10
В 1949 году ужасная засуха уничтожила стада и погубила урожай. Перон больше не мог обеспечить плату продовольствием за поезда, сконструированные и изготовленные в Англии. Мяса не хватало даже для населения столицы, хотя незадолго до того Перон провозглашал: «Вам красные быки!»
Для оживления своей популярности в народе Перон решил озвучить с балкона резиденции Каса Росада другое обещание: построить торговый флот водоизмещением миллион двести тысяч тонн. Он начал с того, что назвал первое спущенное на воду судно своим именем — «Президенте Перон». Второе было посвящено опять-таки славе одного-единственного Хуана Перона, потому что увековечивало дату его освобождения — «Семнадцатое октября». День этого благоприятного поворота в своей судьбе Перон превратил в национальный праздник. И только третье судно получило имя «Эва Перон»…
Хуан Доминго хотел заставить пеонов превратиться в китобоев. Врага, более внушительного по размерам, он не смог найти в пределах досягаемости.
Начиная эту войну престижа против ненавистной Англии, Перон заказал на английских же верфях китобойное судно водоизмещением в двадцать две тысячи тонн — самое большое в мире. Назвал он его, само собой разумеется, «Хуан Перон», используя на этот раз не свой помпезный официальный титул, а обыденное имя для семейного обихода. Новому гиганту был предписан путь на Южный полюс.
Однако безработные из пампы, брошенные на это гигантское китобойное судно ради славного деяния, которое должно было послужить пропаганде личности Хуана Перона, подверглись такой жестокой качке, что морская болезнь оставила их в покое только на суше. Ни угрозы применения оружия государственной полицией, ни обещания подарков от Эвиты не смогли заставить людей вернуться на судно. Они предпочитали трудиться на своей привычной земле. Новых добровольцев найти не удалось. Пришлось оставить идею национальной охоты на китов и придумать другой отвлекающий маневр.
Задавшись целью обеспечить успех своей большой политики на море и в воздухе, Хуан Перон обратился к аргентинскому миллиардеру итальянского происхождения Альберто Додеро.
Принадлежавшая Додеро аргентинская навигационная компания перевозила тысячи полуночников из Буэнос-Айреса в Монтевидео, и обратно. Рейс из Рио-де-Ла-Плата длился всю ночь. Это был повод для бесконечного праздника. Имея в своем распоряжении четыре «роллс-ройса», шесть шоферов, два личных самолета, Додеро, если требовалось украсить один из его роскошных приемов, покупал две тысячи гладиолусов и приказывал за несколько часов высадить эти цветы в своем саду. Он обожал рулетку и часто оставлял в казино миллионы в течение одного часа, но зато все его служащие вплоть до последнего из сторожей получали долю прибыли.
Этот отпрыск семьи судовладельцев был единственным богачом, хорошо относившимся к Перонам, а они, в свою очередь, выделяли его из класса аристократии. Дружба семьи Додеро предоставила Эвите новую возможность возвыситься после череды унижений, которым подвергла ее аристократия. В лице Бетти Додеро, жены судовладельца, Эвита обрела подругу-миллиардершу, позволившую передохнуть от общества запыленных женщин из народа с их завивкой барашком.
Эта дружба дала возможность Эвите отвесить пощечину Росите Бэмберг, ставшей маркизой де Ганей. Бэмберги были одной из самых знаменитых семей аргентинских миллиардеров, сколотивших состояния на эксплуатации порта Росарио и производстве пива на пивных заводах «Куилмес». Отто Бэмберг, основатель фирмы «Куилмес», был сыном аргентинского консула в Париже. Во Франции у него были многочисленные связи. Этим и объяснялся мощный приток французских капиталов в его дело.
Однажды Бэмберги на один вечер превратили свои гостиные в аквариумы, и пораженные гости прохаживались между медузами и золотыми рыбками. Лишенная этой аквариумной сенсации, Эвита была безутешна. Во время своего пребывания в Париже она пыталась с помощью аргентинского посольства оказать давление на Роситу Бэмберг, маркизу де Ганей, чтобы та пригласила ее в свой салон и ввела таким образом в круг французской аристократии. Но Росита Бэмберг не поддалась нажиму и не пожелала видеть бывшую комедиантку в своей гостиной.
По возвращении в Буэнос-Айрес Эвита поклялась жестоко отомстить за эту выходку. Пивной завод «Куилмес» сразу же был обвинен налоговым управлением в нарушениях и подвергся нашествию государственных ревизионных комиссий. Так бывшая комедиантка приложила все усилия, чтобы разорить вотчину миллиардеров. Бэмбергам пришлось возрождать свое дело там, где людоедка не могла их достать. Отказ Эвите в одном часе присутствия в модном — парижском салоне стоил миллиардов семейству Бэмберг.
В лице Бетти Додеро Эвита приручила, наконец, настоящую миллиардершу. Они были одного роста и часто развлекались, обмениваясь нарядами. Альберто Додеро начал с того, что подарил Эве Перон серебристо-голубой «роллс-ройс» — того самого цвета, который она предпочитала. Он объяснил Эве, что «роллс-ройс» самая аристократическая из машин и вовсе не гармонирует с окружением дескамисадос.
Эвита не восприняла иронию и коротко поблагодарила, сказав лишь:
— Мне очень нравится хромированное покрытие.
Все закончилось тем, что Додеро провалил предприятие. Ему не удалось создать торговый флот, с высоты которого Перон мог бы благодушно улыбаться своим толпам. Спасаясь от гнева великого человека, он бежал ночью, как один из пьяных полуночников-гуляк с его флотилии. Сначала Додеро перенес свою деятельность в Уругвай, потом обосновался на благодатном солнышке в Каннах.
Умер изгнанник на Лазурном берегу в 1951 году. Разорительные проигрыши в рулетку не излечили его от тоски по родине.
Эвита отомстила Бетти Додеро, отказавшейся стать одной из дам ее свиты. Она распустила в газетах слух, что Бетти, знаменитая Бетти Додеро, была никем, всего лишь бывшей американской цирковой гимнасткой, выступавшей на трапеции, девушкой из кордебалета, демонстрировавшей перед публикой свои ноги…
11
Когда Перон отправляется на совещание с сенаторами, Эвита со своей черной собачкой на руках маячит у него за спиной. Оба встают рано и проявляют явное беспокойство. Проснувшийся первым получает шанс перехватить у другого часть аплодисментов. Перон отправляется в резиденцию, Эвита — в Фонд, и оба начинают прием. Один из них часто склонен к компромиссам, другая — надменна и непреклонна.
В конце каждой аудиенции Эвита позирует для официального фотографа. Это происходит часто, более двадцати раз за утро. Каждый раз она меняет платье со снисходительностью кинозвезды мирового масштаба, выполняющей свой долг перед публикой.
Фонд — главная часовня культа Эвиты. Она подкармливает мечту простого народа, не оставляя ему клочки своих платьев, как делают кинозвезды, а давая ему вволю бакалейных товаров и готовой одежды. Массы легче переваривают миф, когда он сопровождается хорошими чаевыми. Идол с невинными глазами вербует свою публику не только на профсоюзных подмостках, в нищих пригородах, на душных и тесных заводах, но и в церквях, загребая лопатой жар, окутывающий самые отдаленные часовни.
Эвита дает жесткий отпор мужчинам, которые пытаются сохранить кое-какую популярность в мире, где царит она. Так, она делает все, чтобы добиться опалы полковника Мерканте, давнего товарища по ГОУ и верного друга Перона. Она не прочь также подпортить международную репутацию Брамульи, представляющего Аргентину в ООН. В то же время Эвита частенько берет под защиту тех, кто чувствует за собой вину.
Один молодой посол, женатый на очень ревнивой женщине в летах, обращается с просьбой к Эвите. Он добивается отзыва своей нежеланной супруги в Буэнос-Айрес, чтобы в это время порезвиться на просторе. Эвита оказывает ему эту милость.
Министра национального просвещения, гитариста и певца Оскара Иванишевича, однажды спешно вызывают к Эвите. Один из ее протеже, Мигель Аския, президент перонистского блока в Палате депутатов, провалился на экзамене по праву в университете Буэнос-Айреса, в котором учился.
Сеньора Перон объясняет суть дела Оскару и говорит ему:
— Нужно это уладить!
Иванишевич отвечает:
— Я попрошу, чтобы сеньору Аские разрешили пересдать экзамен. Надеюсь, во второй раз он его сдаст…
Эвита в гневе кричит:
— Я не прошу, чтобы Мигель Аския еще раз сдавал экзамен! Я хочу, чтобы у него приняли экзамен! Немедленно!
— Это невозможно, — говорит Оскар. — Существуют университетские правила…
Из-за этого ответа через несколько дней Оскару приходится уйти с поста министра.
Посол Испании имел неосторожность заявить публично, что от Перонов можно добиться чего угодно при условии, что их наградят престижными орденами или медалями. Для обоих это несокрушимый аргумент, против которого они устоять не в состоянии.
Эвита, которой донесли об этом замечании, сразу же решила устроить большой прием для представителей всех стран. Она попросила швейцара, открывавшего дверь гостям, задержать немного посла Испании и послать за ней. Когда посол вошел, она примчалась вниз, вопя так, чтобы услышали все вокруг:
— Эта старая свинья мне здесь не нужна!
В то же время, желая доказать, что народ в Аргентине торжествует повсюду, Эвита направляет в Москву послом бывшего шофера такси. По мнению Эвиты, это нанесет русским, которых она считает опасными конкурентами в завоевании любви народов, двойной удар. Посылая в Москву выходца из низов, достигшего, однако, высокого поста, она хочет дать понять русским, что они не пользуются большим уважением.
Благосклонная улыбка Эвиты становится решающим фактором во всех сферах жизни страны. Эта улыбка заменяет правительство.
В декабре 1949 года среди рабочих сахарной промышленности в провинции Тукуман разразилась страшная забастовка. Конфедерация Эспехо, верного привратника Эвиты, вмешалась, чтобы поставить во главе профсоюзной ячейки Тукумана более послушных людей. Вскоре после этих событий Фонд направил бывшим забастовщикам множество посылок. Одежда и продукты распределялись посланцем конфедерации из Буэнос-Айреса. Эти подарки должны были заткнуть рты опасным смутьянам.