Итак, шоты. Я пила их один за другим… И Эмбер тоже. А еще, что самое мерзкое, все хохотали над Оли. Бедняжка Оли! Боже, какая я сволочь… А вдруг об этом узнает весь колледж? Оли точно поймет, кто растрепал всем его тайну. Какой кошмар. Где вообще были мои мозги?! Где была Лотти? Кажется, кто-то с кем-то поссорился? Я смутно припомнила какую-то ссору. А потом… ничего. Пустота. Мрак. Неизвестность. Я прикусила губу. Меня охватил страх. Еще никогда мне не доводилось забывать целые куски своей жизни – хотя в прошлом, конечно, было несколько зияющих ран, которые очень хотелось бы стереть из памяти. Я начала щупать одежду в поисках телефона и нашла его прямо под собой (какое счастье!).
Одно сообщение. От Эмбер. Получено сегодня, в шесть часов утра:
ЭВИ! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ??? Я ПРОСНУЛАСЬ ВСЯ В БЛЕВОТИНЕ И В ФУТБОЛКЕ ДЖОЭЛА С ЛОГОТИПОМ КАКОЙ-ТО РОК-ГРУППЫ!
Джоэл… В памяти всколыхнулось смутное воспоминание. Эмбер. Мы с Джоэлом и Джейн довели ее до дома. Точнее, они ее тащили, а я… пела? Я и впрямь пела?! В голове вспыхнуло еще одно воспоминание: как мы с Джейн раздеваем Эмбер у нее в спальне. Она вся перепачкалась в рвоте, поэтому Джоэл даже одолжил ей свою футболку – в темноте мы так и не смогли отыскать в комнате ее вещи. Это я запомнила совершенно четко – уж очень меня поразил вид обнаженного Джоэла.
А что еще было? И почему у меня такое чувство, будто всю влагу изо рта точно пылесосом высосали? Дверь в спальню распахнулась, и я зажмурилась от яркого света, словно перепуганный вампир. Только не мама, только не мама, только не мама… К счастью, это оказалась Роуз! Да еще со стаканом воды!
– Утро доброе, кутила! Ты как, жива? – удивительно жизнерадостно поинтересовалась она.
– Надеюсь, это ты мне несешь! – заметила я, не сводя жадных глаз со стакана с водой.
– Ну а кому еще! Если хочешь, могу и за тостами сбегать!
– Я тебя очень люблю! Я это когда-нибудь говорила?
Она протянула мне стакан, и я осушила его за один присест, думая о том, что мне нужно еще по меньшей мере с дюжину таких, а еще машину времени, чтобы вернуться во вчерашний день и отказать себе в последних двух шотах.
– Спасибо, – со стоном отозвалась я и протянула Роуз стакан, а потом откинулась на подушку.
Кровь болезненно стучала в висках. Роуз улыбнулась и села на краешек постели.
– Рассказывай, что вчера было.
– Я перепила, – со стоном ответила я.
– Ну, это-то ясно. Ты даже ключом в замок попасть не могла. Пришлось спускаться и открывать тебе дверь – недаром же ты меня разбудила африканскими завываниями из «Круга жизни»![24]
Я стала старательно выискивать в памяти хоть какое то напоминание о случившемся… но тщетно.
– Будь это правдой, я бы наверняка запомнила!
– О, это правда, и еще какая. Тебе ТАК повезло, что мама вчера припозднилась!
Мама… От одной мысли о ней внутри все похолодело.
– Погоди! Ее что, не было дома?
– Ага. Они с папой устроили очередное «свидание», как любят делать раз в месяц, – напомнила она и скорчила гримасу.
Вот это мне, конечно, повезло. Мама у нас была довольно… пуританских взглядов. Мы столько лекций от нее наслушались о вреде пьянства, курения, наркотиков, веселья, да и, что уж мелочиться, жизни в целом! Вот почему «свидания» с папой всегда были расписаны у нее в календаре, точно приятное общение с мужем ничем не отличалось от похода к стоматологу. Она была почти так же чужда спонтанности, как и я… да не совсем. Я принюхалась к одеялу, на котором лежала. Пахло от него не слишком-то приятно. Удастся ли выстирать его тайком? Обычно чистое белье мне выдавали всего раз в неделю, по вторникам, строго следуя рекомендациям Сары.
– А ты вчера разве не собиралась в гости к подруге? – уточнила я у Роуз.
Та пожала плечами:
– Я у нее была, но потом вернулась домой.
– А почему?
– Расскажи о вчерашнем дне. Понравилось тебе на вечеринке? Как прошло свидание?
Это явно была чересчур резкая смена темы, чтобы ее игнорировать. Но голова болела прямо-таки нестерпимо, к тому же я знала, что Роуз ни за что мне не откроется, если сама не захочет, поэтому я просто зажмурилась и драматично вздохнула.
– Я пила шоты. Один за другим, – доложила я, и во рту тут же появился мерзкий привкус металла. – Что было потом, плохо помню. А свидание… Ох, Роуз, это было ужасно. Он привел с собой родителей, а потом у него случилась истерика, и он прямым текстом признался мне в агорафобии.
– Что?! В самом деле?! Он что…
– …поехавший? Да. Как и я.
– Я совсем не то имела в виду.
– Так вот… Я поступила просто по-свински. Ничем Оли не помогла. Просто психанула и отвела его назад к родителям. А потом, на вечеринке, все ржали над ним, как гиены…. А вдруг он узнает, что я всем все рассказала? Еще и Лотти куда-то пропала… В общем, не знаю. Алкоголь все испортил. Что я тебе вчера наплела?
Роуз не смогла сдержать улыбки:
– Ты все нахваливала какого-то парня… Я решила, что Оли.
Я резко села:
– А имя Гай я упоминала?
– Ага.
– Так, значит, это его я нахваливала, а вовсе не Оли…
– Это тот, что поет в группе Джоэла?
– Ну да… И что я про него говорила?
Роуз поудобнее устроилась на кровати, положив голову мне на колени:
– Ты все болтала, какой он милый, как здорово он о тебе заботился, хвалила его за то, что он не стал смеяться над твоей историей, в отличие от остальных… В общем, сплошные розовые сопли. Мне что, и впрямь уже начинать тебя морально готовить к очередному первому свиданию, а?
Гай. Гай… Гай… ГАЙ! Боже мой, Гай! Мы едва не поцеловались! На меня вдруг нахлынули воспоминания – казалось, именно этой минуты они и дожидались. Он поднял меня на второй этаж, он был со мной очень мил, он пробудил во мне чувства! И теперь они вновь ожили. Я будто снова оказалась на той же самой кровати, безумно мечтая о его жарких поцелуях, и ведь моя мечта почти сбылась! Сердце вновь кинулось отбивать чечетку по ребрам. В животе точно взорвался десяток конфеток-шипучек, и я не смогла сдержать улыбки.
– Н-да, эта улыбка говорит сама за себя, – довольно подметила Роуз.
Я улыбнулась еще шире:
– Да ничего такого! Ничего не было!
Но едва не случилось, признайся!
– А ведешь себя так, как будто очень даже было.
– Да перестань уже умничать! Я болею, между прочим!
– Да не болеешь ты, у тебя похмелье.
– Это одно и то же!
– А вот и нет.
– Принеси мне, пожалуйста, еще воды!
– Только если расскажешь, что вчера было.
– Да ничего не было! Но если принесешь попить, мы с тобой включим какой-нибудь фильм и я помассирую тебе голову!
– По рукам!
Роуз вернулась с водой и всякими вкусняшками, и мы уютно устроились на моем зловонном одеяле и включили «Девственниц-самоубийц». Роуз снова положила голову мне на колени, и я принялась гладить ее по волосам, бережно массируя кожу. Когда Роуз вот так гладили по голове, она превращалась в получеловека-полулабрадора, впадая в какой-то блаженный транс.
Кино я смотрела краем глаза, потому что видела его уже кучу раз. София Коппола была одним из моих любимейших режиссеров. Хотя я и сама не вполне понимала, действительно ли так уж сильно ее люблю или свою роль здесь сыграло то, что мне хочется поддержать женщину, которая нашла свое место в Голливуде без наготы и голодовок. Дымчатые, пересвеченные кадры – как раз то, что нужно, когда мучаешься от похмелья, но из головы у меня все равно не шел Гай. Нравится ли он мне? Что бы случилось, не вломись в комнату ребята? Нравлюсь ли ему я? Нормально ли влюбляться во всех без разбора мальчишек, стоит им только проявить ко мне малейший интерес? Плохо ли это? И что будет, когда мы снова увидимся? Пригласит ли он меня на свидание? Но я же этого не заслуживаю! Особенно после того, как обошлась с Оли.
И все же мне ужасно хотелось, чтобы Гай позвал меня на свидание. Позовет, непременно позовет! Он же сам хотел меня поцеловать! Меня! Так ведь оно всегда и бывает! Тебе нравится парень, ты нравишься ему, он хочет тебя поцеловать, а потом вы начинаете встречаться. Разве я не права? Роуз задремала под фильм, а вскоре сморило и меня. Но не успела я провалиться в глубокий сон, как у меня зазвонил мобильник. Я села в постели и открыла затуманенные глаза.
– Что? – спросила я в трубку, даже не поздоровавшись.
Ответа не последовало, только глухие всхлипы.
– Алло? – сказала я.
Всхлипы стали громче. Я посмотрела на экран. На нем высветился номер Лотти.
– Лотти! Это ты?
В ответ послышался пронзительный вой, такой жалобный, что у меня аж сердце защемило.
– Эви… – наконец послышалось сквозь рыдания. – Эви! Пожалуйста, приходи скорее.
– Хорошо, конечно! Что стряслось?
– Он… Он… Просто приходи, ладно? И захвати Эмбер!
– Уже бегу!
Глава девятнадцатая
ДВЕРЬ ОТКРЫЛА МАМА ЛОТТИ. Она осторожно выглянула из-за нее, блеснув круглыми очками. Она совсем не изменилась с тех пор, когда нам с Лотти было по одиннадцать, да и одевалась точно так же.
– Эви! Милая! Это ты? Подумать только, когда мы последний раз виделись, ты была еще совсем кро хой!
Она распахнула дверь пошире, и мы с Эмбер нырнули под украшенную бусинами шторку, задев музыкальную подвеску раз пять.
– Как ваши дела, мисс Томас? – поинтересовалась я, пока она сжимала меня в объятиях. От нее пахло пенькой – во всяком случае, мне так показалось. Не то чтобы я хорошо себе представляла запах пеньки. Но я очень гордилась, что до сих пор помню, что мама Лотти предпочитает, чтоб ее называли «мисс», а не «миссис», несмотря на замужний статус.
– Чудесно! – сообщила она, разжала объятия и принялась размахивать вокруг меня руками, «очищая мою ауру». Ну да, совсем как прежде. Теперь я вспомнила, почему так боялась сюда заходить.
– А это, должно быть, Эмбер! – воскликнула она и притянула ее к себе для новой порции объятий. Лицо мисс Томас тотчас же потонуло в густой шевелюре Эмбер.