Она торопливо сообщила ему все, что ей стало известно о похищении Долорес. Валентино вскрикнул и поспешил в отель маркиза де Монтолона.
Друзья еще не спали, и Валентино передал им свое известие. Услышав это, Олимпио вскочил со своего места.
— В таком случае, мы сегодня же ночью отправляемся в Пампелуну. Ты едешь со мной, Валентино!
— Хоть в ад, дон Олимпио.
— Совершенно верное сравнение! Ты, Камерата, рассчитываешься за меня в Версале с графом и государственным казначеем Бачиоки. Прощайте, друзья! Утром я уже буду на дороге в Испанию и таким образом увижу свое отечество скорее, нежели предполагал.
Хуан предложил поехать вместе с Олимпио, но тот желал сделать это дело только вдвоем с Валентино.
Друзья пожали друг другу руки на прощанье. Камерата обещал точно исполнить возложенное на него поручение, и через несколько часов Олимпио уже ехал по южной железной дороге.
XXII. ГРАФ БАЧИОКИ
Эндемо и его слуга также возвратились в Париж с театра войны, но их отношения изменились самым странным образом. Огромные суммы, похищенные мнимым герцогом из Мединского замка, так быстро исчезли и большей частью перешли в карманы Джона, что Эндемо едва ли мог теперь удовлетворять требования слуги.
Между господином и слугой произошла бурная сцена. Плут с бульдогообразным лицом знал, что ему нечего больше ожидать от мнимого герцога, и, угрожая открыть его тайны, хотел выжать последние деньги, а затем бросить его на произвол судьбы.
Эндемо понимал угрожавшую ему опасность и потому думал только о том, как бы освободиться от своего жадного слуги.
Покушения на Олимпио и маркиза не принесли ожидаемых результатов, однако Эндемо надеялся, что Бачиоки даст ему хороший совет, а может быть, и помощь; он не предполагал, что Бачиоки питал надежду, что соперники уничтожат друг друга.
Государственный казначей был поэтому весьма удивлен, когда ему доложили о герцоге Мединском; впрочем, он надеялся избежать с его помощью опасности, угрожающей со стороны генерала Агуадо, который обещал явиться еще раз. Бачиоки еще не обдумал, как действовать при этой встрече.
— А, почтеннейший герцог, — вскричал он самым фамильярным тоном при входе Эндемо, — что скажете? Кажется, только призрак испанского генерала беспокоил вчера моих людей.
Бледное лицо Эндемо искривилось злобной улыбкой.
— Этот испанец, вероятно, заключил договор с сатаной, граф, иначе нельзя объяснить, как он и маркиз избежали смерти, неизбежной для всякого другого!
— Заключим и мы такой же договор, чтобы иметь в руках больше силы.
— Вы шутите, а для меня дело это очень важное! Я пожертвовал для него всем своим состоянием.
— Это было опрометчиво с вашей стороны, герцог.
— Теперь я приехал просить вас об одолжении.
— Располагайте мною!
— Герцог Агуадо уехал прошлой ночью в Испанию только с одним слугой.
— Что вы говорите, генерал…
— Отправился за границу с целью, как я слышал, отыскать сеньору, увезенную в Испанию! Вы знаете это…
— Ваше известие удивляет меня, — сказал Бачиоки очевидно обрадованный. — Действительно, молодая испанка выслана на родину…
— Генерал Агуадо знает куда? Бачиоки улыбнулся.
— Если его верно направили, то я могу сказать вам, куда он поехал.
— Этого довольно! Говорите!
— Не знаю, через кого он мог получить сведения, которые однако недостаточны, потому что никто здесь не может передать ему всех подробностей.
— Так скажите мне, что он мог узнать?
— С удовольствием, герцог, но что из этого выйдет?
— Вы узнаете об этом после!
— О, было бы необыкновенно хорошо, если бы генерал Агуадо действительно отправился в Испанию, — сказал Бачиоки со смехом, радуясь, что избавится от смертельной опасности. — Слушайте, любезный герцог. Вы говорите, что испанец выехал ночью со своим слугой; сперва он направится к замку По, близ испанской границы, оттуда в Пампелуну, где станет отыскивать двух монахов, ха, ха, ха, двух францисканцев тамошнего монастыря! Но монахи, как известно, похожи друг на друга, и ему будет трудно найти тех, кого нужно.
— Ваше объяснение успокоило меня. Сеньора еще в Пампелуне?
— Сохрани Господи! Она отправлена в Мадрид.
В это время разговор был прерван появлением слуги.
— Что нужно? — спросил небрежно Бачиоки.
— Господин генерал граф д'Онси, — доложил слуга.
— Хорошо, проси сюда, — сказал Бачиоки, не предчувствуя намерений Камерата.
— Еще одна просьба, — сказал Эндемо быстро. — Не можете ли вы освободить меня от слуги, очень опасного для меня?
— Без сомнения! На днях, как сообщил мне герцог Морни, отходит транспортное судно «Йонна» из Тулона в Кайену, вы можете об этом справиться. Вы знакомы с графом д'Онси?
— Я слышал его имя несколько раз во время похода, но лично не видел никогда!
В это время на пороге появился генерал и слегка поклонился Бачиоки, а потом мнимому герцогу, который с удивлением всматривался в лицо графа и старался припомнить, где видел его раньше; ему казалось, что он встречался с этим человеком в то время, когда наблюдал за тремя друзьями.
Бачиоки представил их друг другу, но произнес имя герцога Мединского так невнятно и скоро, что принц Камерата не мог его расслышать. Последний был очень сдержан и на вопрос Бачиоки о причине посещения холодно отвечал, что может сказать об этом только наедине, и прибавил, что считается другом и собратом по оружию генерала Агуадо.
Услышав эти слова, Эндемо все вспомнил и, прощаясь с Бачиоки, шепнул ему:
— Задержите его здесь с полчаса! Затем поспешно вышел из комнаты.
— Мы одни, граф, садитесь! Не знаю, какое поручение доставляет мне счастье видеть вас! Во всяком случае, герой Инкермана оказывает мне этим честь. Вы имеете тайные отношения ко дворцу…
Камерата посмотрел с удивлением на Бачиоки, который слегка улыбнулся, желая очевидно показать, что знает более, нежели желает высказать.
— Я не понимаю вашего вопроса, — отвечал гордо Камерата.
— Он доказывает только то, что мне известны многие тайны! Однако я вижу, что вам неприятен разговор об этом предмете! Говорят, генерал Агуадо внезапно уехал? Признаюсь, это очень удивило меня, особенно после его вчерашнего поступка, беспримерного в Тюильри, но, может быть, это последствия военной жизни! Во всяком случае, генерал обязан объяснить свое поведение.
— Я именно затем и пришел.
— Но, граф, я едва с вами знаком, и вы желаете вмешиваться в дело…
— Которое дает вам случай познакомиться со мной. Я представитель генерала Агуадо, который вынужден внезапно уехать.
— Что же его побудило так поступить?
— Ваш образ действий с одной сеньорой, очень дорогой генералу.
— Мое удивление возрастает! Потрудитесь объяснить подробнее. Пылкий Камерата был сильно раздражен насмешливым тоном предыдущих слов Бачиоки и должен был сдерживать себя, чтобы не показать кипевшего в нем гнева.
— Вы принудили сеньору посетить Версальский замок, — сказал он важно.
— Доказательства, граф! Я не ожидал, чтобы честный человек заступался за эту донну.
— Что значат эти слова? — спросил Камерата взволнованным голосом.
— Подобного рода вещи неохотно объясняют!
— Вы, кажется, хотите навести подозрение на эту сеньору!
— Вы беспокоитесь о таком деле, которое еще менее касается меня, чем вас. Или вы также близки к этой сеньоре? В таком случае, я опять потребую от вас доказательств в возводимом на меня обвинении.
— Понимаю, граф Бачиоки! Вы рассчитываете на то, что сеньора удалена из Парижа! Но не будьте так самонадеянны, она возвратится! Ваши слова доказывают мне, что она выслана вследствие ваших интриг.
— Генерал!..
— Без комедий, господин государственный казначей! Сегодня я требую отчета от вас, как от честного человека! Может быть, вы уклоняетесь от этого, пользуясь отсутствием сеньоры; в таком случае я, по ее возвращении, публично назову вас лжецом!
Бачиоки побледнел и схватился за шпагу.
— Граф д'Онси, я теряю терпение!
— Вы хотите сказать, что я в вашем салоне…
— И что у меня есть слуги, которые избавят меня от оскорбителей.
— Презренный, если вы попытаетесь уклониться от поединка, то я смогу принудить вас к тому оружием.
— В залах Тюильри?
— Где бы то ни было! Не смейте звать своих лакеев! Первый, кто осмелится близко подойти ко мне, будет убит. Прикрывать свои поступки наглой ложью достойно плута! Если вам удавалось это с окружающими вас лицами, то во мне вы найдете человека, который принудит вас быть честным.
Бачиоки, помня слова Эндемо, старался задержать Камерата.
— Я желал ближе познакомиться с вами! Скажите, каким образом это сделать? — проговорил Бачиоки с наружным спокойствием.
— Познакомясь со мной, вы увидите, что не в состоянии отделаться от меня. Если через два дня вы не назначите времени и места, где желаете встретить меня с оружием в руках, то где бы я ни увидел вас — в гостиной, на улице, в театре, — я публично награжу вас презрением и вполне достойным вас именем. Если же и это не поможет, чего я опасаюсь, то нападу с оружием и заставлю защищаться.
Доверенный слуга Бачиоки показался в дверях, желая что-то передать своему господину. Государственный казначей облегченно вздохнул.
— Извините, граф д'Онси, — сказал он с дьявольской улыбкой. — Что нового? — спросил он слугу.
— Короткий, но важный доклад, — ответил слуга с поклоном. Бачиоки подошел к нему, слуга приподнял портьеру, но так, что
Камерата не мог видеть другой комнаты, где был мнимый герцог; Бачиоки тотчас же ушел за портьеру.
Камерата не мог предугадать последующих событий.
— Это он, принц Камерата! — прошептал Эндемо быстро. — Мнимый мертвец!
Бачиоки не верил своим ушам.
— Быть не может, — ответил он, — вы ошиблись.
— Я узнал его, когда он назвал себя другом Агуадо! Чтобы удостовериться в этом, я поспешил в отель Монтолона, и там мне удалось узнать правду. Это он! Ложное известие о его смерти было тайной! Действуйте сообразно с этим!