– Тебе не за что извиняться.
– Мне говорили, что вы не одобряете применение машин.
Двое аномийцев коснулись друг друга небольшими коготками средних рук.
– Кто-то был с тобой не совсем честен, – сказал Тизак. – Я рад, что ты пришел в нашу деревню, чтобы мы рассказали тебе правду.
– О вашем отказе от машин мне рассказали мои сородичи. Они посещали вас довольно давно.
– Значит, память твоей расы со временем ослабевает. Мы не отвергаем машины. Мы просто предпочитаем ими не пользоваться.
– Могу я спросить почему?
Средние и верхние колени Тизака согнулись, и он опустился на корточки. Второй аномиец отошел.
– У нас есть жизненный путь, проложенный миром, который нас сформировал, – сказал Тизак. – Нам известно, что с нами стало, когда мы выбрали путь, ограниченный машинами и технологиями. Наши предки достигли величия, таких же высот, как, возможно, и вы.
– Ваши предки во многих отношениях ушли далеко вперед по сравнению с нами, – поправил его Экспедитор. – И мы в неоплатном долгу перед ними. Они спасли множество звезд от агрессивной расы, за что мы всегда будем им благодарны.
– Ты говоришь о тех, что живут вокруг двух звезд. Они стремились уничтожить все другие формы жизни.
– Ты знаешь о них?
– Наш жизненный путь отличен от пути наших предков, о чем мы искренне грустим, но мы радуемся их успехам. Они ушли, чтобы стать кем-то другим, кем-то более могущественным.
– Вы не последовали за ними. Почему?
– Эта планета создала нас. Ей и выбирать сущность нашей жизни.
«Звучит как какая-то религиозная проповедь», – по отдельному каналу связи сказал Гор.
«Скорее, как постулат одной из наших фракций, – возразил Экспедитор. – Аномийские „Ускорители“ вознеслись на постфизический уровень, а „Дарвинисты“ хотят жить так, как предписывает им природа».
Экспедитор решил, что чувство равновесия у аномийцев развито сильнее, чем у людей, хотя со стороны их движения и напоминали дерганую походку голубя.
К костровой яме устремилась группа молодежи. Дети аномийцев быстро окружили Экспедитора и Тизака, но они просто не могли стоять на месте. Они то садились на корточки, то подпрыгивали и непрерывно болтали между собой, обсуждая незнакомое существо со странным телом, слабыми на вид клешнями и шерстью на макушке. От их гвалта у него едва не заложило уши.
Экспедитор услышал, как Тизак объясняет детям, кто такой их гость.
– Откуда ты прилетел? – спросил один из подростков.
Он был выше своих товарищей, почти одинакового с Экспедитором роста, его абрикосовая кожа слегка отливала зеленым.
– С планеты под названием Земля, за много световых лет отсюда.
– А зачем?
– Я ищу мудрость. Ваши предки обладали удивительными знаниями.
Пронзительные крики детей стали еще громче. Переводчик интерпретировал их как повторяющиеся возгласы: «Да! Да, они много знали».
– Мне пора поесть, – произнес Тизак. – Ты присоединишься ко мне?
– Это доставит мне большое удовольствие, – заверил его Экспедитор.
Тизак быстро поднялся, заставив ребятишек отпрыгнуть в сторону, и пошел к одному из ближайших домов. Двигался он удивительно быстро. Экспедитору, чтобы не отстать, пришлось бежать трусцой.
– Я должен предупредить, что твоя пища, возможно, физически мне не подходит.
– Я понимаю. Твои биохимические процессы вряд ли приспособлены к нашим растениям.
– Тебе знакома концепция биохимии?
– Не считай нас невеждами, путник со звезд. Мы просто не применяем наши знания так, как это делаете вы.
– Я понимаю.
Тизак дошел до своего дома и запрыгнул на небольшую площадку перед дверью. Экспедитор окинул быстрым взглядом толстые опоры, на которых стоял дом, и взобрался по одной из них до площадки.
– Ты другой, – заявил Тизак и вошел внутрь.
Оконные мембраны пропускали в дом достаточно света. Изнутри Экспедитор заметил на них радужные разводы и решил, что это какая-то кожа или кора, обработанная особым способом. Дом Тизака был разделен на три комнаты. В самой большой, куда они вошли, мебели оказалось немного. Вдоль внутренней стены стояло несколько простых сундуков. Три странных каркасных сооружения Экспедитор определил как стулья, а кроме них имелось еще пять скамей, составленных в центре в пятиугольник. На всех стояли широкие глиняные горшки.
На первый взгляд ему показалось, что в половине горшков что-то кипит – на поверхность поднимались и лопались многочисленные пузырьки. От резких запахов у него заслезились глаза. Экспедитор узнал запах гниющих или забродивших фруктов, но невероятно сильный.
Через мгновение он понял, что в помещении нет ни плиты, ни очага, хотя воздух здесь был заметно теплее, чем снаружи. А в горшках действительно шел процесс брожения – и довольно интенсивный. Экспедитор украдкой заглянул в один из них. Густая масса напоминала джем, но из не перемолотых фруктов.
Тизак подвинул к себе один горшок, нагнулся и, распахнув широкий рот, обхватил горло посудины. Прежде чем аномиец закрыл рот и несколькими быстрыми глотками высосал содержимое, Экспедитор успел заметить внутри сотни подвижных мандибул.
– Не хочешь ли попробовать моего >нет прямого перевода: консервированного холодным способом супа
– Нет, благодарю. Так ты помнишь моих сородичей, посещавших этот мир в прошлом?
– Мы храним предания, друг мой.
Тизак пододвинул еще один горшок и обхватил его ртом.
– Но, кажется, я никому не интересен, кроме самых молодых жителей деревни.
– Я расскажу твою историю на нашем собрании. И она начнет переходить от деревни к деревне на общих встречах. Через двадцать лет предание о тебе будет известно всему миру, и его станут передавать от поколения к поколению. Ты никогда не затеряешься в нашей памяти, путник со звезд.
– Мне радостно это слышать. Ты, наверное, знаешь множество преданий, Тизак.
– Знаю. Я очень стар и слышал много рассказов. Так много, что они начинают меркнуть в моей памяти. Потому я рассказываю их снова и снова, чтобы предания не затерялись в прошлом.
«Какая глупость, – заявил Гор. – Таким образом они теряют массу информации. Ведь была же у них своя письменность. Без базовой символики, особенно в математике, невозможно развивать технологии. Зачем они отказались от своей культуры? При пересказе их история невероятно искажается, а потом и вовсе забывается».
«Не беспокойся, – заверил его Экспедитор. – Необходимое нам событие слишком велико, чтобы о нем забыть. Уж о нем-то они наверняка помнят».
«Да, конечно, но неопределенность меня убивает».
– Я бы хотел услышать предание о ваших предках, – сказал Экспедитор Тизаку. – Я хочу узнать, как они покинули этот мир, эту Вселенную.
– Предание, которое хотят услышать все, кто посещает наш мир. Но у меня есть много других историй. Например, о Газуке, чья храбрость не позволила утонуть пятерым детям, когда обрушился мост. Я слышал, как Разул отбивалась от стаи >нет прямого перевода: эквивалент волков<, пока ее сестры рожали. Разул уже была стара, когда я присутствовал на общей встрече, но ее слова сохранили истину. Есть еще предание о Фозифе, как он на машине, изрыгающей пламя, полетел к Италу, соседней с нами планете. Он первым из нашего рода проделал такое. Это самое старое предание, все остальные рассказы относятся к более позднему времени.
– Какое из преданий ты хочешь мне рассказать?
– Любое о нашем прекрасном мире. Ради этого мы живем. Чтобы все мы знали обо всем, что случается с нами.
– Но разве такое не противоречит вашему выбору? Знания относятся к той же области, что и наука и технология, от которых вы отказались.
– То истории машин. Истории, уже рассказанные. Они закончены. Теперь мы рассказываем истории о самих себе.
– Кажется, я понял. Ваши предания повествуют не о достижениях ваших предков, а о личностях, которые чего-то достигли.
– Ты становишься ближе к нашей истории, к нашей жизни. Чтобы понять нас сегодняшних, ты должен услышать все предания.
– Я сожалею, что мое время в вашем мире ограничено. Я был бы благодарен, если бы ты рассказал мне о своих предках и о том, как они покинули эту Вселенную. Ты знаешь, где произошло то знаменательное событие?
Тизак проглотил содержимое очередного горшка, затем подошел к ряду сундуков и открыл держащиеся на петлях крышки. Оттуда появились небольшие, чем-то наполненные мешочки из ткани, которые он разложил на скамьях.
– Предание о великом расставании никогда не померкнет в моей памяти. Оно имеет для нашего народа чрезвычайную важность, поскольку так начался раскол расы. На тех, кто ушел, и тех, кто поклялся сохранить верность нашей планете и судьбе, уготованной ею для всех нас. Мы до сих пор испытываем сожаление, потому что воссоединиться уже не сможем никогда.
– Моя раса тоже разделена на множество групп, – сказал Экспедитор, наблюдая, как Тизак управляется с мешками.
Аномиец достал и положил в горшки какие-то фрукты, добавив туда воды из большого сосуда, стоявшего в центре между скамьями. В конце он посыпал все это бело-голубым порошком из маленького пакетика. Содержимое горшка немедленно забулькало.
– Я выслушаю твои рассказы о разделении, – сказал Тизак. – Они мне пригодятся.
– Спасибо. А рассказ о месте, откуда ушли ваши предки? Я бы очень хотел его узнать и посетить.
– Мы пойдем туда.
Это было не совсем то, на что надеялся Экспедитор.
– Я рад. Могу я позвать свой корабль? Он перенесет нас в любое место вашего мира.
– Я понимаю, что твое предложение вызвано твоей добротой. Но я не хочу путешествовать на твоем корабле. Я пойду к месту разделения пешком.
«Проклятье, – возмутился Гор. – Путешествие может занять целые месяцы, если не годы. Попробуй убедить этого монстра рассказать, где оно находится. И предложи встретиться там, если уж иначе никак».