— Кстати, пока тебя не было, я на разведку ходил.
— Один?
— Нет, конечно, — ответил Гаврилов. — Я же тебе рассказывал, что скоро прибудут мои коллеги. Так вот, теперь группа «Три Топора» насчитывает десять человек, включая меня.
— Группа алкашей. Просто замечательно, — хмыкнул я.
— Да вы достали, — вздохнул капитан. — Нормальное название. Я же не виноват, что портвейн такой есть.
— Не виноват. Но, выбирая название, вдохновлялся именно портвейном, — издевательским тоном сказал я.
— Отвали, — улыбаясь, отмахнулся капитан. — Короче. Осмотрели мы Кунгур. Новых разломов и аномалий там сейчас нет. Нашли два десятка тварей и пустили их в расход. Вот образцы крови, — он протянул мне две бумажки, изучив которые, я был разочарован. Тварями оказались обычные вервольфы.
— Молодцы, отлично потрудились.
— Да погоди ты. Дослушай сначала.
— Да-да-да. Дослушаю. Но сначала скажи вот что. Раз ты моей матери сделал предложение, то получается, я твой официальный «неофициальный сын». А раз так, то выходит, что я наследник рода Гавриловых?
— Э-э-э… — замялся капитан и, почесав бороду, кивнул. — Выходит, что так.
— Шик. Теперь я глава трёх родов! — заявил я, погрозив небесам кулаком. — Главное — не останавливаться на достигнутом.
Услышав это, Гаврилов прыснул со смеху.
— Амбиции у тебя, конечно… Ладно. Давай к делу. Пока мы исследовали Кунгур, нашли пару складов с продовольствием, а также полицейский участок. На удивление, там полно оружия. Во время эвакуации кто-то пытался вскрыть арсенал, но, судя по следам крови, мородёра сожрали твари. Но это не всё. Уходя из города, заметил, что на противоположной стороне реки кто-то наблюдал за нами в бинокль. Полагаю, это люди, открывшие огонь по Ивану.
— Понятно. Ну, что я могу сказать? План остаётся без изменений. Переселяемся. Просто займём центральную часть Кунгура, а лёд взорвём. Так по воде к нам будет не подобраться. Если и захотят напасть, то пусть идут через узкий перешеек. Там мы их всех и положим.
— Гладко на бумаге, да забыли про овраги, — хмыкнул Гаврилов.
— Чтобы рифма была, нужно говорить «оврагЕ», но тогда смысл ломается. Одним словом, хрень, а не стих, — заключил я.
— Ха! Ценитель поэзии нашелся.
— Ещё какой! Хочешь, хокку про тебя сочиню?
— Чего? — протянул Гав.
— Стих такой. Японский. Слушай.
Я прочистил горло и неторопливо начал декламировать:
Седой капитан
Утопает в тревоге.
Властелин каши велик.
— Ну, как тебе? — едва сдерживая смех, спросил я.
— Хрень какая-то. Какой ещё властелин каши?
— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулся я. — Ладно. Пошли готовиться к вылазке.
Гав отправился собирать разведывательную группу, а я пошел к маме. По пути не мог сдержать улыбку. Приятно оказаться дома. А ещё меня повеселил разговор с Гавом. Пока я гостил у Титова, наткнулся на занимательную книгу «Хокку небесной лазури». Сборник японской поэзии. Весьма занятная вещь, скажу я вам. Японцы умудряются в три строки уместить целую вселенную. К примеру:
Тишина кругом.
Проникают в сердце скал
Голоса цикад.
Этот стих написал некий Басё. Не знаю, кто он, и жив ли вовсе. Но что-то в этом есть. Коротенький стишок без привычной для нас рифмы, но есть в нём какая-то глубина. Объёмность. Прочитал — и в голове тут же родилась картинка. Ляпота!
Размышления мои завершились, едва я поднялся на второй этаж. Мама распахнула дверь своей комнаты и выбежала мне навстречу. Так тепло стало на душе! Нежные объятия, поцелуи, поглаживания по голове.
— Мишенька, наконец-то ты вернулся. Всё хорошо? Как командировка прошла? Я видела в окно, там столько народа, ужас… — без остановки щебетала мама, осматривая меня с головы до ног.
— Всё хорошо, мам, — ответил я, улыбнувшись. — Я тебя люблю, — сказал я то, что было на душе. То, о чём я никогда не говорил в прошлой жизни.
Казалось бы, эти слова столь естественны, но почему-то их очень сложно сказать. А если не скажешь их родителям, то будешь об этом жалеть до конца своих дней. Жизнь скоротечна, и близкие, увы, не вечны. Хочется верить, что переродившись, мы встретимся вновь, но существует ли оно, перерождение?
Да, мне повезло раскрыть тайну Мироздания. Этим я заслужил второй шанс. А получили ли такой же шанс миллиарды жителе Дреморы? Увы, у меня на этот вопрос нет ответа. Поэтому я хочу жить без сожалений. Ну вот… Услышав мои слова, мама разрыдалась и крепко прижала меня к себе.
— Я тоже тебя люблю. Сыночек мой родной. Мишенька.
Эх, что-то в глаз попало. И в груди защемило. Зараза. Сильнейший маг Дреморы. Михаэль Испепелитель. Владыка хаоса, Покоритель драконов, глава Пламенного ордена, Сеятель смерти, расклеился от слов какой-то женщины. Какой-то близкой, родной женщины.
— Мам, ты как? — спросил я, едва сдерживая подступивший к горлу комок. — Как сестрёнка?
— Ой, Мишуль. Всё хорошо. Мне кажется, она даже толкаться начала. Пока не сильно, но уже что-то есть, — защебетала мама и положила мою руку на свой живот. — Поздоровайся с сестрёнкой.
— Привет, — улыбаясь, проговорил я и почувствовал лёгкий энергетический импульс.
Это был не толчок в физическом понимании, на таком сроке беременности я бы ничего не ощутил. Но сестрёнка явно меня услышала и отозвалась, послав едва различимый импульс. Готов спорить, она родится с магическим даром. Интересно, какой она будет?
Полчаса мы болтали с мамой в коридоре. Улыбались, смеялись, но пришла пора переселяться. По лестнице поднялся Барбоскин и, вытянувшись по струнке, доложил:
— Михаил Константинович. Бойцы готовы. Можем выступать.
— Замечательно. Тогда не будем терять времени, — кивнул я и пошел следом за старшим лейтенантом.
— Михаил Константинович, вооружить пять сотен человек не удалось. Оружия хватило лишь на две сотни бойцов. Но Измаил Вениаминович Шульман согласился продать нам в кредит любое вооружение по сходной цене.
— Даже не сомневался в том, что Шульман решит на нас нажиться, — вздохнул я. — На первое время две сотни стволов нам хватит. Когда переселимся в Кунгур, будем посмотреть. Возможно, на месте найдём, чем вооружить оставшихся.
Две сотни шестнадцатилетних мальчишек стояли на морозе. Щёки раскрасневшиеся, в разгрузочных жилетах, с автоматами в руках, а ещё в гвардейской форме Титовых… Непорядок. Как переберёмся в Кунгур, нужно озаботиться производством собственной гвардейской формы. Аристократ я или наср… В смысле, или не аристократ?
Без длинных речей и вступительных фраз, мы погрузились в вездеходы, грузовики и один потрёпанный БТР, после чего двинули в сторону Кунгура. Я разместился в БТРе. Было тут как никогда просторно. Внутрь набилось человек двадцать, отчего дышать было нечем, а в лицо то и дело попадал чей-то локоть. А что поделать? Лучше так, чем двадцать пять километров пиликать пешком.
Зачистка Кунгура вышла… Весьма спокойной. Никаких тварей. Никаких разломов. Никаких аномалий. Скукота, да и только. Единственное, что беспокоило, так это около ста энергетических точек под землёй. Готов спорить, что это черви. Но пока земля мёрзлая, они при всём желании не смогут на нас напасть.
— Выгружаемся! Занять позиции по периметру. Капитан Гаврилов, на вас подрыв льда! — отдал приказ Юрий, как только мы остановились в центре города.
— Станислав Карлович, и мосты тоже взрывайте, к чёртовой матери. Нам нужен лишь один выезд из города, — попросил я.
— Наум! Бери хлопушки, дело есть! — гаркнул Гаврилов, улыбаясь во все тридцать два.
Работа закипела. Одни окапывались на местности, обустраивая огневые точки. Другие взрывали лёд и мосты, а третьи, в лице меня, от безделья полезли на крышу местной десятиэтажки. Такая высотка тут была всего одна. Поэтому вид из неё был шикарный! Разумеется, одного меня не отпустили. За мной увязались ребята. Поднявшись на крышу, я присвистнул. Повсюду валялась разбитая скорлупа.
— Гарпии высидели птенцов и улетели зимовать на юг? — спросил Леший, пнув скорлупу, от чего та разлетелась на мелкие осколки.
— Перелётные птицы всегда возвращаются домой. Поэтому не стоит радоваться, — прокомментировал я, подойдя к краю крыши.
Внизу бегали люди, выполняя свои обязанности, а за рекой виднелась энергетическая точка. Такая точка, которую ни с кем другим не спутаешь. Я призвал из хранилища автомат и прицелился.
— Мих. Ты чего? — спросил Макар.
— Хочу друга навестить, — задумчиво сказал я и спустил курок.
С оглушительным хлопком пуля полетела за реку, а спустя мгновение я использовал пространственный обмен, поменявшись с ней местами.
Недры горы Думная.
Город Полевской.
Белоснежный кафель залит алой кровью. Немногочисленный персонал лаборатории носится туда-сюда, словно здание лаборатории объято огнём. А за двойной стальной дверью операционной творит профессор Преображенский. Лысый, как бильярдный шар, мужчина забрался на подставку и склонился над операционным столом, на котором лежал бледный, как мел, парень.
У парня не было рук. Нечто невероятно острое отсекло их, оставив после себя идеальный срез. Парня звали Остап, и если бы он был обычным человеком, то давно бы умер. Но энергетическое ядро, встроенное в его тело, поддерживало жизнь искусственно до сего момента.
— Чёртов идиот. Я же тебя предупреждал, что эта смерть станет последней, — бухтел профессор, вживляя под кожу парня механические протезы рук.
— Мы недооценили его, отец, — улыбнулся парень дрожащими губами. — Нужно было похищать Михаила, как только мы сбежали из Академии. Сейчас же… Сейчас он… — Голова Остапа внезапно закружилась, и он потерял мысль. — Знаешь, что меня тревожит? — спросил Остап у отца.
— То, что мне придётся вживить тебе Слезу четвёртого ранга, чьего заряда от силы хватит на год жизни? — недовольно прорычал Преображенский, сшивая нейроинтерфейс с нервами Остапа.