– Обо мне? Не стоит.
– Никто не в состоянии ночь за ночью выносить такие мучения без последствий. Мне наплевать, что ты напичкан всевозможными системами и усовершенствованиями. Этот мрак тебя погубит.
– Тем не менее я каждое утро приступаю к своим обязанностям.
– Семнадцать часов назад, – заговорил Иниго.
– Что?
– Семнадцать часов назад тебе полагалось быть на мостике и проверять системы корабля. Но ты погрузился в воспоминания. Я это почувствовал.
– Мои функциональные возможности не пострадали.
– Они снижаются, – сказала Корри-Лин. – Неужели ты сам не замечаешь? Или просто не хочешь признаться?
– Я мог бы помочь тебе, – предложил Иниго.
– Нет.
– У тебя же имеются инструкции на все случаи жизни, – настаивал Иниго. – А на случай собственного выхода из строя?
– Со мной все в порядке, и молчание по утрам ничего не означает. Неужели нельзя позавтракать в спокойной обстановке?
– Подумай вот о чем: если ты окончательно спятишь, как мы будем добираться до Оззи?
Аарон усмехнулся.
– А вам этого хочется?
– Да, – решительно ответил Иниго. – Я не знаю, кто тебя программировал, но, полагаю, они были правы, решив свести нас с ним.
– Ну наконец хоть какой-то прогресс.
– Единственное, что может помешать нам добраться до Конуса, это ты, – сказала Корри-Лин.
– Ну, если моя схема начнет разваливаться на кусочки, я…
Он умолк, мгновенно утратив все признаки хорошего настроения.
– Прибегнешь к самоуничтожению? – предположил Иниго.
Аарон уставился в какую-то точку в переборке, не донеся до рта чашку с кофе.
– Нет, такой глупости я не совершу. Я не настолько слаб. – Затем он нахмурился и перевел взгляд на Корри-Лин. – Что?
– О Заступница, – пробормотал Иниго.
Корри-Лин замерла, полагая, что на мгновение перед ней предстал настоящий Аарон.
– Тебе не придется этого делать, – решительно возразила она.
– До Конуса нам осталось не больше двух дней пути, – сказал Аарон. – До тех пор я сумею продержаться, не сомневайтесь.
– Тем не менее не мешало бы на всякий случай загрузить в Интел-центр аварийные инструкции, – предложил Иниго.
– С этим я справлюсь. Собственно говоря, я могу придать им первоочередной статус. А раз уж вы убедились, что я не собираюсь причинять вам никакого вреда и что вместе с великим Оззи вы составите лучшую команду для предотвращения этого гибельного цунами, я предлагаю вам подумать, как остановить Бездну.
– Ее невозможно остановить, – сказал Иниго. – Она такая, какая есть. Я знаю. Я наблюдал за ней со станции «Центурион» и там непосредственно ощущал излучаемые ею мысли. Я знаком с ней лучше, чем кто-либо другой из людей. Так что, можешь поверить, если хочешь остаться в одной Вселенной с Бездной, придется отыскивать путь, как ее обойти. Наилучшим решением было бы вернуться назад и попросить Высокого Ангела перебросить нас в другую галактику.
Аарон отпил глоток кофе.
– Кое-кто думает иначе, – невозмутимо произнес он. – Кое-кто все еще верит в тебя, Сновидец. Верит, что ты действительно откроешь нам путь к спасению. Как тебе такое? На данный момент у тебя остался только один последователь – я. Я единственный, кто на тебя рассчитывает.
Необычное влияние Конуса они ощутили еще в полутора днях пути до цели. Сначала это было всего лишь легкое ощущение радости, на которое никто не обратил внимания. Корри-Лин почти отказалась от выпивки, но в личных вещах членов экипажа отыскались бутылки с великолепными напитками. Было бы непростительно позволить им пропасть впустую. Два напитка – «Бодлианское белое» и «Зелень гор Гакслей» – считались сильными афродизиаками. Из-за них она особенно переживала. Кроме того, она не знала, чем еще заняться на борту.
В полдень она начала подготовку с того, что поручила роботу переделать рубашку из полуорганической ткани, чтобы спереди она держалась всего на двух пуговках. Удовлетворенная ее весьма соблазнительным видом, Корри-Лин разделась и прошла в душевую кабину, а робот тем временем перекраивал толстый шерстяной свитер в короткое платье. Грубоватая пряжа слегка царапала руки, но к дьяволу такие мелочи.
Все это время Иниго оставался в кают-компании, где просматривал сведения об астрономических свойствах Бездны. Когда Корри-Лин вызвала его, сказав, что произошло нечто важное, он поспешил прийти.
– Что случилось? – спросил Иниго, едва открыв дверь.
Он так и остался на пороге, с любопытством осматривая каюту, освещенную тремя мерцающими свечами, прикрепленными на относительно горизонтальных участках поверхности. Кулинарный комплекс, хоть и путал вкусы и запахи еды, достаточно легко изготовил восковые свечи.
Корри-Лин встретила его страстным взглядом и попросила закрыть дверь. Иниго увидел в ее руках бутылку «Бодлианского белого» и два бокала на высоких тонких ножках.
– Эге.
Его гея-частицы откликнулись вспышкой оживленного интереса.
– Посмотри, что я нашла, – произнесла она самым низким голосом, какой только могла изобразить, не засмеявшись при этом. – Было бы жаль не воспользоваться.
– Классика, – воскликнул он. принимая протянутую бутылку.
Она приникла к нему с поцелуем, не дав времени даже на то, чтобы снять колпачок с бутылки, потом провела кончиком носа по его лицу. Он с улыбкой обнял ее, впитывая настроение, излучаемое гея-частицами. Их руки одновременно потянулись к поясу ее колючего одеяния.
– О Заступница, да, – простонал Иниго, когда грубая шерсть соскользнула на пол, открывая соблазнительного фасона рубашку.
Корри-Лин опять поцеловала его, пустив в ход игривый язычок.
– Помнишь Франли? – спросила она. – И долгие зимние ночи, проведенные с ней в Плаксе?
– Я всегда предпочитал Джессиль.
– О да. – Она отпила глоток вина. – Она была очень плохой девчонкой.
– Как и ты.
Он наполнил свой бокал, потом провел рукой по ее шее, пока не остановился у верхней пуговки. Палец обошел преграду вокруг и слегка потянул, испытывая сопротивление.
– Я снова могу стать такой, если ты хорошо попросишь, – пообещала она.
Спустя два часа дезинтегрирующий импульс Аарона вдребезги разнес дверь их каюты, превратив малметалл в облако пыли. Корри-Лин и Иниго отдыхали, растянувшись на одеялах. Иниго, держа в одной руке бокал с «бодлианским», осторожно стряхивал капельки напитка на грудь Корри-Лин. Вторичные программы его макроклеточной ячейки мгновенно активировали защитное силовое поле. Корри-Лин вскрикнула и поползла вглубь каюты, пока не уперлась в переборку.
– Отключи их! – взревел Аарон.
Он втянул воздух, раздувая вспыхнувшие щеки и сжав зубы, так что под кожей проявились мускулы.
Иниго вскочил на ноги, загораживая собой Корри-Лин. Силовое поле растянулось, охватывая и ее, хотя против Аарона эта мера предосторожности была бесполезной.
– Силовое поле останется, – заявил он. – А теперь, ради Заступницы, скажи, в чем дело?
– Мне плевать на твое силовое поле!
Аарон сильно задрожал и сделал шаг назад. Из его гея-частиц хлынул такой мощный поток странных неприятных ощущений, что Иниго вздрогнул. Это был вихрь воспоминаний о каком-то незнакомом храме под прозрачной крышей, о мелькающих испуганных лицах и оглушительных залпах оружия. Каждое видение вызывало новый взрыв эмоций. Иниго, испытывая одновременно ужас и отвращение, отчаяние и вину, ощутил текущие по его щекам слезы.
– Эмоциональное дерьмо, – вопил Аарон. – Отключи его, или, клянусь, я убью ее прямо при тебе.
– Я ничего не делаю, – закричал в ответ Иниго. – Что происходит? Что с тобой?
Аарон осел, прислонившись к косяку выбитой двери.
– Убери их из моей головы!
– Отключи свои гея-частицы, это прекратит воздействие.
– Они отключены!
У Иниго от потрясения похолодела кожа – от собственных ощущений, а не от эмоций, излучаемых Аароном.
– Не может быть. Я чувствую твои мысли.
Взметнувшаяся рука Аарона остановилась в нескольких сантиметрах от лица Иниго. Кожа на его руках встопорщилась, и из плоти показались черные дула оружия боевой системы.
– Отключи их!
– Я же ничего не делаю! – снова заорал Иниго.
Как ни странно, он ощутил бодрящее волнение: настоящая жизнь, не то что существование последних десятилетий. Он уже проклинал себя за то, что прятался так долго вместо борьбы с любыми испытаниями, которые могла устроить ему Вселенная. Конечно, глупо…
Из вживленных в плоть Аарона лазеров вырвались четыре рубиновых луча и заплясали по лицу Иниго.
– Отключи. Их.
Обезумевший агент уже злобно рычал. Где-то совсем близко захлопали темные крылья. Дальний угол каюты затянуло дымкой, словно тьма молекулу за молекулой поглощала пространство. От ее приближения повеяло холодом, он просачивался сквозь силовое поле и леденил кожу Иниго.
Аарон запрокинул голову.
– Убирайся, чудовище.
– Это не я, – прошептал Иниго.
На окраине поля зрения, в гуще наползающего мрака уже маячило нечто пугающее. Он видел чью-то злобную усмешку, обнажающую хищные зубы. Если создание вырвется в то. что Аарон считает реальностью, неизвестно, что может произойти.
Лазерные лучи начали изгибаться в воздухе, обошли вокруг Иниго, заключив его в светящуюся клетку, и их кончики уперлись в обнаженное тело Корри-Лин.
– Я могу быть таким же мерзким, как она, – угрожающе проворчал Аарон. – В конце концов, я у нее учился. Ты еще услышишь мольбы Корри-Лин отключить их. И она станет просить убить ее, чтобы прекратить мучения.
– Прошу тебя, – взмолился Иниго. – Послушай. Я ничего с тобой не делаю.
Лазерные лучи стали ярче, и под их нажимом кожа Корри-Лин зашипела и начала темнеть. От боли она крепко стиснула зубы.
– Постойте, – вдруг воскликнула Корри-Лин. – Где мы находимся?
Аарона била дрожь, словно кто-то пропустил через его тело электрический ток.
– Местоположение?
Тьма, окутавшая каюту, пульсировала с частотой ударов сердца