[89]. Похоже, что хиджры могут работать и проститутками. В последние годы западные СМИ регулярно публиковали статьи о хиджрах, не в последнюю очередь из-за случая с хиджрой Аша Деви, которая стала мэром Горакпура в 2000 году[90]. Впоследствии Ашу Деви лишили этого поста, так как он был мужчиной, а должность мэра была зарезервирована для женщин[91].
Наконец, стало ясно, что и в современном западном мире, особенно в Америке, некоторые мужчины хотят подвергнуться кастрации. Эта тема развивалась в таких документальных фильмах, как «Современные евнухи» Стивена Уайта (2000 год), «Американские евнухи» Джана Клаудио Гвидуччи и Франко Сакки (2003 год) и «Евнухи» Channel 4 (2007 год). Существуют также веб-сайтов, предлагающие советы по самооскоплению[92]. Существуют также веб-сайты, пропагандирующие общую евнушескую идентичность (например, The Eunuch Archive и Born Eunuchs). Интересно, что мотивация у желающих быть кастрированным может сильно различаться. В то время как для одних это сексуальное возбуждение и часть продолжающейся сексуальной жизни, для других это отказ от похоти. Для третьих это шаг на пути транссексуальности[93]. Связь кастрации и сексуального воздержания подчеркивается и тем фактом, что некоторые мужчины – члены культа Небесных врат, печально известного массовым самоубийством в Америке в 1997 году, – были кастрированы[94].
Заключение
Из приведенного выше общего обзора ясно, что евнухи существовали преимущественно в контексте царских или императорских дворов. Хотя в народном представлении их присутствие при дворах ассоциируется с охраной женщин, ясно, что в их функции входило гораздо большее. Евнухов чаще можно было встретить в обществе мужчин, и хотя они могли быть простыми слугами, но могли занимать и ключевые посты при дворе и в администрации. Очевидно также, что многие евнухи, трудившиеся на царской и императорской службе, были рабами и поэтому могли использоваться в элитных семьях, хотя некоторые придворные евнухи были свободными. Однако сама по себе придворная функция евнухов не объясняет их существования. Другим важным фактором представляется религия, в которой может процветать энтузиазм касательно самооскопления. Музыкальное искусство также объясняет появление евнухов, причем та ценность, что придается их голосу, выражается не только в появлении суперзвезд-кастратов. Кроме того, секс и сексуальность проявились как еще один фактор возникновения евнухов. В таких случаях кастрация может быть применена для удовлетворения желаний других, или ей можно добровольно подвергнуться для достижения личных целей. Этот аспект истории евнухов подчеркивает, что ими могли становиться по личным причинам, а не только из-за институциональных факторов. Не всех евнухов легко разделить и маркировать. Что ясно – так это то, что история евнухов весьма древняя и всё еще продолжается[95].
Глава 2Изучение евнухов. Подходы, исследования и проблемы
Введение
У настоящей главы две цели: изучить то, как историки относятся к евнухам, и определить основные методологические проблемы, с которыми им приходится сталкиваться. Очевидно, что некоторые историки считают эту тему неудобной, что отражается в открытой враждебности или в тенденции просто игнорировать эту тему[96]. В то же время изучение евнухов осложняется фундаментальными проблемами с источниками, включая даже отождествление отдельных лиц как евнухов. Рассмотрение этой второй темы настоящей главы раскроет перед нами более сложную реальность, чем та, что лежит в основе некоторых утверждений из предыдущей главы. Нам станет также ясно, что широкий подход к теме евнухов предпочтителен, ибо он выявляет, по крайней мере, те общие и постоянные проблемы, которые связаны с их изучением и которые в противном случае могли ускользнуть от нас из-за слишком узкого фокуса.
Типы подходов
Отношение историков Нового времени к евнухам можно охарактеризовать как отвращение и враждебность. Прекрасно иллюстрирует это Эдвард Гиббон в своей книге «История упадка и разрушения Римской империи». Описывая образ позднеантичного императора Констанция II (337–361) и его правление, Гиббон начинает с атаки на евнухов:
Разделенные провинции империи были снова объединены благодаря победе Констанция. Но поскольку этот слабый принцепс был лишен личных достоинств, будь то в мирное или военное время, поскольку он боялся своих полководцев и не доверял своим министрам, то триумф его оружия послужил лишь установлению правления евнухов над римским миром. Эти несчастные существа, древнее порождение восточной ревности и деспотизма, были занесены в Грецию и Рим вместе с заразой азиатской роскоши. Их продвижение было быстрым, и евнухи, которые во времена Августа вызывали отвращение как чудовищная свита египетской царицы, постепенно были допущены в семьи матрон, сенаторов и самих императоров. Сдерживаемые строгими эдиктами Домициана и Нервы, лелеемые гордостью Диоклетиана, низведенные до скромного положения благоразумием Константина, они размножились во дворцах его выродившихся сыновей и незаметно оказались известны и, наконец, стали руководить тайными советами Констанция. То отвращение и презрение, с которыми человечество столь единодушно относится к этим несовершенным существам, по-видимому, ухудшили их характер и сделали их почти такими же неспособными, какими их и считали, к проявлению любых благородных чувств или к совершению любых достойных действий. Но евнухи были опытны в искусстве лести и интриг, и они попеременно управляли умом Констанция: его страхами, его леностью и его тщеславием. Наблюдая в их обманчивом зеркале полную видимость общественного процветания, он бездумно позволил им перехватывать жалобы пострадавших провинций, накапливать огромные сокровища за счет продажи приговоров и почестей, позорить самые важные должности, продвигая тех, кто взял в свои руки тираническую власть, и удовлетворять их негодование против тех немногих независимых умов, которые высокомерно отказались просить защиты у рабов[97].
Это мнение – отголосок суждений римских авторов, особенно историка Аммиана Марцеллина[98], и совершенно ясно, что Гиббон не пытался выйти за рамки предрассудков своих первоисточников. По сути, Гиббон согласился с их враждебным взглядом на евнухов. Такая реакция была в действительности заложена еще древними греками, создававшими свой образ Персии в частности и Востока в целом. Эдит Холл описала это так:
Евнухи приводили в ужас и завораживали фаллоцентричных эллинов ‹…› особенно тех, кто прославился, достигнув высоких постов при дворе. Придворные евнухи в воображении греков воплощают в себе систематическую феминизацию Азии: эмоциональные, коварные, раболепные, роскошные и лишенные мужественности, они воплощают разом все нити в канве их ориенталистского дискурса[99].
Этот «ориенталистский дискурс», включающий в себя фигуру евнуха, сохранился и в наше время. Тут легко приходят на память изображения османского двора в западной литературе и искусстве[100]. Тот факт, что евнухи дожили до современности в качестве придворных в Османской и Китайской империях, а также в качестве певцов и сектантов, вероятно, повлиял и на суждения современных историков о евнухах прошлого. Безусловно, всякой объективности лишено обсуждение евнухов Пензером в его исследовании османского гарема, написанном в 1936 году[101]. Отмечая малочисленность евнухов в Турции в тот момент, когда он проводил свои исследования (он смог встретиться только с «двумя или, возможно, тремя из этих странных существ»), Пензер заявляет, что «они были необходимым злом там, где господствовали деспотизм и многоженство, но теперь они ушли в прошлое – и уже вернулись в наше воображение на страницах „Тысячи и одной ночи“, которым, кажется, по праву и принадлежат»[102]. В рамках своего описания евнухов он дает обзор их истории. Он утверждает, что «как правило, власть евнухов не принесла с собой ничего, кроме жестокости, интриг, коррупции и бедствий», и, цитируя тот самый вышеприведенный отрывок из Гиббона о власти евнухов при Констанции II, с некоторым облегчением отмечает далее, что «были те, кто не боялся атаковать эту раковую опухоль, которая разлагала самое сердце Империи»[103]. Пензер также добавляет, хотя и неохотно, обсуждение «физического и психического состояния евнухов», чтобы объяснить устройство гарема и объяснить «его постепенные разложение и упадок, в значительной степени вызванные внедрением и усилением влияния этого непродуктивного, бесплодного, неестественного и совершенно нездорового члена общества – евнуха»[104].
Важно понимать, однако, что враждебность к евнухам обусловлена не только вечным ориентализмом. Например, в своей работе о китайских евнухах Цай отметил, что современные историки Китая полагаются на рассказы ученых-конфуцианцев, которые враждебно относились к придворным евнухам, хотя те были в основном китайцами[105]. Он отмечает, что именно западные ученые смогли подвергнуть сомнению традиционные нарративы и попытались «дать евнухам более сбалансированную оценку»