— Всё будет хорошо. Ты выживешь, — уверенно сказал я и отдал приказ Ут.
Передача доминанты регенерации должна быть болезненной. Я думал, парень будет кричать и извиваться от боли, выжигающей каждую клеточку тела, но он даже не пискнул. Просто лежал и смотрел сквозь меня. В какой-то момент мне показалось, что парень умер, но это было не так. Дышал он шумно, со свистом, однако постепенно дыхание выравнивалось, как и цвет лица.
Я взглянул на рану бойца и расплылся в улыбке. Регенерация работает. Ткани медленно срастались, кровотечение останавливалось. Ещё бы. Ему досталась регенерация третьего ранга. Теперь парень обязан выжить, иначе мне придётся вытащить его с того света и собственноручно прикончить. Нет, я серьёзно! Вы только подумайте, какая это будет потеря! Доминанта третьего ранга! Ха-ха. Шучу. Разумеется, боец ценнее любой доминанты. А боец с доминантой регенерации — и подавно.
Когда я повернулся к лекарю, увидел, что он растерянно пялится на меня, приоткрыв рот. Пришлось щёлкнуть пальцами у него перед носом.
— Очнись! Покажи следующего тяжелораненного.
Лекарь закивал гривой и стал указывать пальцем то на одного бойца, то на другого. Я раздал имеющиеся три доминанты регенерации, даровав жизнь четырём мальчишкам из десяти, осталось шестеро. Ну! Давай, фортуна. Не подведи меня! Прикоснулся ладонью к окровавленному рукаву и отдал мысленный приказ «Ут, поглоти образцы».
Три десятка образцов скопом — это не просто больно, это невероятно больно. Сознание несколько раз отключалось, но спасибо лекарю. Парнишка понятия не имел, что происходит, из-за чего спешно начинал возвращать меня к жизни исцеляющими заклинаниями и нашатырным спиртом. От жуткой вони я мгновенно приходил в себя, а потом снова отключался.
Я проваливался в небытие три или четыре раза. Но потом пришел в себя окончательно. Погрузившись в Чертоги Разума, я выругался. В кладовщике лежало три доминанты регенерации. Жалких три доминанты — из трёх десятков образцов.
— Твою мать! — сплюнул я, понимая, что сейчас мне предстоит сделать выбор, кто из шестерых выживет, а кто умрёт.
Один из бойцов был моим кровным родственником, это я понял по алому свечению, исходящему от его тела. Но это не означало, что я должен спасти именно его. Все жизни одинаково ценны. Парень справа от меня лежал на алом снегу и кашлял кровью. Его сердце билось так медленно, что эхолокация практически не улавливала звучания жизненно важного органа.
— А-а-а! Живи! — прорычал я и передал парню доминанту регенерации.
— Ваше благородие. У лекарей закончилась мана. Боюсь, раненые истекут кровью в течение пары минут, — с горечью сказал лекарь, глядя на меня.
В его глазах я увидел страх и чувство вины. Ну конечно. Этот юнец сталкивается со смертью далеко не каждый день. Для его возраста он отлично держится. Но что же делать? Я не могу дать им умереть в первой же вылазке. Позади послышался топот.
— Михаил Константинович, нашли ещё пару туш, — задыхаясь, выпалил подбежавший ко мне Леший и протянул кусок окровавленной тряпки.
Не теряя времени, я прикоснулся к тряпке и заставил Ут поглотить доминанты. Через пару секунд я был готов разрыдаться и рассмеяться одновременно. Я получил ещё одну доминанту регенерации, а нужна она трём бойцам. Да уж… У старухи с косой сложная работёнка, если, конечно, ей приходится делать выбор — кого забрать, а кого нет.
— Простите, — прошептал я и передал доминанту кровному родственнику.
Настроение было мрачное, на душе погано, а в воздухе витал запах скорой смерти. Я должен был идти в Кунгур один. Молодняк, пусть и хорошо натренирован, но сегодня случилось из ряда вон выходящее событие. Подумать только. Около тысячи тварей вторглись в Кунгур. И всё из-за этого шипастого выродка. Я поймаю его любой ценой и собственноручно раскрошу череп молотом.
— Что за траурные лица? — весело спросил Гаврилов, остановившись слева от меня.
Я не успел ответить, а по его каналам хлынул мощный поток маны. Зеленоватое свечение выплеснулось через пальцы капитана и устремилось к двум бедолагам, оставшимся без доминант регенерации. Вот же, зараза! Я совсем забыл, что передал ему доминанту магии Лечения! Хорошо, что капитан поехал вместе с нами, а то бы пришлось кушать поминальные пирожки с вареньем. Пирожки я, конечно, люблю, а вот смерти вверенных мне людей — нет.
Спустя десять минут Гаврилов облегчённо выдохнул и вытер пот со лба.
— Состояние удалось стабилизировать. Жить будут. Но нужен постельный режим и больничный уход, — заключил капитан.
— Спасибо, Станислав Карлович, — кивнул я, пожимая ему руку. — На улице Просвещения должна быть больница. Отправь туда людей. Пусть всё осмотрят. Если кто-то из твоих Топоров разбирается в электрике, отправь его на подстанцию. Нужно восстановить электроснабжение.
— Не переживай, Михаил Константинович. Наум уже ковыряется на подстанци… — Не успел Гаврилов договорить, как послышался гул, и по всему городу загорелись фонари освещения.
— Шустрый малый, — присвистнул я.
— Само собой. Наум не зря свой хлеб ест, — гордо ответил Гаврилов.
— Отлично. Тогда найди Барбоскина, и займитесь укреплением обороны. Мы с Юрием отправимся в Ленск. Следует как можно скорее организовать переезд.
— Хочешь закрыть небо над Кунгуром?
— Да. Если бы у нас был артефакт, то таких тяжелых ранений удалось бы избежать, — сказал я, указав в сторону лежащих на снегу ребят.
— Разумно. Но у нас недостаточно вооружения, чтобы безопасно сопроводить до Кунгура полторы тысячи человек. Поэтому не беги впереди паровоза. Отправим бронемашины, и они постепенно доставят сюда всех. Я распоряжусь о переброске, а ты лучше отдохни. Паршиво выглядишь, — по-отечески сказал Гаврилов и положил руку мне на плечо.
Только в этот момент я понял, насколько устал. Ноги подкосились, и я едва не рухнул в снег.
— Да. Спасибо. Я буду на десятом этаже, — тяжело дыша, кивнул я, указав на многоэтажку.
— Леший. Помоги Михаилу Константиновичу, — приказал капитан Лёхе.
Леший поднырнул под мою руку и подставил своё плечо.
— Ну что, Михаил Константинович? Чем сильнее ты становишься, тем больше проблем возникает вокруг? — ухмыльнулся Лёха, освещая нам путь ярко светящимся кинжалом.
— Благодаря сегодняшней ночи, проблем станет на порядок меньше, — хмыкнул я.
— Это ещё почему? — нахмурился Лёха.
— Потому что мы перебили кучу тварей, а значит, не только получим доминанты, но и заработаем вагон наличности. Уверен, Шульман с радостью купит туши убитых существ.
— Сомнительное заявление, — сказал Артём, подхвативший меня под руку с другой стороны. — Ты видел эти туши? Их придётся собирать по кускам. Большинство же превратились в фарш или обгоревшие ошмётки. Хорошо, если сотню тысяч ряпчиков выручим.
Я посмотрел на лицо брата. Висок рассечён, от крови волосы слиплись, а он идёт, улыбается. Будто ничего не произошло.
— Рад, что ты жив, — тихо сказал я.
— А чего со мной станется-то? — спросил Артём, приподняв бровь.
— Да. Твари жалуют человечину. Рядовой Свинина их совершенно не заинтересовал, — хохотнул Леший и едва не выронил меня, когда Артём, извернувшись, влепил ему пинком по заднице. — Если из-за тебя глава рода разобьёт лобешник, всыпем тебе плетей. Верно я говорю?
Леший уставился на меня и весело подмигнул.
— Всем плети за мой счёт. Я угощаю, — усмехнулся я.
— А мне-то за что? — наигранно возмутился Леший.
С шутками и прибаутками мы, наконец, добрались до десятиэтажки, а после начался мучительный подъём наверх. Наум, конечно, восстановил электроснабжение в городе, вот только лифт по-прежнему не работал.
— Перекур, — сказал я, призывая из хранилища три шоколадных батончика и фляжку с водой.
С аппетитом мы умяли сладости, после чего я отпустил ребят и, не спеша, побрёл наверх. Ноги с трудом двигались, глаза слипались, но я продолжал переступать ступени в надежде, что они скоро закончатся. На лестничной клетке имелись узкие окошки, через которые виднелся Кунгур, утопающий в свете фонарей. Красивый город. Был. Но я верю, что он снова станет таким. Даже лучше прежнего.
На десятом этаже я ввалился в открытую дверь квартиры и прямиком направился в спальню. Макар же стоял на балконе и всматривался в чёрное небо через оптический прицел.
— Даже не поблагодаришь? — спросил он.
— Ага. Спасибо, — лениво ответил я, плюхаясь на ледяную кровать.
— Полагаю, ты даже не понял, за что поблагодарил, — донёсся до меня уставший голос Макара. — А ведь я вышиб Баргуду мозги, когда он подкрался к тебе со спины и собирался снести голову своей лапищей.
— Не зря я тебя одарил доминантами. Ты хотя бы стрелять научился, — усмехнулся я, выуживая из кармана тряпку с кровью убийц, подосланных ко мне Юсуповым. — Памятник тебе попозже возведу — за заслуги перед Родиной. А пока закрой, пожалуйста, дверь на балкон. Холодина жуткая, — буркнул я, проваливаясь в Чертоги Разума.
Когда мой разум перенёсся в сумрачную пещеру, я заметил, что Галина странно себя ведёт. Прячет взгляд, наигранно улыбается и летает по пещере, как блаженная, делая вид, что меня не замечает. Да, она и раньше вела себя довольно безумно, но сейчас её придурь особенно заметна.
— Что-то случилось? — спросил я у Мимо, растёкшегося у пирамиды.
— Ми-ми-ми-мимо. Мимо Мимуля. Ми-ми-ми-ми-мка. Мимка Миму-уля, — пропел мимик и спешно уполз прочь.
— Идиотизм какой-то, — тяжело вздохнул я. — Ут, что там с образцами?
'Образцы содержат весьма обширный массив данных. Провожу анализ. Анализ завершен. Образцы содержат следующие доминанты:
«Магия Земли».
«Сердце Камня, усиливает плотность кожи носителя, превращая её в подобие гранита. Временно дарует практически абсолютную защиту от режущего и дробящего урона. Во время активации скорость движений резко падает».
«Зов Глубин, позволяет управлять сейсмическими волнами, вызывая локальные землетрясения. Мгновенно создаёт разлом земли в радиусе десяти метров вокруг».