращали внимания или не понимали, о чем он говорит.
— У меня не было выбора, — сказал подошедший сзади Ной.
Джо оглянулся. Ной стоял рядом.
— Что ты с ними сделал?
— Просто взял на службу.
— Как?
— Я… Говоря твоим языком, я наложил на них заклятие.
— Ты воспользовался магией?
— Что за презрительный тон? Все просто, Джо. Нам нужна помощь, а я не знал другого способа, откуда ее получить.
— Ты и меня бы заколдовал, если бы я отказался тебя нести?
— У меня на это не было силы. Но если бы и была, ты бы сопротивлялся в отличие от них.
— Они ранены.
— Вижу.
— Можешь ли ты их разбудить? Чтобы пришли в себя и хотя бы перевязали раны?
— Зачем?
— Они истекут кровью. Их жизнь в опасности.
— Их жизнь закончена, Джо.
— Что хочешь сказать?
— То, что уже сказал: я взял их на службу. Это необратимо. Как только они нас доставят, они… — Он пожал плеча ми. — Их жизнь потеряет смысл.
— И что… что тогда?
— Тогда они лягут и умрут.
— Господи.
— Я же тебе сказал: у меня не было выбора. Как еще мы могли оттуда выбраться?
— Ты отнял у них жизнь.
— Они ничего не чувствуют. Они даже не помнят, кто они и откуда.
— Будто это что-то меняет! — воскликнул Джо. — Посмотри мне в глаза, Ной. Мне это не 1гравится. Разбуди их!
— Поздно.
— Попытайся, черт побери! — рявкнул Джо, едва удержавшись, чтобы не двинуть Ною по физиономии.
Тот понял его движение. И отступил к мачте.
— Мы столько уже сделали вместе, — произнес он. — Не будем ссориться, не будем ломать нашу дружбу.
— Дружбу? — повторил Джо. — Что-то я не вижу особой дружбы. Тебе кое-что понадобилось от меня, а мне от тебя. Бот и вся дружба.
— Ладно, — согласился Ной. — Значит, так: сниму с них заклятие…
— Вот и снимай.
— Не думаю, что они нас за это поблагодарят, но ты, по-видимому, считаешь, что нужно вернуть им свободу, несмотря на мучения, которые она им принесет. Правильно ли я тебя понял?
— Да.
— Хорошо. Но когда я их освобожу, мы расторгнем на шу сделку.
— Что?
— Что слышал.
— Мы так не договаривались.
— Теперь у тебя нет выбора, — спокойно казал Ной. — Либо свобода, либо власть. Одно из двух, а никак не то и другое.
— Ты сукин сын.
— А как еще прикажешь с тобой разговаривать, Джо? — отозвался Ной. — Ты так уверен в своей правоте, что, на мой взгляд, сделать выбор тебе несложно. Ты хочешь освободить рабов, так? — Он молча смотрел на Джо и ждал. — Так, Джо?
Джо подумал и покачал головой:
— Нет.
— Но ведь я подчинил их своей воле, Джо. Вон они — сидят, истекают кровью. Ты же не хочешь, чтобы они истек ли кровью, Джо? — Ной сделал паузу. — Или хочешь?
Джо растерянно посмотрел на существ, сидевших на па лубе. Только что все было ясно, но Ной в одну секунду перевернул все с ног на голову. Ради чего, спрашивается? Только чтобы его переспорить.
— Я оказался здесь, потому что ты мне кое-что пообещал, — проговорил Джо.
— Да.
— Я не позволю тебе расторгнуть сделку.
— Ты сам от нее отказываешься, Джо.
— Ни от чего я не отказываюсь.
— Значит ли это, что рабы останутся рабами?
— Пока да, — кивнул Джо. — Может быть, я сам их освобожу, когда получу то, за чем пришел.
— Очень благородно, — сказал Ной. — Будем надеяться, они до этого доживут. — Он прошелся по палубе и встал у борта. — А пока они будут работать на меня.
Он бросил на Джо взгляд, будто ожидая возражений. Не дождавшись, он усмехнулся, заглянул за борт и тут же пошел на корму — отдавать распоряжения.
Чертыхнувшись, Джо приблизился к борту, чтобы посмотреть, в чем там дело. Он увидел, что течение замерло, а внизу, насколько хватало глаз, колышутся водоросли. Светлые и желтоватые, они сплетались в связки, где самые маленькие были размером с футбольный мяч, а самые большие — больше раз в двадцать. Теперь Джо понял, почему корабль замедлял ход. А команда уже стояла на носу, и кто-то спускался в воду. Там, в гуще переплетенных лент, они освобождали дорогу четверо утапливали связки обломками такелажа, а двое рубили их секачами. Глядя, с каким трудом дается им продвижение, Джо поймал себя на постыдной мысли: возможно, отсутствие чувств им сейчас во благо. Израненным рукам предстояло много поработать, до чистой воды еще ярдов двести. Дальше вода казалась спокойной. По крайней мере, там рабы смогут отдохнуть, а он, Джо, еще поторгуется с Ноем и, может быть, уговорит его освободить самых слабых.
Он отправился в рулевую рубку, где снял с себя промокшую рубашку, повесил ее сушиться на дверь и стал размышлять о своем нынешнем положении. Воздух наполнился нежными ароматами, и Джо, несмотря на возбуждение, вдруг впал в дрему. Он прислонил голову к спинке кресла и закрыл глаза…
В Эвервилле Феба наконец уснула одна в своей широкой постели, прижимаясь щекой к промокшей от слез подушке, и ей приснился сон. Конечно, там был Джо. Пусть не настоящий, не из плоти и крови, но все-таки он. Феба шла сквозь густой туман и знала, что он где-то рядом, но никак не могла его найти. Она пыталась звать его, но голос увязал в тумане. Снова и снова Феба принималась кричать, и усилия ее были вознаграждены. Голос ее, похоже, пробил плотную завесу тумана.
Она продолжала звать.
— Джо — Джо… Джо! — снова и снова кричала она.
Джо, уснувший в рубке «Фанакапана», услышал, как кто-то зовет его по имени. Он едва не проснулся, решив, что его окликают из мира яви, но на поверхности туманного моря сновидений зов стал слабее, и Джо провалился обратно в за бытье.
Там зов раздался ближе, и он узнал голос.
Феба! Его звала Феба. Она его искала.
Он попытался ответить, но не успел, и она крикнула снова.
— Где ты, Джо? — говорила она.
— Я здесь, — ответил он. — Я тебя слышу. А ты меня?
— Боже мой! — в изумлении ахнула Феба— Это действительно ты?
— Действительно я.
— Где ты?
— На корабле.
«На корабле, — подумала она. — Что он делает на корабле? Может, он бежал в Портленд и нанялся на первое попавшееся судно?»
— Ты меня бросил, — сказала она.
— Нет. Не бросил. Клянусь.
— Тебе легко говорить, — пробормотала она, и в ее голо се зазвенели слезы, — а я тут совсем одна. Джо…
— Не плачь.
— И мне страшно…
— Послушай меня, — произнес он как можно ласковее. — Ты сейчас спишь?
Она на мгновение задумалась.
— Да, — сказала она. — Сплю.
— Тогда, наверное, мы с тобой где-то рядом, — отозвался он. — Может, мы сейчас друг друга увидим.
— Где?
— В море. В море сновидений.
— Не понимаю, о чем ты.
— Иди, — сказал он. — Иди на мой голос. Мы друг друга найдем.
Он боялся проснуться. Если он проснется, связь прервется, Феба впадет в отчаяние (она и так на грани, он слышал это по ее голосу) и, вполне возможно, не захочет или не сможет больше его искать. Он шел, осторожно лавируя между сном, грозившим ему забвением, и явью, в которой они были разлучены. Нужно найти способ, не просыпаясь, спокойно пройти по крепким доскам этой палубы и нырнуть в бесплотные воды сновидений с открытыми глазами, чтобы там найти ее.
— Джо?
— Подожди немного, — прошептал он.
— Не могу. Я с ума сойду.
— Нет. Жизнь удивительнее, чем мы думали.
— Мне страшно…
— Не бойся.
— Я боюсь умереть и никогда не увидеть тебя.
— Ты увидишь меня. Иди на мой голос, Феба, Ты увидишь меня.
Он толкнул рукой дверь рубки и почувствовал под нога ми палубу. Он снова всплывал на поверхность и едва не от крыл глаза, когда обо что-то споткнулся, но Феба снова его позвала, и голос ее потянул Джо вниз, как якорь, и удержал в море сладких грез.
Он повернул направо. Сделал шаг, второй, третий, четвертый, пока ногой не почувствовал борт. И перевалился в воду.
Вода была холодной, и от холода он на мгновение проснулся. Он открыл глаза и увидел со всех сторон колыхавшиеся заросли водорослей, где кишели мальки вроде тех, какими он утолил голод. Ругая себя на чем свет стоит, он снизу взглянул на поверхность моря и тут снова услышал голос Фебы.
— Джо! — звала она, и в ее голосе теперь звучало не отчаяние — он стал радостным, почти веселым.
Джо ухватился за пучок водорослей, чтобы не всплыть.
— Я здесь, — мысленно сказал он. — Ты слышишь меня?
Сначала никто не ответил, и он испугался, что ему померещилось. Но нет, Феба заговорила снова. Она тихо ответила:
— Слышу.
Голос ее окружал Джо, как морская вода. Он словно гладил его лицо.
— Оставайся на месте, — попросила она.
— Я здесь, — сказал он.
Кажется, ему было не нужно дышать легкими: кислород проникал в кровь из воды через кожу. Он не чувствовал удушья, не чувствовал страха. Его охватил восторг.
Он изогнулся, раздвинул руками водоросли, пытаясь увидеть ее. Рыбы его не боялись. Они проплывали мимо лица, задевали живот, резвились у ног. А потом вдруг справа из желтоватых зарослей выглянуло знакомое существо. Нет, там оказалась не Феба — это Зерапушу, проводник душ, смотрел на Джо своими золотыми глазами. На мгновение он повернулся боком, давая Джо себя разглядеть. Потом проплыл вокруг него — по часовой стрелке и обратно, оба раза поворачиваясь лицом к Джо.
Зерапушу узнал его. Джо не усомнился в этом ни на секунду. По тому, как шу таращил глаза, как всматривался в лицо Джо, бесстрашно касаясь его короткими усиками, как вертелся возле ладони, будто просил погладить, — по всему было ясно, что он его узнал. И если это не тот самый шу, которого Джо держал в руках (шанс встретить его был, на верное, один на миллиард), то приходилось признать, что Ной, несмотря на свою лживость, сказал правду про шу: у них одно сознание на всех, и вот этот зверек узнал Джо, потому что уже видел его глазами своего братца или сестры.
Внезапно шу метнулся прочь. Водоросли качнулись, сомкнувшись за ним стеной, а потом Джо снова услышал голос Фебы, на этот раз совсем близко, словно она была рядом. Он повернул голову влево и…
…Это был он. Он смотрел на Фебу из гущи водорослей в нескольких футах от нее. Феба не поняла, как там очутилась. Только что она блуждала в тумане, где слышала голос Джо и никак не могла его найти, и вдруг оказалась обнаженная на берегу ручья Ангера. Феба вошла в воду, вода в ручье поднялась, и ее понесло течением. Она смутно понимала, что это лишь картинки, которые рисует мозг, пытаясь понятными образами выразить путешествие сознания. Эти картинки закачались и ускользнули, Феба не успела их удержать. Небо над головой приобрело странный цвет, сделалось огромным, а ручей исчез, и Феба с головой ушла под воду.
Она долго погружалась в нее и поняла, что это море. Фебу ласково подхватило течением. Она видела, как мерцают камешки на дне, и понимала, что это ей не почудилось, но все равно не боялась утонуть. Физические законы, властвовавшие над ее телом наяву, не имели здесь силы. Она плыла легко и смотрела на чудеса, открывавшиеся перед глазами, а самое главное чудо ждало ее впереди — тот, с кем она рассталась в Эвервилле.
— Это на самом деле ты! — прошептала она, протягивая к нему руки.
Он поплыл к ней навстречу, и голос его снова зазвучал у нее в голове, как все время звучал в этом странном сне.
— Да, — говорил голос, — на самом деле я. — И Джо крепко ее обнял
— Ты же сказал, что ты на корабле. Он показал на темную тень наверху:
— Вон он.
— Можно мне с тобой? — спросила она, уже зная, каким будет ответ.
— Тебе это снится, — сказал он. — Когда ты проснешься…
— Я буду у себя в спальне?
— Да.
Она теснее к нему прижалась.
— Тогда я не хочу просыпаться, — ответила она, — Я останусь с тобой, пока ты тоже не проснешься.
— Я — другое дело, — отозвался он. — Я должен плыть дальше.
— Куда?
— Я и сам не знаю.
— Тогда зачем тебе плыть дальше? Просто скажи, где ты, и я приду и тебя разбужу.
— Я не сплю, Феба.
— Что ты имеешь в виду?
— Это я. — Он коснулся ее лица. — Я, настоящий. Ты спишь, а я нет. Для меня это не сон.
Она немного отстранилась от него, огорченная.
— Это неправда, — не поверила она.
— Правда, Феба. Я прошел через порог и оказался в другом мире.
— Какой еще порог? — рассердилась она.
— На горе.
Складка на лбу разгладилась. Феба перевела взгляд на колыхавшиеся стеной водоросли.
— Значит, все это правда, — сказала она. — Субстанция на самом деле существует.
— Откуда ты знаешь это слово?
— Я познакомилась с одной женщиной… — рассеянно проговорила Феба.
— С какой женщиной?
— С Теслой… Ее зовут Тесла Бомбек. Она сейчас там у меня, в гостиной… Я думала, она сумасшедшая…
— Не знаю, кто она, — сказал Джо, — но она не сумасшедшая. Жизнь оказалась куда удивительнее, чем мы думали, Феба.
Она погладила его по лицу.
— Я хочу быть с тобой, — сказала она.
— Ты со мной.
— Нет. Я хочу на самом деле быть с тобой.
— Я вернусь, — пообещал Джо, — рано или поздно. — Он поцеловал ее в лоб. — Все будет хорошо.
— Расскажи про порог, Джо, — попросила она.
Не отвечая, он поцеловал ее еще раз, потом еще. Она подставила губы и раскрыла их, пропуская его язык, но мысленно продолжала просить:
— Скажи, где порог, Джо…
— Не ходи туда, — сказал он, прижимаясь щекой к ее лбу. — Будь со мной сейчас. Просто побудь со мной. Господи, Феба, я люблю тебя.
Он целовал ее лоб, глаза, гладил волосы.
— Я тоже тебя люблю, — ответила она. — И больше все го на свете хочу быть вместе с тобой. Больше всего на свете.
— Мы будем. Будем вместе, — сказал он. — Я жить не могу без тебя, детка. Говорил я тебе это?
— Скажи еще раз. Мне это важно.
— Я тебе лучше покажу. — Руки его соскользнули с плеч и легли ей на грудь. — Ты прекрасна, — прошептал он.
Правая рука его спустилась вниз, на живот, между ног. Феба приподнялась, и пальцы его принялись ласкать ее. Она издала вздох и потянулась, чтобы поцеловать его.
— Я хочу остаться с тобой, — прошептала она. — Пусть я лучше усну навсегда, только бы рядом с тобой.
Джо целовал ее шею, грудь, живот, он спускался все ниже туда, где уже были его пальцы, пока его язык не вошел в нее. Феба раздвинула колени шире, Джо обхватил их и окал, зарывшись лицом в ее пах.
Водоросли, казалось, разделяли его страсть. Они гладили Фебу, ласкали и обнимали. Их плети обрамляли ее лицо, колыхались у ее губ, будто надеялись на поцелуй; они с нежностью трогали ее спину, пробегая по мокрой коже, и касались ложбинки у поясницы.
Феба тяжело задышала, разметала руки, и пальцы ее нащупали плети. Водоросли тотчас откликнулись, подхватили ее с новой страстью и стали раскачивать, как гамак. Их легкие прикосновения поднимали Фебу ввысь, вознося ее чувства на новую высоту.
Джо ласкал и лизал ее, и наслаждение, прокатываясь волной, передавалось водорослям, а тело теряло границы, будто Феба сливалась с водорослями и морем. Это было приятно и не страшно. Более того: по мере того как она растворялась в этой воде, она ощущала все большее наслаждение. Оно передавалось листьям, колыхавшимся стеблям, корням и воз вращалось обратно, многократно усиленное, чтобы наполнить Фебу. Она была словно сосуд, что принимает их, приспосабливает к себе и приспосабливается к ним, усиливает их и возвращает.
Феба подняла взгляд вверх и заметила в воде темную тень корабля. Рядом с тенью она увидела матросов, которые прорубали кораблю дорогу. Ей захотелось позвать их, принять в волшебную игру, поделиться блаженством и посмотреть, как они, открывшись, растворяются в море.
От такой мысли ей стало немного стыдно: ведь это тайна ее и Джо, а она вдруг захотела поделиться ею со всеми. Но желание было выше ее. Счастье ей не принадлежало. Его нельзя положить в коробку, упаковать и отнести в банк. Оно текло потоком, удерживаясь в ней на мгновение не длиннее вздоха, и таяло в окружающем мире.
Оно было частью жизни, как слезы или голод, и связывало ее со всем живым в мире: с водой, водорослями и матросами, которые плыли над головой. Разве есть у нее право остановить поток, помешать ему течь свободно?
С ощущением этого великого благословения, снизошедшего на нее, Феба посмотрела на Джо сквозь водоросли. О, он прекрасен, прекрасны его плоть и кровь.
Джо почувствовал ее взгляд и тоже посмотрел ей в лицо. Она улыбнулась и ощутила себя морской богиней в подводном храме, куда он, ее почитатель, пришел из тьмы, чтобы причаститься телу и крови ее.
Она заметила, что водоросли тоже держат его. Они обнимали руки и ноги Джо, гладили спину и ягодицы с тем же бесстыдством, с каким ласкали Фебу. Она поняла, что не надо бояться раствориться в них. И едва она смягчилась, как; во доросли немедленно проникли в нее — в ее горло, в ее нутро — и даже пытались пробиться между ее гениталиями и губами Джо.
Взрыв чувств буквально едва не разрушил ее. На мгновение ей почудилось, что тело утратило плотность, поры вот-вот откроются, и она сольется с водой.
Но это было прекрасно. Она не просто растворялась — она вбирала в себя все, что зыбко колебалось вокруг. Она была водой, стеблями и корнями; она поднималась вверх и погружалась во тьму. Она обнимала Джо, как не обнимала раньше, разлившись в каждой частице, дотрагивавшейся до него. Она теперь знала, что чувствуют листья, касающиеся его ягодиц, что чувствуют стебли, опутавшие ему руки и ноги так крепко, что она слышала биение его пульса; она струилась вместе с водой по спине, груди и животу вниз, туда, где расплылось облачко крови. Он был сильно избит, но все же не так, чтобы не захотеть ее. Она видела и чувствовала его напрягшийся член.
Если бы не память — вошедшая в ее плоть и кровь па мять о том, как прекрасно им было вместе, — возможно, Феба так и осталось бы в этом море, соединившись с водой и водорослями. Но, на миг вспомнив о прежнем, пожелав его снова, Феба остановилась.
Может быть, завтра или послезавтра она позволит себе это — оставит Фебу, превратившись в частицу живого мира Но до тех пор, пока у нее есть это тело, она будет наслаждаться его возможностями. Она разделит это наслаждение с Джо и постарается растянуть его подольше.
Она отняла свои руки у водорослей и притянула к себе голову Джо. Он снова на нее посмотрел, и взгляд его был та кой отрешенный, что Феба не поняла, видит ли он ее или нет. Потом на губах у Джо заиграла улыбка, он оттолкнулся от легко отпустившей его желтоватой стены и всплыл, оказавшись с Фебой лицом к лицу, дыхание к дыханию.
Заметил ли он, что творилось с ней в эти несколько ми нут, Феба не знала. Кажется, нет, потому что его слова, снова безмолвно прозвучавшие у нее в голове, оказались продолжением их разговора.
— Ты не можешь остаться, — сказал он. — Рано или поздно ты проснешься, а тогда…
— Тогда я пойду и найду тебя.
Он прижал палец к ее губам, хотя она и так замолчала.
— Держись от порога подальше, — предостерег он, — это опасно. Сейчас там идет что-то страшное. Ты поняла меня? Прощу тебя, Феба, скажи, что ты поняла меня.
— Что там идет? — спросила она. — Объясни толком.
— Иад, — ответил он. — Идет иад-уроборос.
Пальцы Джо легли ей на затылок; он крепко обнял ее.
— Пообещай, что ты и близко не подойдешь к порогу.
Она в ответ только показала язык. Ничего она не обещает.
— Феба… — начал Джо, но не успел договорить, как она прижалась к его губам, и он забыл обо всем на свете.
— Я люблю тебя, — сказала она, — и хочу тебя.
Его не потребовалось приглашать дважды. Она ощутила, как он расстегивает ремень, потом — как он прижимается к ней. Прикосновение было очень легким, но оно причинило ему боль. Джо невольно скривился и замер, даже оторвался от ее губ.
— Ты в порядке? — прошептала она.
— Твой чертов муж, — сказал он, превозмогая боль. — Не знаю… смогу ли я…
— Тогда не нужно.
— Бог ты мой, как больно.
— Я же сказала: не нужно.
— Я хочу закончить то, что начал, — сказал Джо и вошел в нее.
Она опустила взгляд. Вода окрасилась красным. У него снова пошла кровь.
— Хватит, — проговорила она.
Но взгляд у него стал упрямым, брови нахмурились, зубы сжались.
— Я хочу закончить, — выдохнул он.
Сверху на них легла тень. Феба подняла голову и увидела матроса: свесившись через борт, он показывал на них пальцем. На самом ли деле она услышала голос? Наверное, ей показалось.
Двое из тех, кто рубил водоросли, бросили работу и принялись всматриваться в желтоватые дебри. Феба догадалась, в чем дело. Они собрались спасать Джо.
Джо их не видел. Он был чересчур занят ею, не обращая внимания на боль.
— Джо… — прошептала она.
— Все в порядке, — ответил он. — Трудновато, но…
— Джо, открой глаза. Тебя ищут.
Он посмотрел вверх, помахал рукой спасателям, но они то ли решили, что он зовет на помощь, то ли им было наплевать, чего он хочет.
Глядя на них, Феба решила, что наплевать, и ей стало не по себе. Они были явно не люди, но ее испугало не это, а странная, абсолютная безучастность, написанная на их лицах. Феба не хотела, чтобы существа с пустыми липами забрали ее Джо. Она прижалась к нему теснее.
— Не уходи, — попросила она.
— Не уйду, — ответил он шепотом. — Я здесь, детка, я с тобой.
— Они хотят забрать тебя.
— Не заберут. — Он почти вышел из нее, потом вошел снова, медленно-медленно, словно им принадлежало все время на свете. — Мы будем вместе с тобой до конца.
Не успел он договорить, как спасатели подхватили его под мышки. А Феба, наверное, стала невидимой, потому что они не заметили ее, не попытались оторвать от Джо ее рук. Они просто рванули его наверх, будто он запутался в водорослях.
Джо ничего не оставалось, как разжать объятия, освободить руки и врезать им, как вдруг его дернули вверх. Он оторвался от Фебы, и снова у него пошла кровь. Вода помутнела, так что Феба на мгновение потеряла его из виду. Она только крикнула ему вслед:
— Джо! Джо!
Он ответил, но голос его теперь звучал еле слышно.
— Нет, — простонал он. — Не хочу… Не хочу…
В покрасневшей воде она двинулась за ним наугад, надеясь ухватить его за ногу, но водоросли держали ее. Когда во да прояснилась, Феба поняла, что его уже не достать.
— Ты меня слышишь, Джо? — заплакала она.
В ответ раздались не слова и даже не стон, а тихое шипение, похожее на шипение газа, вырвавшегося из старой трубы.
— Боже мой, Джо… — прошептала Феба, с новой силой рванувшись за ним наверх. Но водорослям она понравилась, и они, несколько минут назад ласковые и нежные, вцепились в нее мертвой хваткой, не желая отпускать. Они держали ее, лезли в рот и в глаза, и она чувствовала на губах их горький привкус.
Ей стало плохо, ее сотрясали судороги. Откуда-то издалека раздались новые звуки: голоса и детский смех. Наверное, с корабля?
Нет. Звуки доносились не с корабля. Они принадлежали другому миру. Тому, где сейчас наступило утро. Где готовился фестиваль и просыпался город.
«Без паники», — сказала она себе и на несколько секунд перестала вырываться, чтобы восстановить контроль над те лом.
Судороги стали реже. Очень медленно она подняла голову и нашла взглядом Джо. Спасатели уже подняли его на поверхность. С корабля к нему потянулись руки, его подхвати ли. Теперь она поняла, почему он ей не отвечал. Он висел на руках у матросов как мертвый.
Ее охватил безумный страх.
— Нет, не может быть, — прошептала она. — Пожалуйста, Господи, пожалуйста, этого не может быть.
Кровь текла у него по ногам, растворяясь в воде мутным облаком.
— Джо! — воскликнула она, — Не знаю, слышишь ты меня или нет. — Она подождала, но ответа не последовало. — Я хочу, чтобы ты знал: я разыщу тебя. Я помню, ты запретил, но мне все равно. Я тебя разыщу, и мы будем…
Она замолчала от удивления, заметив на борту судна еще одну фигуру, которая жестом что-то приказывала матросам. Через секунду Феба поняла, в чем дело. Спасатели, поднявшие Джо, без церемоний подхватили его и снова бросили туда, откуда вытащили.
— Нет! — крикнула она. Сбывались ее худшие опасения. — Нет, пожалуйста, нет…
Судорога вновь сотрясла ее тело. Одна, за ней другая и третья. И следом за ними явились дневной свет, смех за окном и все прочее. Спиной она ощутила липкие от пота простыни, вдохнула несвежий воздух спальни.
Даже теперь она сопротивлялась пробуждению. О, если бы, если бы она дотянулась до Джо! Если бы подхватила его, не дала соскользнуть во тьму — тогда, возможно, ей удалось бы сотворить чудо в этом сне. Вдохнуть свое дыхание в его легкие, удержать на краю забвения.
Феба ринулась вниз и, когда день подступил к ней совсем близко, поймала Джо за штанину. Она подтянула его к себе. Рот его был открыт, глаза закрыты, а вид похуже, чем у мертвого Мортона.
— Не надо, любовь моя… — сказала Феба. Ей не хватило сил договорить: не надо, не умирай, не надо, не оставляй меня.
Она отпустила штанину, взяла в руки его лицо, обхватила губами его открытый рот. Он был ужасно податлив, но Феба не сдавалась. Она только плотнее прижала губы и, как заклинание, произнесла про себя его имя:
— Джо.
В глаза ей ударил свет. Она начала просыпаться.
— Джо.
Глаза сами открылись. Но в тот самый миг, когда море, водоросли и ее возлюбленный начали исчезать, в тот самый последний миг она заметила — или ей показалось, — что веки Джо дрогнули, словно ее заклинания все же пробудили в нем жизнь.
Тут Феба проснулась. Что произошло потом, она не видела.
На лицо сквозь щель в неплотно задернутых шторах упал солнечный луч, и Феба сморщила нос. Она запуталась в простынях: они оплели ее, как водоросли во сне, а подушка про мокла от пота. Конечно, все это был сон, но Феба точно знала, что сон непростой. Да, ее тело лежало в постели, обливаясь потом и вырываясь из простыней, но душа ее в то же самое время путешествовала в другой мир, не менее реальный, чем эта спальня.
Наверное, хорошо, что тот мир действительно существует. Наверное, если найти туда дорогу, здешний мир во многом бы изменился. Но сейчас Фебе не было до них никакого дела. Сейчас ее интересовал Джо. Без Джо ни тот мир, ни этот не имели никакого смысла.
Она поднялась и отдернула шторы. Началось субботнее утро, вот-вот должен был открыться фестиваль, и солнце ярко сияло на безоблачном чистом небе. В безупречной его синеве поплыл вдруг, отливая серебром, чей-то вырвавшийся из рук воздушный шарик. Феба смотрела, как, подгоняемый легким утренним ветром, шар поднялся над соснами и двинулся дальше, в сторону хребта Хармона. Сейчас она умоется и тоже пойдет в ту сторону, подумала Феба. Ну и что, что сегодня в Эвервилле самый веселый день в году. Ну и что, что сегодня вся долина загудит, как праздничный улей. Там, на горе, наверху есть какой-то порог, и не успеет солнце перейти через зенит, как Феба либо погибнет, либо шагнет в другой мир.