Император резко дёрнул рукой, касаясь уха, залепленного пластырем телесного цвета. Было ощущение, что рана уже зажила, а вот психологическая травма всё ещё терзает самодержца. Иван Васильевич холодно произнёс:
— Знаете. Сегодня я в хорошем расположении духа. Поэтому можете не только плюнуть ему в морду. Если захочется выпотрошить его как рыбу, ни в чём себе не отказывайте. Сделайте это как можно медленнее, доставляя ему максимальные страдания. Отомстите за свою матушку и почившего отца.
Услышав это, я тут же преклонил колено перед Императором и твёрдо произнёс:
— Премного благодарен, ваше величество. Однако смерть для этого выродка будет избавлением. Я хочу, чтобы он продолжал страдать и умирал долго и мучительно.
Император усмехнулся и коротко кивнул:
— Да будет так. Сегодня можете отдохнуть, а завтра князь Пожарский лично сопроводит вас в темницу. — Иван Васильевич оскалился и сложил руки на груди. — Ах, да. Совсем забыл о наказании.
В сердце ёкнуло. Его взгляд и тон мне не понравились.
— После того, как навестите Архарова, вам предстоит небольшая командировка.
— Я готов! Только скажите, куда и когда? — выпалил я, понимая, что совсем скоро у меня появится шанс спасти отца.
— О-о-о. Совсем недалеко. В Пекин. Столицу Китайской Империи, — улыбнулся император и поднялся на ноги.
Я нервно сглотнул. Этот сумасшедший хочет отправить меня в логово Пиковой Дамы?
— Я хочу, чтобы вы вместе с князьями Пожарским, Шереметевым, Трубецким и Водопьяновым отсекли голову дракону, посмевшему показывать нам зубы. Когда вы выдвинетесь на территорию врага, мы начнём полномасштабное наступление по всей линии фронта, заставив неприятеля перебросить на линию боевого соприкосновения все имеющиеся силы. Столица останется беззащитна. А всё, что будет необходимо сделать вам, так это сравнять с землёй Императорский дворец. Убейте всех без исключения. Это понятно? — кровожадно произнёс Император, и по его тону я понял, что отказаться от этой миссии у меня нет и шанса.
— Ваше величество, для меня великая честь сразиться плечом к плечу с абсолютами. Враг будет повержен, — решительно произнёс я, а после поклонился.
— Так и будет, Михаил Даниилович. Так и будет, — удовлетворённо сказал Император и сел обратно в кресло. — А теперь идите. У вас был сложный день. Постарайтесь поспать. А если не удастся, то подумайте о том, какие увечия вы нанесёте, встретившись с Архаровым.
— Ваше величество, я думал об этом с момента смерти моего отца. Поверьте, я знаю, как заставить этого выродка страдать, — хищно произнёс я.
— Вот и славно. Можете идти. — Император указал рукой в сторону выхода.
Я поклонился и через секунду очутился в коридоре, ощущая, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Вытащить отца из темницы, запрыгнув в пасть к дракону? Пожалуй, это достойная плата за спасение главы рода Архаровых.
Глава 18
Оказавшись в коридоре, я тут же был перехвачен седовласым дворецким.
— Ваша светлость. Для вас подготовлена комната. Извольте проследовать за мной, — сказал он, слегка склонив голову.
— Благодарю за гостеприимство, — ответил я и пошел следом за ним.
Попетляв по коридору, мы очутились в правом крыле здания. Здесь и расположилась выделенная мне спальня. Хотя сказать, что это спальня, было бы неверно. В моём распоряжении были ванная, рабочий кабинет, спальня, и даже просторный балкон с плетёным столом и парой кресел. Весьма… Весьма избыточный лоск, однако мне здесь могло бы понравится, если бы не одно «но».
Использовав Всевидящее Око, я обнаружил десяток видеокамер, пульсирующих едва заметным свечением. Вот так гостеприимство. Располагайся, чувствуй себя как дома, но мы посмотрим, в каких труселях ты щеголяешь в свободное время. Жалкие извращенцы.
— Если вам что-либо понадобится, можете вызвать слугу. Телефон вон там, — дворецкий указал на небольшую тумбочку, на которой расположился чёрный телефонный аппарат.
— Так и поступлю, — кивнул я и закрыл за дворецким дверь.
Осмотрев свои владения, я с разбегу прыгнул на огромную двуспальную кровать и утонул в нежности шелковых простыней и пуховых перин. О-о-о! Это просто восхитительно! А если меня ещё и покормят… Мой восторг оборвал телефонный звонок. На сотовый звонил Гаврилов. По сердцу тут же резанула тревога. Капитан обычно не звонит мне без причины. Что-то случилось? Подняв трубку, я услышал запыхавшийся, срывающийся на крик голос Гаврилова:
— Мишка! Срочно в больницу! Мама рожает!
Эти слова заставили меня позабыть про всё на свете. Сердце бешено забилось в груди, я почувствовал одновременно и радость, и тревогу. Тревогу за маму и сестрёнку. А что, если роды пойдут не по плану? Вдруг сестрёнке потребуется доминанта регенерации или что-то ещё? Мозг стал подкидывать десятки жутких сценариев развития событий.
Заозиравшись по сторонам, я увидел гардероб, встроенный в стену. Сорвался с места и побежал к нему. Открыл дверцы, после чего заскочил внутрь и закрылся там. Камер здесь не было, зато была каменная стена. Потянувшись к магии Земли, я создал телепортационный круг, и тут же переместился в Кунгур. Да, Император может меня снова поймать на горяченьком, но какая разница? Мама рожает! К тому же, Иван Васильевич уже отправил меня на самоубийственную миссию. Что может быть хуже?
Очутившись в своей квартире на десятом этаже, я не увидел тут бабули. Подбежал к окну и выпрыгнул в него, позабыв про рюкзак с крыльями птероса. Я мог бы запросто разбиться, но мощный порыв ветра, созданный мной, сработал на ура и дотащил меня до самой больницы, после чего аккуратно опустил на землю.
Влетев в больницу, я едва не сбил вахтёршу, пулей взбежал по лестнице. На втором этаже я остановился у родильного отделения, услышав крик матери. Он был наполнен болью. Сердце ёкнуло. Я протянул руку, чтобы войти внутрь, но мне преградила путь дородная женщина.
— Куда эт вы? — строго спросила она, уперев руки в бока.
— Там моя мама рожает, с дороги, — не глядя на неё, ответил я.
— Михал Константиныч, вы, конечно, глава рода и всё такое, но там стерильная атмосфера, — поучительно проговорила она.
Снова раздался крик.
— Прочь, — рыкнул я, отстраняя женщину, но та с такой силой вцепилась в мою руку, что я опешил.
— Вы глава рода, а я главный врач! Это моё отделение, и я не позволю-ю-ю, — скрежеща зубами от натуги, говорила женщина.
— Ей нужна моя помощь. Подите прочь, — стальным тоном сказал я, придавив тётку взглядом.
— Там лучшие лекари нашего города, поэтому… — упорствовал врачиха, заставив меня желать стряхнуть её с руки, как соплю, но я этого так и не сделал.
Раздался новый крик, но на этот раз он принадлежал не маме. Кричал ребёнок. Пронзительно, оглушительно громко. Детский плач. Я так и застыл, блаженно улыбаясь и вслушиваясь в каждую нотку этой прекрасной музыки. Дверь родильного отделения открылась, и к нам вышла окровавленная медсестра. При виде этого, у меня перехватило дыхание от ужаса.
— Ч-ч-что с моей мамой? — шепотом спросил я.
— Жива, здорова! — весело выпалила медсестра, вытирая пот со лба. — Сестрёнка у вас просто чудо какое-то! Правда, роды прошли весьма непросто… — она замялась и добавила. — Если бы у Елизаветы Максимовны не было столь высокой регенерации, боюсь, она бы померла, а вместе с ней и ваша сестрёнка. Но всё обошлось. Хвала богам.
Я облегчённо выдохнул и ощутил, как в груди становится тепло.
— Могу я её увидеть?
— Конечно можете. Но она все силы отдала, рожая. Пусть немного придёт в себя, а тогда уже и устроите семейное воссоединение, — улыбнулась медсестра.
— Да, да. Вы правы. Спасибо вам, — поблагодарил я, блаженно улыбаясь.
Следующие два часа я не мог думать о чём-либо кроме мамы и сестры. Гаврилов мучился вместе со мной. Он носился по коридору больницы туда-сюда, не находя себе места.
— Как они там? Всё ли хорошо? Может, у Шульмана апельсинов купить? — без умолку тараторил капитан.
— Всё будет хорошо, папаша. Роды позади, осталось немного подождать, — успокаивая его, сказал я и приобнял Гаврилова за плечи.
— Ты представляешь, Мишка? Я… отец, — прошептал он. — Никогда не думал, что стану отцом. Мог представить, что сгину на фронте, стану инвалидом или попаду в плен на одном из заданий, и там меня методично разрежут на куски. А теперь у меня есть семья.
— Папаня, хватит сопли на кулак наматывать. Ты всё-таки надежда и опора новой ячейки общества, — бодро сказал я, провоцируя капитана.
Не хватало ещё, чтобы он разрыдался. Не к лицу ему это. Вот только я даже не знал, что произойдёт через пару минут…
Нас пригласили в послеродовую палату. Гаврилов по пути наводил порядок, бесконечно поправлял ворот кителя, приглаживал бороду и усы, было заметно, что он очень нервничает.
— Как я выгляжу? — спросил он, теребя воротник.
— Как неврастеник, — усмехнулся я.
— Как дал бы сейчас, — замахнулся Гаврилов. — Первое впечатление очень важно. Понимаешь? Дочка должна сразу понять…
— Что её отец лысый. Понять и начать переживать, что ей достались гены этого человека, — засмеялся я в момент, когда капитан схватил меня за ухо.
— Тебе бы всё хихоньки, да? — весело спросил он.
— Ради тебя стараюсь, — честно ответил я, так как все издёвки были направлены на то, чтобы отвлечь капитана от бредовых мыслей.
— Спасибо, — улыбнувшись, кивнул он.
Дверь наконец-то открылась, и нас пропустили в палату. На кровати лежала мама. Лицо измученное, но цвет кожи розовый, а настроение отличное. Она держала в руках маленький, аккуратно завёрнутый в одеяло свёрток. Её лицо сияло от счастья.
— Стасик, у нас девочка, — мягким голосом произнесла мама, как будто я полгода назад им этого не сообщал.
Капитан сделал шаг вперёд, его руки заметно дрожали, когда он принимал крошечный свёрток. Гаврилов бережно развернул край одеяла и застыл, разглядывая личико новорождённой дочери. Его губы дрогнули, а глаза наполнились слезами.