— Ваше благородие! Вы должны уходить. Имперцы окружили город. Убивают всех, без исключения, — задыхаясь, выпалил командир гвардейского корпуса.
— Продержитесь как можно дольше, — прорычал Архаров и вытер пот, стекающий по лицу. — Нам нужно эвакуировать как можно больше детей. — Барон скорчился от боли и спросил. — Есть вести из Тагила?
— Да, всех успели эвакуировать до вторжения. Но сейчас город в огне, все защитники мертвы. Ваше благородие, уходите. Богом молю. Западный фланг вот-вот рухнет, как и восточный. На юге держимся худо-бедно, но…
— Я уйду только после того, как спасутся мои дети. Хватит лясы точить, лучше свяжись с бойцами на Черчесовском и Малышевском фронте. Отдай приказ бросать всё, к чёртовой матери, и отступать. Пусть затаятся и переждут бурю. Они должны жить во имя рода.
Ноги Архарова подогнулись, и он едва не упал. Командир гвардейского корпуса бросился поддержать барона, но тот резко выпрямился, собрав последние силы, и покачал головой, давая понять, что это лишнее.
— Будет сделано!
Козырнув, командир гвардейского корпуса вытащил рацию из подсумка и стал настраивать нужную частоту. Архаров нервно посмотрел на портал, который медленно сужался, а подходы к нему заволокло едким дымом. Из-за чего сейчас телепортироваться могли одновременно лишь два человека.
— Проклятье, — скрежетнул зубами барон и добавил тише. — Надеюсь, Титов о вас позаботится.
В портал входили только дети. Все кураторы, гвардейцы и прочие взрослые оставались в академии до тех пор, пока последний ребёнок не переместится. Это был личный приказ Архарова, направленный на то, чтобы защитить своих детей. Ведь если в рядах гвардейцев или кураторов есть предатель, то он обязательно найдёт способ сообщить Императору, где стоит искать смутьянов из рода Архаровых.
Барона с Титовым связывало не только соседство и совместная борьба с аномалиями, но и дружба семей. Их прадеды дружили, деды дружили, отцы, да и сам Архаров с детства гостил в доме Титовых. Да, у них были сложные отношения. Порой — дрались, ссорились, но в случае чего — всегда помогали друг другу выжить.
К тому же, Титов сильно задолжал Архарову, ведь барону приходилось по несколько раз в год помогать соседу усмирять разломы. Архаров посмотрел в лица своих детей, они были полны почтения, благоговения и страха. Если первые эмоции они испытывали при взгляде на могучего главу рода, то бояться их заставили Имперцы. Будь они неладны.
Архаров судорожно всматривался в лица детей ещё и потому, что надеялся увидеть среди них Михаила. Но его нигде не было.
— Ваше благородие! Приказ отступать отдан. Гвардейцы спешно покидают позиции, — отрапортовал командир гвардейского корпуса.
— Замечательно, — измученно улыбнулся Архаров. — Углов! Живо сюда! — рявкнул барон, и куратор, стоящий в двадцати метрах от портала, тут же подбежал. — Найди Михаила. Он должен спастись. Слышишь? Спастись, несмотря ни на что!
— Сделаю всё, что в моих силах! — пообещал Углов и сорвался с места.
На всех парах мы влетели на пристань. Точнее, на её останки. Деревянные мостки обуглились, все байдарки, привязанные к пристани, также сгорели.
— Вплавь! — выкрикнул Остап и полез в воду.
— Идиот! Там два с половиной километра плыть! — зарычал я не столько от злости, сколько от боли.
Осколок снаряда прошел совсем рядом и рассёк мне кожу на виске. Ещё бы пару сантиметров в сторону — и он бы раскроил мне череп. Не теряя времени, я сразу же побежал направо. Туда, где когда-то стояли высокие камыши, а сейчас осталась лишь выжженная уродливыми рытвинами земля. На метровой глубине лежала притопленная байдарка, покрытая илом.
Старшие курсанты устроили драку в прошлом году и случайно пробили днище байдарки. А чтобы никто из преподавателей не узнал, оттащили её в камыши и притопили. Никто не хотел драить толчки.
— Вытаскивайте! Живо! — закричал я и полез в ледяную воду.
Ребята последовали моему примеру и, спустя минуту, мы уже волокли байдарку на берег. Замечательно! Даже вёсла на месте. Осталось только…
За спиной послышался топот. Я инстинктивно создал ледяную иглу и собирался швырнуть её на звук, когда заметил несущегося к нам Прохорова. Глаза расширены от ужаса, руки в крови и, судя по всему, кровь не его.
— Суки! Решили без меня свалить⁈ — вместо приветствия заявил он.
— Даже не думали о таком, но теперь появилось желание, — меланхолично ответил Леший.
— Заткнитесь! Собачиться будем, когда свалим отсюда, — рявкнул я и приложил ладонь к дыре на дне лодки.
От моей руки разошлись волны холода, законопатив пробоину льдом. Следом я упёрся в нос байдарки и столкнул её в воду.
— Кажется, нам конец… — сказал Макар, стоявший рядом. Он смотрел в сторону административного здания.
Я обернулся и увидел, что десяток Имперцев в красных мундирах тычут пальцами в нашу сторону. Это было не проблемой, ведь им бежать до нас почти два километра. Твою мать… Всё-таки это проблема. Огромная, гигантская, мать его, проблема! Я заметил, что в руках одного из бойцов блеснул прицел снайперсой винтовки, и внутри всё похолодело.
— В лодку, живо! Живо, мать вашу!
Леший, Серёга, Макар, Остап и Артём запрыгнули в байдарку, и все стали грести. Прогремел выстрел, и пуля со свистом вошла в воду, подняв фонтанчик брызг. Это было совсем рядом. Жалкий метр — и снайпер попал бы в одного из нас. Осознание того, что снайпер просто пристреливается, обожгло разум. Зараза. У нас меньше минуты до того, как все пули начнут ложиться точно в цель.
Я налёг на весло что было сил. Загребал воду как только мог, но мы двигались слишком медленно. И потом я понял, почему. Леший, Серёга и Артём сидели впереди и гребли, не жалея себя. Позади же разместился Макар. Я обернулся и увидел, что Макар развернулся лицом к хвосту лодки — и просто сидел, задумчиво глядя на воду.
— Макар! Ты совсем охренел⁈ — заорал я и услышал, как прогремел новый выстрел.
Глава 9
Странно. Вокруг гремят десятки взрывов, тысячи выстрелов, а я сумел различить тот самый. Выстрел из снайперской винтовки. Громогласный хлопок донёсся до моих ушей с запозданием. Сначала я увидел, как пуля пробила плечо Макара и ушла в воду. В белоснежной рубахе парня появилось отверстие, вокруг которого расползлось красное пятно. Но Макар даже не дёрнулся.
Затаив дыхание, я смотрел на него и улыбался. По каналам парня струилась мана. Мана прокатилась синеватым свечением от ног и устремилась в голову, где задержалась на пару секунд, формируя концентрированный поток энергии, после чего Макар выплеснул её из глаз.
На мгновение мне показалось, что всё двоится. Фигура Макара поплыла и разделилась на две. Одна осталась в нашей лодке, а вторая уплыла влево на иллюзорной. Вместе с двойником Макара плыл я, Серёга, Прохоров, Остап и Леший. Идеальная копия — при условии, если не смотреть на лица ребят. Носы, рты, глаза и губы были перекошены, как будто их нарисовал умственно отсталый художник.
От созерцания этого чуда меня отвлёк новый выстрел. Пуля со свистом пробила голову того, другого Макара, который успел отдалиться от нас на пару метров, после чего кусок свинца вошел в воду, подняв фонтанчик брызг. Иллюзорный парень рухнул ничком в лодку, имитируя попадание.
— Гребите быстрее. Пока они нас не видят, — прорычал Макар.
Я посмотрел на него; парня била дрожь от болевого шока и перенапряжения. Всё же создать иллюзию подобного уровня довольно сложно, а поддерживать ещё сложнее. Стоп! Он сказал, что Имперцы нас не видят? Вот же чертяка! Макар умудрился ещё и нас скрыть? Интересно, как он это сделал?
Хотя, неважно. Сейчас мана очень быстро утекает из тела нашего спасителя. Просканировав Макара, я понял, что у нас есть максимум две минуты, а после иллюзии развеются — и нас пристрелят.
— Используйте покров маны и гребите изо всех сил! — рявкнул я и налёг на весло.
Ребята выполнили мой приказ и лодка значительно ускорилась. Есть шанс добраться до берега раньше, чем развеется морок. Жаль, я не могу передать часть своей маны Макару, это сильно бы помогло.
— Какого чёрта Имперцы напали на академию? — пропыхтел Леший, надрывно дыша.
— Лёха, ты какой-то бред спрашиваешь, — фыркнул Остап. — Император — тот ещё ублюдок.
— Да, из-за него вымерло много родов. Игнатовы, Павловы, Богомазовы, Караваевы, Тополевы, продолжать можно до бесконечности, — добавил Остап.
Слушая их, я сразу уловил разницу в восприятии. С самого рождения нас пичкали фильмами и лекциями, которые я считал пропагандой. В них рассказывали о зверствах Имперского рода, но тогда я ничему из увиденного не верил. А теперь я в центре событий. На собственной шкуре чувствую милость Императора.
Лёха же жил обычной жизнью, кроме хулиганств, его мало что интересовало, да и об Императоре он практически ничего не знает. Вот и получается, что никто, кроме Лешего не удивляется тому, что происходит.
— Император, может, и козёл, но Архаров — не лучше, — фыркнул Прохоров.
— Рот закрой, пока я тебя не вышвырнул из лодки, — прорычал Серёга. — Если бы не Архаров, мы бы с матерью давно с голода сдохли.
— Да, Артём. Ты не прав, — поддержал Остап.
— Ха. Защищаете Архарова, будто он святой, — покачал головой Артём.
— А ты осуждаешь его так, как будто это ты — святой. Мудила. Уже забыл, какой тварью ты был в пансионате? — спросил Сергей и, обернувшись, одарил Прохорова презрительным взглядом.
— Да будь моя воля… — начал было шипеть Прохоров, но тут же заткнулся, так как я влепил ему затрещину.
— Закрыли пасти и гребите, мать вашу, — прорычал я.
Парни затихли и с новой силой налегли на вёсла. Земля неохотно приближалась, вот только радости это не прибавляло. Северо-Восточная часть Екатеринбурга объята огнём. В небо поднимаются чёрные столбы дыма, слышны вопли, наполненные паникой и ужасом. А ещё стрельба, бесконечная стрельба и взрывы.
Всевидящее око показывало мне бесконечные всполохи маны. Заклинания испепеляли людей, разрушали здания, плавили землю. В округе умерло столько людей, что некротическая энергия бушевала неукротимым потоком. Если бы сюда попал самый слабый некромант на свете, то, поглотив такой объём некротики, он смог бы покорить половину континента.