– Ваша… Вы совершаете ошибку, ребята, очень серьезную… Кем бы вы ни были и на кого бы ни работали…
– Так-так, – Сахно сильнее сжал подбородок Колдуна. – Интересно. Скажи, будь так добр, кем ты нас пугаешь и в чем это мы, по-твоему, на хрен, ошибаемся. Или, – он оглянулся на напарников, словно призывая их в свидетели, – ты без своего адвоката говорить отказываешься? Такие старые песни о главном мы уже слышали. Так что, кому будешь звонить? А то давай я сам позвоню, пускай едет кто хочет. Пока соберутся, пока доедут, ты ведь все равно в нашей компании будешь отдыхать. Вот офицеров милиции ты своим поведением очень огорчил.
Они тебя немножко поспрашивают, если со мной разговаривать не желаешь.
– О чем… разговаривать?
– Вот, уже лучше. Уже идешь на контакт. – Сахно подмигнул Колдуну, отпустил подбородок. – Кому звоним?
– Никому… Пока… – ответил тот, выпрямившись.
– Молодец. Тогда надевай штаны и что там у тебя еще – с нами поедешь.
Дудник между тем уже прохаживался по комнате. Иваницкий заглянул в спальню, скрылся там, отозвался оттуда:
– Слышь, грамотный, у тебя наркота есть? Или оружие? Лучше сам выдай, добровольно.
– У меня в квартире нет ни оружия, ни наркотиков, – проговорил Колдун, глядя Олегу прямо в глаза. – Вы же разумный человек, я вижу. Я чувствую это. Вы – единственный разумный человек из всей вашей компании. У меня нет…
– А хочешь – найду? – Мишка выглянул из спальни, прислонился плечом к дверному косяку. – Если я начинаю искать, мужик, я всегда нахожу. Поискать, товарищ капитан?
Обратившись к Сахно по званию, он тем самым просил уточнить: продолжать ли раскручивать ситуацию и усугублять без того незавидное положение клиента, или надо остановиться, так как он уже достаточно напуган. Олег бросил быстрый взгляд на Дудника, прочитал в его глазах тот же немой вопрос. В другой ситуации он дал бы сигнал работать по полной программе. Но сейчас что-то сдерживало его.
– Давайте у него спросим, товарищ старший лейтенант. – Олег наклонился к сидящему, уперся рукам в его колени. – Я и правда не дурак. Ты тоже не будь дураком, послушай меня очень внимательно. Ребята мои искать умеют. И за пять минут найдут у тебя в хате все, что надо для того, чтобы закрыть тебя минимум на семьдесят два часа. Если ты выдержишь трое суток в камере, в которой по стечению обстоятельств окажутся не совсем адекватные соседи, я лично за это время найду способ приземлить тебя на дольше. Живешь ты один, где работаешь – неясно, скорее всего – вольный стрелок. Значит, тебя никто не хватится. Усек? И все это, на минуточку, без малейшего насилия с нашей стороны. Тебя больше пальцем никто не тронет, даю гарантию. Тебе и без воспитательных тумаков будет хорошо.
– Вы меня пугаете, – неуверенно сказал Колдун. – Такого не может быть…
– Почему? Я тебя не пугаю, я просто рассказываю, что тебя ждет в ближайшем обозримом будущем, если работники милиции отыщут у тебя в квартире, допустим, десять граммов белого порошка, который наши умные эксперты определят как наркотическое вещество героин. Но ведь можно оставить герыч тебе, верно?
– У меня… – Колдун сглотнул, – у меня никогда не было… этого… Такого не может быть… со мной…
Дудник не выдержал – хохотнул. Его поддержал Иваницкий. Сахно, напротив, даже не улыбнулся.
– Именно с тобой, мужчина, такое и может случиться. Прямо сейчас, ждать долго не надо. Скажи: ты мне веришь?
Колдун затравленно завертел головой, переводя взгляд по очереди на каждого из своих мучителей.
– Верю, – наконец произнес он. – Что вам нужно? Денег у меня нет…
– Тебе дадут денег, – пообещал Олег. – Не много, но достаточно для того, чтобы тебя несколько месяцев не было в Харькове. Где-то в октябре уже можешь вернуться. Но если на тебя еще раз пожалуются, второй раз денег уже не дадут. Придется не только выполнить те обещания, которые я тебе сейчас дал, но и опустить тебя еще в более глубокую задницу.
– Это пока мы с тобой по-хорошему, – вставил Иваницкий.
– Не понимаю… – пробормотал Колдун.
– Тебе и не надо. – Олег выпрямился. – Сунули в зубы пару штук зелени – вали из города, отсидись в какой-нибудь дыре и потом веди себя прилично. Что неясного-то?
Колдун не отвечал. Молча сидел, опустив глаза к полу. Сахно быстро перемигнулся с напарниками и перешел к следующему акту пьесы.
– Хотя… Есть другой вариант. Я тебе сделаю еще одно предложение, только уже без лишних ушей. Парни подождут в машине. Но если мы не договоримся – они вернутся. Все будет зависеть от того, как у нас с тобой дальше пойдет разговор. Только если не договоримся – мои коллеги вернутся сюда с понятыми, проведут обыск и выйдут отсюда только под руки с тобой. Как тебе предложение? Поговорим?
– Так мы и не молчим, – отозвался Колдун.
– Ладно, хлопцы, покурите пока, – сказал Сахно, и Дудник с Иваницким, как и было оговорено ранее, пожали плечами и вышли из квартиры, оставив Олега с хозяином наедине.
– Курите? – спросил Сахно, перейдя из стратегических соображений на «вы».
– Бросил. Лет десять назад.
– Спиртное в доме есть?
– Выпить хотите?
– Для вас. Сейчас не помешает.
Колдун встал с кресла, прошел на кухню. Сахно двинулся за ним. Открыв подвесной шкафчик, хозяин достал оттуда початую бутылку виски, щедро плеснул себе в чашку. Олег тут же отметил: на чашке стоит логотип банка Синявского. Видимо, она перекочевала из офиса.
Опорожнив посудину одним глотком, Колдун выдохнул, зажмурился, снова открыл глаза. Его бледные щеки быстро начали розоветь.
– Пришли в себя? – поинтересовался Сахно.
– Чувствую себя увереннее, – последовал ответ.
– Тогда вернемся в комнату. Или продолжим разговор здесь, мне все равно.
Колдун уселся на табурет, прижался спиной к стене. Чашку по-прежнему держал в руках, и Олегу это почему-то не понравилось: он забрал, буквально выдернул ее из пальцев хозяина, поставил в мойку, стал напротив Колдуна.
– То, что я пообещал вам раньше, реализовать вполне реально. Это вы, надеюсь, понимаете?
– Зачем по сто раз долбить одно и то же? – вздохнул Колдун. – Конечно, понимаю и не тешу себя иллюзиями по поводу собственного будущего в том случае, если я откажусь выполнить ваши требования.
– Да, – кивнул Сахно. – Но я из тех, кто привык повторять по сто раз и готов повторить в сто первый, только бы до человека дошло: здесь его не пугают. Если вы начнете играть со мной или торговаться, я вас из принципа приземлю. На свой личный страх и риск. Дело ваше мы так раскрутим, что нам еще начальство премию выпишет в размере месячного оклада.
– Хватит, – сказал Колдун. – Хватит уже, ладно? Я уже понял: закрыть меня в камеру не сложно. Что нужно сделать, чтобы этого избежать? Взять мифические деньги и уехать?
– Деньги не мифические, а вполне реальные. Один человек готов заплатить эту сумму, чтобы избавиться от вашего присутствия сначала на некоторое время, а в перспективе – навсегда.
Колдун пожевал губами, как кролик.
– Я могу задавать вам вопросы?
– Например?
– Например, почему человеку, который хочет услать меня из города и в перспективе больше никогда не видеть на своем пути, не проще обойтись в наших отношениях без посредников? Вы ведь посредник, верно? Вам тоже платят деньги. Лишние расходы: тот, кому я мешаю, мог бы предложить мне, так сказать, отступного и без вашей помощи…
– Но тогда бы ты, – Олег снова сменил манеру обращения и тон, – начал торговаться, выставлять свои условия, включать дурака, в конце концов. А так тебе показали силу и предложили небольшую компенсацию. Если ты откажешься…
– Хватит, говорю! – Колдун сорвался на истерику, но тут же снова взял себя в руки. – Напугали уже, страшно! Я беру деньги, исчезаю из Харькова и не задаю вопросов. Или меня без денег сажают в грязную камеру по обвинению в хранении и распространении наркотиков, подсаживают мерзких уголовников, и тот, кто вам платит, все равно добивается своего. Есть и третий путь, как я понимаю.
– Есть, – согласился Сахно. – Все ты правильно понял. Ты остаешься в городе и живешь, как жил. Денег тебе за это не дают, но и в камеру не приземляют. Ты прекращаешь всякие контакты с человеком, которого тебе назовут, иначе – сам понимаешь, смотри пункт первый. Но для этого тебе надо назвать того или тех, на кого ты работаешь.
– В смысле?
– В прямом. Ты назовешь не только тех, кто заказал тебе психологическую обработку банкира Синявского. Ты скажешь мне, лично мне, – Олег ткнул себя пальцем в грудь, – по чьему замыслу ты с лета по глубокую осень две тыщи четвертого года давал вредные советы тогдашнему губернатору Кушнареву. Ты рассказываешь все вот сюда, – Сахно вытащил из кармана джинсов маленький плоский цифровой диктофон. – Рассказываешь очень подробно. Так, чтобы в случае чего ты сам убегал от этих людей дальше, чем тебя посылают сейчас. И сразу после твоего рассказа страшный сон для тебя закончится.
В наступившей тишине тихонько тикали настенные часы, висевшие над кухонным столом.
– Я хочу еще выпить, – сказал наконец Колдун.
Сахно молча взял чашку, бутылку, налил виски, протянул чашку хозяину. Тот теперь не спешил, тянул напиток медленно, вроде бы даже смакуя. Наконец, допив, он поставил пустую чашку на стол, при этом громко стукнув дном по поверхности.
– Я должен был догадаться, – проговорил он.
– О чем?
– Я должен был, должен… Нет, с Альбиной Синявской все понятно. Ведь это верная и заботливая жена моего друга Володи наняла милицию за деньги для своих целей, верно? Больше некому, она давно уже страдает манией преследования. Синявский перестал быть адекватным, заработался, делает ошибку за ошибкой, так виноватых нужно искать на стороне…
– Видите, – улыбнулся Олег, снова перепрыгивая на «вы». – Значит, не зря дамочка беспокоилась. Вы ведь все прекрасно знаете и понимаете, партнер и консультант. Рассказать, как я вас вычислил?
– Не надо, – отмахнулся Колдун. – Синявский – уже отработанный материал. Даже если я прекращу с ним всякие контакты, его бизнес может спасти только чудо. В мире назревает финансовый кризис, он обязательно затронет Украину. Выстоят только крупные финансовые группы, Синявский со своим банком к ним не принадлежит. Если он уже сейчас не начнет продавать активы, к осени с треском лопнет.