– Вы читаете стихи?
– Представьте себе. Есенина. Сергея, как его там… Ладно, лирика. Нам нужно встретиться на нейтральной территории и закрыть наш вопрос. Понимаете, о чем я?
– Да, конечно. Вы мне дадите отчет? Ну, чтобы я знала, что и как…
– Только устно, госпожа Синявская… Альбина… Думаю, это вы тоже понимаете.
– Ладно. Где и когда?
Альбине он, разумеется, не рассказал всего.
Назвал имя их злого гения. Назвал имена тех, кто пытается опустить бизнес Синявского ниже плинтуса. Объяснил, как он вычислил мерзавцев и что предпринял. В случае чего обещал снова подключиться, хотя посоветовал не нанимать киллеров, чтобы свести счеты с нехорошими людьми.
В общем, Олег сказал ей многое, но не все. Например, умолчал о прогнозах Колдуна, неутешительных для бизнеса Синявского. Ничего не сказал об обреченности самого Синявского. Правда, намекнул: если банкир станет сам предпринимать какие-то неразумные шаги, он ничем помочь себе уже не сможет. Альбина эту часть разговора прослушала краем уха, сунула оперу конверт с обещанной второй частью гонорара и, попрощавшись, удалилась.
Только теперь опер понял, что оказался в глуповатом положении. При нем – конверт с долларами, который даже капитан милиции не рискнет оставить в машине. А куда-то его девать нужно: рабочий день еще не закончен, могут выдернуть к начальству, и вообще – каждый раз трудно сказать, когда сотрудник уголовного розыска вернется домой. Получается, надо брать конверт с собой и оставлять в сейфе, не завозить же его сейчас домой…
В конце концов Олег махнул рукой. События сегодняшнего утра дали понять: есть проблемы более серьезные и глобальные, чем вопрос, куда девать конверт с долларами. Сложив его вдвое, благо пачка была не такой уж и пухлой, Сахно сунул деньги в барсетку. Доехав до управления, прихватил барсетку с собой.
Поднявшись на второй этаж и направившись по коридору к своему кабинету, он мимоходом отметил: странно, в коридоре никого. Нельзя сказать, чтобы жизнь в это время здесь била ключом, но периодически опера ходили из кабинета в кабинет, перед дверями частенько ожидали вызванные свидетели, в общем, районное управление внутренних дел жило в том же ритме и режиме, что и большинство обычных государственных учреждений.
Сейчас здесь повисла какая-то странная, Сахно даже сказал бы – искусственная, чуть ли не мертвая тишина.
Пожав плечами, Олег отпер дверь кабинета, вошел, прикрыл ее за собой. Потом, подумав, заперся изнутри. Бросил барсетку на стол, вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Чем ближе к вечеру, тем сильнее донимала жара…
В дверь постучали. Уверенно, решительно, как стучат важные люди, знающие, что внутри кто-то есть. Сахно мгновенно оказался возле сейфа, на раз-два отпер его, на три-четыре швырнул внутрь барсетку, на пять-шесть повернул ключ в замке. За это время стук повторялся дважды. Когда постучали в третий раз, Олег уже открывал кабинет.
Вошедший заставил его невольно попятиться назад. Майор Симаков, управление собственной безопасности. От его визита никто никогда ничего хорошего не ждал. Его, как и все его управление, не любили. Потому минимум половина претензий, которые Симаков предъявлял сотрудникам милиции, снималась достаточно быстро. Сахно уже несколько раз имел удовольствие общаться с Симаковым, и всякий раз это заканчивалось толстой стопкой рапортов и объяснительных, на которые майор реагировал многозначительным: «Ну-ну, ладно, идите, работайте».
Вслед за Симаковым вошли еще двое, его подчиненные. Все борцы за чистоту милицейских рядов редко надевали форму, только типы вроде майора Симакова носили ее постоянно. Олегу даже казалось, что майор спит в ней.
– Капитан Сахно? – задал Симаков дежурный вопрос.
– Сами знаете, товарищ майор.
– Отвечайте на вопрос!
– Так точно. Капитан Сахно, Олег Николаевич.
– Вот постановление, – из папки, которую он сжимал в руке, Симаков вытащил лист бумаги. – Ознакомьтесь. В вашем кабинете будет проведен обыск.
– На каком основании, товарищ майор?
– Вряд ли, капитан, я должен именно сейчас вам это объяснять. Вы имеете что-либо для добровольной выдачи?
– А что я должен добровольно выдавать? Неучтенное оружие? Труп задержанного, спрятанный под столом?
– Юмор, – с каменным лицом произнес Симаков. – Оружие сдайте.
– Где оно у меня? – Олег развел руками. – В сейфе…
– Ключи от сейфа, – сначала майор кивнул на сейф, потом – на стол, куда эти ключи нужно положить.
Олег спокойно выполнил приказ. Сопротивляться и качать права в данный момент не имело смысла. Зато теперь понятно, почему никого не было в коридоре. Свой визит сотрудники управления собственной безопасности всегда готовили очень тщательно.
Пока один из них отпирал сейф, другой фиксировал процесс на портативную видеокамеру. На рабочий стол Сахно лег его табельный «макаров». Парень, доставший оружие, вынул обойму и положил ее рядом. Потом дошла очередь до барсетки.
В дверях уже топтались понятые – два сержанта из дежурки.
На их глазах из барсетки вытащили сложенный вдвое белый конверт и вскрыли его.
«Вот и за мной пришел Черный Человек», – подумал Сахно, глядя не на то, как изымают доллары, а на майора, по воле случая – смуглого брюнета.
11
Из управления Олег Сахно вышел поздно вечером, когда сумерки уже постепенно перешли в душную августовскую харьковскую ночь.
Его оружие и служебное удостоверение остались в сейфе у начальника управы. Откуда и от кого поступил сигнал, что капитан Сахно незаконно занимается заказным расследованием и получает за это деньги, ему, конечно же, не сообщили. Он и сам понимал, что теперь источник информации не имеет значения. У него нашли достаточно приличную как для опера сумму в американских долларах, происхождение которой капитан Сахно объяснить не мог. И не важно, что такие деньги миллиардер вроде Ахметова, очень может быть, носит в кармане на текущие расходы. У сотрудника уголовного розыска районного управления внутренних дел такой суммы, даже вдвое меньшей, в сейфе быть не должно.
Пока начальник управы и начальник розыска, его прямое начальство, иногда по очереди, а иногда и в два голоса бушевали, Сахно сидел и думал не о том, что по-глупому попался, а о том, что уже не выберется. Коготок увяз, как говорится, всей птичке пропасть. Дело ведь не в том, что опер взял левые деньги, а в том, что руководство не знало об этом и, значит, не дало санкцию. Такие дела, разумеется, согласовывают в неофициальной обстановке. Но через голову руководства их прокручивать запрещено субординацией, табелем о рангах, чем там еще…
Потому Олег больше молчал, понимая: его не только вычистят из органов за коррупцию, но и повесят на него все возможные злоупотребления, которые фиксировались за последнее время. Сахно был уверен, что не пропадет. В конце концов, Альбина Синявская сегодня была искренне благодарна ему, вот и есть у кого попросить совета или даже помощи в плане дальнейшего трудоустройства.
Жена нудить не будет. Она давно пилила Олега за то, что он топчет землю в органах, в то время как более дальновидные офицеры уже давно устроились в частных охранных структурах, решают благодаря своим связям различные вопросы для солидных людей и получают на порядок больше, чем в ментовке. Так что скандала дома Олег как раз и не боялся.
В конце концов, когда старшие офицеры выговорились, он согласился признать все, в чем его хотят обвинить. При условии, что больше никого по его делу таскать не будут. На том и порешили: управление собственной безопасности жаждет крови и хочет выявить как можно больше коррупционеров. Но руководству управы это как раз и невыгодно. Потому компромисс будет найден, а в конце разговора с начальством буря даже как-то переросла в укоризненное: «Что ж ты, Василич, такое наделал по глупой жадности своей… Нормальный же мужик, етить…»
Осталось только выяснить, с чьей же подачи Черный Человек так быстро появился рядом.
Да тут и думать долго не надо. Есть один знаток Черных Человеков. Он даже давал понять, что лично с ними знаком и умеет ими управлять. Сахно теперь пожалел, что не нашел способа забрать Колдуна с собой и подержать его где-то взаперти несколько дней. Только зачем, если свою часть сделки тот выполнил – нашел, кто заплатил ему за психологическую работу с банкиром Синявским. А что касается его более давнего греха, так об этом договора не было. И быть не могло: все, что касается Кушнарева, никто посторонний никогда не узнает.
А ну-ка, стоять!
Сахно резко притормозил. Если бы это произошло средь бела дня на оживленной улице, сзади его точно кто-то «поцеловал» бы. Но сейчас машин было очень мало.
Посторонний никогда не узнает.
Если бы их сегодняшняя встреча ограничилась решением проблемы банкира Синявского, Колдун мог бы признать свое поражение и отойти в сторону. Тем более что значительная часть работы уже проделана. Да и сам он больше чем уверен – Синявский и без него уже обречен на поражение, ему на роду написано проиграть, фатум. Значит, Колдун не пытался бы мстить Олегу, подставляя его. Получается, обеспокоила Колдуна всплывшая через несколько лет тема Евгения Кушнарева. Выходит, он хоть и вышел победителем из их утренней словесной дуэли, все равно решил сообщить кому надо о том, что этой историей снова интересуется какой-то неугомонный и нужно найти способ его прижать.
Способ найден. Сработано быстро и четко.
Но где гарантия, что самого Колдуна не прижмут после этого. А ведь он – важный свидетель, о котором, как минимум, должен узнать Никита-Чекист.
Развернувшись, Сахно помчался к дому Колдуна. Он боялся опоздать. Боялся, что время давно и безнадежно упущено.
И он опоздал. Почти.
Въехав во двор и осветив фарами площадку перед подъездом, Олег увидел, как в свете фар его машины копошатся какие-то люди. Кажется, они грузили что-то в багажник джипа. Сколько их, Сахно не считал – некогда. Чутье подсказывало ему: это те, за кем он сейчас охотится.