– Эви, ну хватит уже. Мама скоро вернется.
Я всхлипнула:
– Ты же сказал, что она в Лондоне!
– Это неправда. Они с парнем пошли в ресторан ужинать. Вернутся часам к восьми.
Я подсчитала в уме время, то и дело вздрагивая от всхлипов, и закрыла лицо руками.
– А что ты собирался сделать после того, как мы переспим? Отправить меня домой, получив что хотел?
– Нет, – сказал он, но глаза говорили «да».
По моим щекам покатились злые, горячие слезы.
– Какой же ты жалкий, – процедила я. Хоть это и была чистая правда, сердце сжалось в груди. – Я ведь знаю, у тебя в душе немало чувств, но ты их совсем не показываешь. Как это гнусно!
Гай пожал плечами, точно говоря: «Не нравится – уходи, мне-то что».
– И группа у тебя дурацкая! – добавила я.
– Дурацкая? Тебе сколько лет-то вообще? Двенадцать?
– Я ухожу.
– Ну и правильно.
И никаких тебе «Прошу, не надо!» или «Я совершил страшную ошибку». Никакого «Я от тебя без ума с того дня, когда мы играли в каштаны». Одно лишь холодное «Ну и правильно». Что же тут правильного? С чувствами так не поступают!
Я собрала вещи и, униженная до глубины души, выскочила из красной, зловонной комнаты.
Глава сорок вторая
Я БЫЛА ВСЯ В ГРЯЗИ. И, сама не понимая, как позволила себе так перепачкаться, я бежала домой в зимних сумерках, то и дело поскальзываясь на замерзших лужицах, спотыкаясь и всхлипывая. Грязь, грязь, грязь, всюду грязь! Одеяло на кровати Гая! Его ведь, наверное, не стирали много месяцев! Ме-ся-цев! А комната с ее умопомрачительной вонью! Откуда там вообще такая вонь?
Я пулей неслась мимо фонарных столбов, не обращая на них внимания. Хватит с меня, я уже их натрогалась, и что из этого вышло?! Нормальной я так и не стала. Гай не разглядел во мне ничего необычного. Просто девчонку, с которой можно перепихнуться разок. Назвал меня тронутой…
Ноги заскользили по заледеневшей черной луже, и лодыжка предательски подвернулась. Я вскрикнула и рухнула на землю, ободрав руки об асфальт. Кусочки гравия больно вонзились в ладони.
– Нет…
Я так долго еще пролежала, раскинувшись на асфальте и тихо всхлипывая. Он касался меня! Я позволила Гаю лапать меня своими грязными руками! И теперь мне казалось, что на каждом миллиметре моего тела остался его след – грязный, заразный, мерзкий. Он без труда расстегнул мой лифчик. А значит, уже множество раз это проделывал. А значит, лапал и других девчонок. А вдруг они чем-то болели? Откуда мне знать? Гай не задал мне ни единого вопроса о сексуальном здоровье, прежде чем снять с меня белье! А значит, и других девушек вряд ли об этом расспрашивал.
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
А вдруг ты заразилась ВИЧ…
Я снова всхлипнула и попыталась подняться, но ноги неуклюже разъехались в разные стороны, как у олененка Бэмби.
Разумная мысль
Это уж вряд ли, Эви, ты же знаешь. Этот вирус
не передается через прикосновения.
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Ну ладно, но ведь есть еще герпес! Он же страшно заразный
и как раз-таки через них и передается!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
А есть ведь еще ВПЧ! Теперь-то ты им точно заразилась!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
К тому же ты отказалась от него прививаться,
помнишь? Потому что не поверила, что у медсестры
стерильный шприц.
Перепачканная чужими касаниями кожа вновь зазудела. Я отчетливо ощутила, как на ней размножаются бактерии, как они впиваются в меня. Что же я наделала? Как допустила такое? Нужно было срочно бежать домой и хорошенько вымыться. Как можно скорее. Может, это остановит заражение?! И я побежала. Несмотря на боль в ноге и кровь, сочащуюся из ссадин на ладонях.
Когда я влетела в дом, Роуз сидела в прихожей. Лицо у нее все пошло красными пятнами.
– Эви! Ты где пропадала? Мама с папой сами не свои от беспокойства! Они поехали тебя искать!
Я кинулась к себе в комнату. Роуз устремилась следом:
– Что случилось? На тебя напали? Давай я позвоню родителям! Они связывались с твоей подругой Эмбер. Она сказала, ты с каким-то парнем…
Но даже в стерильной, крохотной спальне мне не стало ни легче, ни спокойнее. Я сорвала с кровати одеяло и швырнула его на пол. Где-то тут должны были остаться чистящие средства, которые не успели найти родители.
Роуз разговаривала по телефону у меня за спиной:
– Она дома! Не знаю, что стряслось, но ей плохо! Хорошо, постараюсь…
Времени у меня было совсем мало.
– Эви? – тихо похвала Роуз, невозмутимо наблюдая за тем, как я громлю спальню, – точно такое случалось каждый день. – Родители вернутся через десять минут. Может, поговорим? Расскажи, что случилось…
Я распахнула нижний ящик шкафа… микробы… я чувствовала, как они размножаются… но крошечной бутылочки с антибактериальным гелем нигде не было. Ее забрали!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Теперь ты точно заболеешь и умрешь… Скорее смой
грязь! Придумай как! Срочно, срочно, срочно, срочно,
СРОЧНО!
– Роуз… – сказала я и схватила сестру за руку. Она так и подскочила от неожиданности, увидев мои округлившиеся глаза.
– Что?
– Мне нужна твоя помощь. Случилось страшное. Скажи, где мама с папой прячут чистящие средства?
Она распахнула рот и удивленно захлопала ресницами.
– Нет, Эвелин! Ничего не осталось! Все выкинули!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
Она лжет. Твоя собственная сестра тебе лжет! Она
ненавидит и презирает тебя и хочет, чтобы ты
заболела и умерла, а ей больше не пришлось терпеть
твои безумные выходки, потому что ты портишь всем
жизнь!
– Врешь! – крикнула я. – Наверняка что-то осталось! Наверняка где-то хранится бытовая химия!
– Нет! – повторила Роуз, но я успела заметить, как ее испуганный взгляд метнулся в сторону родительской комнаты.
Надо поискать в маленькой ванной, пристроенной к их спальне. Я выскочила в коридор.
– Эви! Нет! Погоди! Прошу тебя!
Я скользнула мимо родительской кровати в маленькую комнатку – запасную ванную. А потом, как безумная (впрочем, почему «как»?), принялась копаться в шкафчике под раковиной. И, о счастье, нашла. Нашла то, что искала. Распылители, резиновые перчатки, антибактериальный спрей и множество других чистящих средств, которые спасают этот мир от микробов, грязи и прочей мерзости. И выудила из шкафчика бутылку отбеливателя…
Остановить размножение бактерий поможет только очень сильное средство. Обычное мыло тут не справится – слишком уж грязные руки были у Гая, к тому же вирус распространяется со страшной скоростью! А значит, мне нужен отбеливатель. Он убивает все. Это всем известно.
Если получится вот так обеззаразить те места, которых он касался… тогда, наверное, все наладится и я не заболею и даже съезжу к Саре, чтобы успокоить родителей, и все снова вернется в норму, а ведь только это мне и нужно. Вот только отбеливатель оставляет ожоги… Может, если его разбавить, я не обожгусь? Бывают же кислотные маски для лица, в конце-то концов! Я отвинтила крышку и налила немного отбеливателя в раковину, предварительно заткнув ее пробкой.
Роуз ворвалась в ванную как раз в тот момент, когда я разбавляла отбеливатель водой. На ее лице отчетливо читалась боль, которая разодрала бы мне душу в клочья, останься у меня хоть капля адекватности.
– Эви, не надо, прошу тебя! Уж не знаю, что ты задумала, но остановись!
– Не могу… – со слезами ответила я, сокрушаясь, что раковина наполняется так медленно. Успеть бы нанести хоть один слой, пока родители не вернулись и все не испортили…
– Что ты делаешь?
– Хочу кое-что смыть.
Нужно было срочно очиститься, остановить заразу, нужно, очень, очень, очень нужно… Я погрузила полотенце в разбавленный отбеливатель. Жгучая смесь просочилась в ранки на руках. Я вскрикнула. Рука горела как в огне!
– Эви!
Нужно позабыть о боли… пускай кожу дерет, но зато на ней не останется бактерий, не останется мерзости и грязи.
– Эви, это вообще вода?
– Да!
Я выжала полотенце и снова взвыла. А потом ужасно трясущимися руками стянула штаны и прямо на глазах у Роуз принялась тереть кожу на ляжках – в тех местах, которых касался Гай.
– Эви! Боже, это что, отбеливатель?! Ты трешься отбеливателем?! Господи! Эви! Помогите! Кто-нибудь!
Какое облегчение. Меня накрыло волной умиротворения. Казалось, кожа и та поет от восторга. Я медленно выдохнула. Но тут ожог дал о себе знать. Сперва это был просто зуд, а потом по коже словно жаркое пламя пронеслось. Я уставилась на свои измученные руки. Все мозоли, что на них были, прорвались и растрескались. От боли глаза заволокло туманом. Я в слезах сползла на пол. Мне безумно хотелось отмыть все тело целиком.
– Мама! Папа! Она тут! Ей плохо! По-моему, она вылила на себя отбеливатель!
Какой-то треск и скрежет. Взволнованные крики:
– В душ ее! Скорее!
– Эви! Что же ты наделала? Черт, что же ты натворила…
На меня обрушился поток холодной воды. Она стекала по волосам и лицу, смешиваясь со слезами. Прежде чем мое сознание отключилось, меня посетила одна-единственная мысль.
Та самая мысль
Ну уж это-то точно совсем не нормально, а, Эви?
Глава сорок третья
– Хорошо, что она разбавила отбеливатель.
– Вы правильно сделали, что тут же отнесли ее в душ. Это остановило распространение ожога.
– Пересадка кожи не нужна.
– Но руки могут онеметь и перестать различать смену температур.
– Шрам на ноге со временем пропадет.
– Вашей младшей дочери, Роуз, нужна консультация специалиста.
– Как же Эвелин отыскала отбеливатель?
– Мы переводим ее в психиатрическое отделение на недельку-другую. Эвелин, ты понимаешь, что это значит?