– Рассказывайте, что случилось.
– Вы – Игорь? – на всякий случай уточнила Лена, хотя по голосу узнала человека, с которым несколько раз за ночь общалась по телефону.
– Да. Игорь. Так что случилось?
– Нет! – Уварова взорвалась, срываясь на крик, близкий к истерическому. – Это вы мне сейчас расскажете, что случилось! За мной следил какой-то урод, потом пытался меня убить…
– Прямо-таки убить? – Игорь сохранял олимпийское спокойствие. – Чем он вам угрожал? Ножом, пистолетом? Яду в чай хотел подсыпать?
– Прекратите издеваться!
– А вы прекратите истерику, – тем же спокойным тоном произнес Игорь. – Давайте все по порядку.
Лена глубоко вдохнула и медленно выдохнула. В самом деле, кем бы ни были Коновалов и этот Игорь, слишком большой честью для них будет, если она покажет им свой собственный испуг да еще и опустится до истерики. Мысленно сосчитав до десяти, Лена начала говорить. Рассказ вышел коротким, путаным и сводился к тому, что она не понимает, что происходит и кто ее преследует. Игорь никак не прокомментировал услышанное, молча въезжал в осенний рассвет, и Лена, боясь, как бы он не счел ее слова бредом, тронула его за рукав.
– Я правду говорю. Вы не думайте, мне не показалось.
– А я ничего и не думаю, – ответил он. – Пока все идет по плану.
– По плану? – переспросила Лена, чувствуя, что снова закипает. – В мои планы не входила ни эта поездка, ни ночное бегство неизвестно от кого! Если все происходящее входит в какие-то ваши планы, я требую, чтобы меня в них посвятили!
– Всему свое время, – сказал Игорь. – Пока что все останется так, как есть.
– Меня и дальше будут использовать в каких-то планах?
– Елена Андреевна, – вздохнул Игорь, – сначала вы связываетесь с клиентом, в делах которого малокомпетентны. Я понимаю – деньги, необходимость зарабатывать на жизнь, все такое. Но если бы вы на этом остановились… А вы начинаете интересоваться историей, которая вас совершенно не касается. Встречаетесь с людьми, задаете вопросы. То, что с вами происходит, – результат только вашей не в меру активной деятельности. Теперь просто так остановить процесс мы уже не можем. Вы начали – вам и заканчивать.
– Мне?
– Ну, не совсем вам… Но без вашей помощи не обойтись. Поэтому мы с вами сейчас и едем по Харькову. На все вопросы я обязательно отвечу, только не сейчас. Кстати, раньше у нас бывали?
– Не приходилось.
– Тогда смотрите – это центр нашего города.
И Игорь, как заправский экскурсовод, принялся рассказывать гостье, где именно они сейчас проезжают и что именно она может наблюдать из окна.
Они остановились где-то в центре, Уварова не запомнила название улицы. Вместе они вышли из машины. Игорь набрал код на замке двери подъезда старого, по виду дореволюционного или, как минимум, сталинского дома – в архитектуре Лена не разбиралась. Пропустив гостью вперед, он снова запер дверь. Вместе они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Игорь открыл мощную металлическую дверь, у которой не было номера. За ней оказался хорошо оборудованный трехкомнатный офис.
– У нас тут душ есть. Не хотите? – поинтересовался Игорь.
– Спасибо, – Лена хотела из вежливости сразу же отказаться, но у нее вырвалось: – Может, позже. Давайте сразу поговорим.
– Пока не о чем, – развел руками Игорь. – Вы приехали, вашу сумку в поезде найдут – кому надо, тот уже получил соответствующие инструкции. Днем вы, как и было задумано, встретитесь с несколькими людьми. Зададите вопросы, интересующие вас. Пока все. Проходите, располагайтесь. Кофе?
– Кофе, – вздохнув, согласилась Лена.
Кофе появился минут через десять. Игорь поставил чашки на стеклянный журнальный столик. Лена с неожиданной для себя жадностью сделала глоток и чуть не обожгла губы.
– Примите душ и можете несколько часов поспать, – посоветовал Игорь. – Я буду здесь, так что бояться вам нечего.
Лена не была уверена, что сможет заснуть, но предложение молодого человека решила принять. После душа ей стало легче. В самой маленькой комнате обнаружился достаточно удобный диван и был даже приготовлен плед. Сбросив туфли, Лена как была, в одежде, улеглась, укрылась пледом, свернулась калачиком, и сон пришел почти сразу.
Проснувшись и посмотрев на часы, она с удивлением обнаружила, что спала почти четыре часа и теперь совсем не чувствует усталости. Даже страхи куда-то подевались. К тому же она сразу увидела свою сумку. Вскочив и порывшись в ней, Уварова облегченно вздохнула: все вещи на месте. Достав расческу и косметичку, она быстро привела себя в человеческий вид, сунула ноги в туфли и вышла из комнаты.
Кроме Игоря, здесь по-прежнему никого не было.
Отвлекшись от компьютера, он кивнул Лене, словно старой знакомой.
– Отдохнули?
– Да, спасибо. И за сумку – тоже спасибо.
– Ничего сложного. Позавтракаете здесь? Есть пицца, можно разогреть в микроволновке…
– Спасибо. – Лена усмехнулась. – Пицца – это уже был бы совсем перебор. Если можно, еще кофе и какие-нибудь бутерброды.
– Кофе есть, а вот с бутербродами напряг, – ответил Игорь. – Тогда сделайте проще: мы в центре, тут приличных заведений полно. Назначьте встречу тем, кому нужно, с учетом того, что вам надо позавтракать.
В кошельке еще оставались какие-то деньги, но с сотней пришлось попрощаться, а говорить Игорю о том, что она ограничена в средствах, Уварова не решилась.
– Хорошо, я так и сделаю. А…
– Что?
– Вы меня вот так отпускаете? Никуда не проводите – в свете событий вчерашней ночи?
– Вам ничего не угрожает, – уверенно ответил Игорь. – Я буду на связи, если что – дайте знать.
– Может, все-таки хоть немножко объяснений я услышу?
– Пока нет, – отрезал Игорь. – Позже – обязательно.
13
Первый звонок Лена сделала из кафе.
Ответила ей женщина, подтвердила, что зовут ее Анна Павловна, удивилась причине звонка, но согласилась встретиться с киевским адвокатом и ответить на вопросы. Более того: собеседница, узнав, где именно сейчас находится Лена, попросила никуда не уходить, а подождать ее минут пятнадцать.
Женщины нашли друг друга сразу. Анне Павловне на вид было под сорок, и она не принадлежала к категории женщин, стремящихся обмануть возраст. Брючный костюм не молодил ее, но и не старил. Удачная короткая стрижка. Косметики – минимум, но то, что было, наносилось умелой рукой. Анна Павловна заказала себе зеленый чай и без ненужных вступлений перешла к делу.
– Что именно вас интересует?
– Я наводила справки, – издалека начала Лена. – Сейчас я веду одно дело… Вообще-то, оно никак не касается… Простите, не знаю, как правильно начать…
– Говорите, как думаете, само пойдет, – сказала Анна Павловна.
– Вы ведь работали с Евгением Кушнаревым?
– Когда он возглавил предвыборный штаб Януковича, мы перестали общаться. Меня как редактора газеты тогда интересовала городская жизнь, а не политика. Янукович – чужой. Ющенко, кстати, тоже чужой. Я до сих пор так и не поняла, почему Евгений Петрович активно поддержал кандидата в президенты от власти. Здесь, – Анна Павловна положила ладонь себе на лоб, – понимаю, конечно. Тут, – ладонь переместилась в область сердца, – нет.
– Конечно, конечно, я читала, – наугад забросила крючок Лена. – Харьковская власть, никого не будет…
– Это эмоции, – отрезала Анна Павловна. – Те, кто не знает всей подоплеки, никогда не расшифруют тот призыв. Им позже воспользовались политические противники, но и они так до конца ничего и не поняли.
Принесли чай. Анна Павловна налила его в чашку, проигнорировала сахар, пригубила. Лена молча смотрела на нее, ожидая продолжения.
– Видите ли, Елена, – вновь заговорила женщина. – Смерть Кушнарева – это не только потеря мощной политической фигуры. На уровне Харькова заменить его не могут в принципе. Допустим, без Евгения Кушнарева вся первая пятерка списка «регионалов» вкупе не смогла составить серьезную интеллектуальную конкуренцию одной-единственной Тимошенко. Она – женщина с подвешенным языком, но отбрить ее мог только Кушнарев. Хоть тот случай вспомните, когда после прошлогодних выборов Юля заявила: «Нет никаких перспектив для объединения нашего блока и Партии регионов. Никакого смешения политической крови быть не может». Ну, помните, нет?
Лена покачала головой.
– Кушнарев тогда прокомментировал прессе: «Это просто женское кокетство. Если так страшно – существует платоническая любовь и безопасный секс. Если долго женихами перебирать, можно и в старых девах остаться».
– Смешно, – вежливо согласилась Лена.
– Только все это – большая политика. А во времена, когда я плотно общалась с Кушнаревым-мэром и Кушнаревым-губернатором, ни о какой большой политике речи идти не могло. Он был известным человеком в регионе, но после работы в администрации Кучмы ему большего, поверьте мне, и не нужно было. Кушнарев очень хотел, чтобы большие политики оставили его в покое и дали возможность спокойно развивать свой регион. Когда еще в перестройку были митинги оппозиции, он, сам вчерашний коммунист, ходил с мегафоном, что называется, в народ и до каждого пытался достучаться. Потом говорил: «Меня люди любят». Я как-то возразила: «Это толпа, Евгений Петрович, не люди». Как он завелся, помню!
– Так его любили или нет?
– Он – власть, – резковато ответила Анна Павловна. – Ну, был властью. Власть хорошей не бывает, и все ее любить не могут. Но Харьков, Елена Андреевна, особенный регион. Первая столица, и у людей это в крови сидит. На это Кушнарев и давил, причем популизмом здесь и не пахло – он и правда так думал. Как, по-вашему, для чего именно он учредил Международный фонд памяти Чичибабина, Фонд поддержки молодых дарований? Для чего поддерживал прочие культурные инициативы? Кто еще из политиков так много читал?
– Понятия не имею, – призналась Лена.
– Вот. Поэтому он не хотел распыляться. Ему достаточно было контролировать Харьков и регион, в хорошем смысле этого слова, конечно. И международный уровень его интересовал только применительно к Харькову. Идеализм, конечно, но это так: Киев, как он говорил, не единственный город в Украине. Там люди без корней, им все равно: надо для элитной застройки кусок исторического ландшафта бульдозером оттяпать – пожалуйста! Надо по парку с бензопилой пройтись – нет проблем. Надо архитектурный памятник уничтожить – всегда будет разрешение. В Харькове он старался такого не допускать… Знаете, – Анна Павловна снова пригубила чай, – мне в какой-то момент показалось, что Кушнарев мечтает о чем-то вроде харьковской республики. На что-то похожее хотел свою власть и свое влияние использовать. Такая вот утопия. И есл