Мы вошли в номер и устало разбрелись по спальным местам. Я сбросил вещи и завалился на кровать.
— Вам не кажется странным, что старик так трясся от страха при виде Фрола? — спросил Прохоров.
— Да чё тут странного? Я и сам струхнул, когда он рявкнул, — ответил Макар.
— Это да. Орёт, как резаный. Придурок, — согласился Артём.
— А голос у него армейский. Скорее всего, дезертир или военный преступник, — вынес свой вердикт Леший.
— Почему так думаешь? — спросил я у Лёхи, хотя сам пришел ровно к таким же выводам.
— Да с того, что в Ленске каждый первый сиделец. — Леший потянулся и, зевнув, отвернулся к стенке.
— Ты достал уже со своими сидельцами. Буквально в каждом видишь уголовника, — возмутился Прохоров.
— Завидуешь моей чюйке? — спросил Лёха. — Тогда завидуй молча. Я ж не просто так ляпаю абы что. Гвардейцы говором на уголовников похожи, да и татухи у них не чёрного цвета, как у нас, а синего. — Помолчав пару секунд, Леший неуверенно добавил. — Правда я не знаю, каким цветом татуировки должны быть у других родов. И вообще, делают ли там татухи?
— Это не важно. Серьёзных проблем в Ленске нам никто не создавал, а значит, побудем тут какое-то время, — сказал я.
— Ребят, давайте спать. Я уже вырубаюсь, — зевнул Серый и выключил свет.
— Да, давайте спать. Только окошко открою проветрить, — согласился я.
— Только ненадолго. Дубак на улице, капец, — попросил Леший и плотнее завернулся в одеяло.
Я подошел к форточке, открыл её и выпустил на свободу крошечного воробья. Мимо вспорхнул с моей руки и полетел от дома к дому, заглядывая в окна. Закрыв форточку, я вернулся на кровать и переключился на зрение мимика.
С одной стороны, Ленск был интересным поселением, а с другой стороны — мало чем отличался от любой другой деревни. В одном окне мужики глушили самогон и травили байки о том, как охотились на недооборотней. В другом толстяк положил пышную женщину на стол и задрал ей юбку… Гхм. Думаю, суть ясна. В следующем окне жена кормила мужа борщом с салом.
Вроде, ничего необычного. Жизнь — она везде такая. А вот в следующем окошке оказалось немного интереснее. Фрол зашел в кабинет Барса и рассказал о том, что мы сломали ногу их бойцу. Барс молча выслушал и со скучающим видом кивнул. Мол, ну сломали ногу и сломали, с кем не бывает? Но когда Фрол сказал, что нанял нас на работу, выражение лица Барса изменилось.
Особенно его заинтересовал рассказ Фрола о том, что я умею пользоваться магией. Барс потребовал, чтобы Фрол рассказал во всех подробностях, о чём говорили, как я реагировал, а также — какое заклинание использовал. Услышав про ледяные иглы, он презрительно скривился.
Подумав пару минут, кивнул и сказал «Хотя для такого сопляка второй ранг магии льда в пять лет — это просто охренеть». С этим был согласен даже я. Разговор продолжался ещё пару минут, а после Барс заявил, что пойдёт в разлом вместе с нами. Хочет собственными глазами увидеть, на что я способен. Фрол возражать не стал.
После Барс отправил подчинённого домой, а сам вызвал красивую секретаршу, которая нехотя полезла под стол. Поняв, что ничего ценного я больше не узнаю, отправил Мимо искать арсенал. Почему арсенал? Ну-у-у… А как иначе? Если мы в городе воров, то нужно жить по их правилам. С волками жить — по-волчьи сра… Или как там было? Не важно.
Важно то, что мы могли бы разжиться оружием, причём совершенно бесплатно. Я бы позаимствовал пару автоматов, спрятал их в кольце, а доставали бы мы огнестрел лишь в лесной глуши подальше от Ленска. Идеальный план! Стоп… А это что за толпа?
Пять человек, бряцая подносами, шли по улице. Клубы пара вырывались из их ртов, а вот тарелки, стоящие на подносах, не парили. Еда на них была холодной и даже заветрившейся. В свете фонарей я заметил, как один из носильшиков шмыгнул носом и харкнул в тарелку.
— Хе-хе. Ты опять особую приправу добавляешь? — спросил его коллега, расплывшись в улыбке.
— Приправу? Да я даже не понимаю, на кой-чёрт мы эту падаль держим. Будь моя воля, я бы их крысиным ядом накормил.
— А разломы?
— Тут да. Согласен, — кивнул любитель плевков и дальше они пошли молча.
Процессия из пяти человек остановилась у одноэтажного здания, сбоку которого имелся вход на цокольный этаж. Дверь открылась, и с цокольного этажа выскочили пять довольных рож.
— Ну, наконец-то. Я уже собирался Барсу жаловаться на то, что вы проё… — радостно выпалил невысокий лысеющий мужичок, но договорить не успел.
— Ой, да завали ты свою пасть. Подумаешь, опоздали на минутку. Ты всё равно до утра будешь квасить.
— Ага. Буду. Но из-за вас, скотов, буду квасить на минуту меньше, — подметил лысеющий, вручил связку ключей и радостно побежал в сторону «Пьяного Козла». — Через сутки увидимся! — выкрикнул он на прощание.
— Мудак, — хмыкнул любитель харкаться и вошел открытую дверь цокольного этажа.
Мимо дождался, когда последний боец с подносом войдёт внутрь, а после изменил форму, обратившись в комара, и тоже влетел на цокольный этаж. Первое, что мне показалось странным — это рычание. Харкальщик подошел к увесистой дубовой двери и ударил по ней ногой.
— Просыпайтесь, твари! Время жрать. — Распахнув дверь, он выплеснул заветрившуюся кашу на пол и отошел в сторону, позволив и остальным товарищам сделать так же.
Когда пять подносов с кашей разгрузились, харкальщик ехидно ухмыльнулся.
— Хе-хе. Давайте, свинюшки, жрите. Завтра пойдёте на убой. — Он потянулся, чтобы захлопнуть дверь, и в этот момент я направил Мимо внутрь помещения.
Поток ветра ударил мимика в спину, закинув его в самый центр тёмной камеры, по запаху напоминающей хлев. Из крошечного зарешеченного окна лились лучи лунного света, освещая существ, жрущих кашу. Это были недооборотни. Двадцать штук. Ели они размеренно, не толкались, и даже казалось, что они стараются, чтобы всем досталось поровну. Это показалось мне странным.
Хотя, чему тут удивляться? Это ведь город вольных разломщиков! Шульман с радостью скупает куски тварей, а за живых особей, небось, даёт три цены, а может, и больше. Нужно узнать у торговца, может, и правда лучше в пространственный карман прятать тварь и приносить её живой? Так и сражаться не придётся, и получим намного больше ряпчиков. Тьфу, блин! Старый козёл, заразил своими «ряпчиками».
Ладно, об этом подумаю позже. А сейчас нужно немного пострадать. Я призвал тряпку с кровью пауков и услышал женский вибрирующий голос:
«Обнаружен образец ДНК. Желаете ознакомиться?»
Ознакомиться? А зачем? Что там нового я увижу? Не нужно. Сразу поглощаем. Хотя, стоп! Я погрузился в Чертоги Разума и спросил:
— Ут! Подскажи, а ты умеешь работать в режиме многозадачности?
По пещере пронёсся гул, и женский вибрирующий голос сообщил:
«Мои высокоэффективные синапсы обладают исключительной способностью параллельно обрабатывать обширный спектр входящих данных».
— Это отлично. Но из-за твоей манеры речи я порой теряюсь в догадках, живое ты существо или консервная банка, — задумчиво сказал я.
Ут тут же язвительно заявила:
«А что есть человек, если не кусок мяса с программой, записанной в коде, именуемом разум, личность, душа? Можете выбрать десятки названий, подходящих под это определение».
— Ух ты, какая обидчивая, — усмехнулся я. — Ладно. На правах куска мяса, приказываю тебе поглотить доминанты и последовательно переработать их в пользу Пространственного Кармана, Тихого Шага, Всевидящего Ока.
«До какой степени я должна развивать доминанты? Или же разделить генетический материал в равных долях для выбранных доминант?»
— Ого. Ты и на это способна? — присвистнул я. — Развиваем до повышения уровня.
«Запрос принят. Начинаю переработку». — сообщила Ут, и меня тут же накрыла волна боли. Перед тем, как потерять сознание, я увидел, как каменная дверь в комнату Огнёва откатилась в сторону. Старшина выглянул и спросил «Тут чё, есть бабы?». Я хотел было засмеяться, но утонул в темноте.
Утро началось не с кофе, а с увесистых ударов по двери нашего номера. Кто-то нещадно лупил ногой по створке, отчего петли жалобно поскрипывали, предупреждая, что готовы отвалиться в любую секунду.
— Орлята! Подъём, ети вас в дышло! — гаркнул Фрол, а после стал крутить дверную ручку. — Старый хрен! Тащи ключ, а то я щас вынесу эту дверь! Ха-ха-ха! -рассмеялся наш наниматель.
Я сел на край кровати и протёр глаза. Ребята, зевая, потягивались, и только Леший сжимал в руке армейский нож.
— Ты чего? — спросил я.
— Не доверяю я ему, — коротко ответил Лёха и вздрогнул, когда в дверь влетел очередной пинок.
— Щенки! Подъём! Выступаем через полчаса! — заорал Фрол. — Старик! Где тебя черти носят, мать твою⁈
Голос Фрола стал удаляться, отчего Леший тут же расслабился.
— Вы слышали. Собираемся, — сказал я и стал натягивать штаны.
— Надеюсь, нас там не прирежут, — вздохнул Леший.
— Если бы хотели прирезать, то уже бы сделали это, — резонно заметил Артём.
— Дозорный, к примеру, пытал… — начал было Макар, но я его остановил.
— Тише. За дверью могут уши греть.
Макар кивнул, и мы продолжили сборы молча. Через минуту я стоял в полном обмундировании у выхода и ждал ребят. А чтобы ожидание не было таким утомительным, заглянул на огонёк в мой персональный дурдом.
— Перемен! Требуют наши сердца! Перемен! Требуют наши… — орал старшина и это меня не удивляло.
Удивляло то, что Ут ему подпевала:
«И в пульсации вен! Перемен! Мы ждём…»
— Ждём отчёта о внедрении доминанты, — закончил я фразу за говорливую девицу.
Краем глаза я заметил, что Огнёв создал из языков пламени гитару, а ещё сформировал себе руки, которым неуклюже лупил по струнам.
— Весь кайф обломал, — посетовал старшина.
— Я могу ещё и прикрыть твою каморку, что за актовым залом, — усмехнулся я.
— Не надо. Там репетирует школьный ансамбль, — улыбнулся Огнёв.
— Под названием «Молодость»?