Семейные отношения в человеческой обществе прошли длительный путь становления и эволюции, а их регламентация стала со временем определяться социальной организацией и отношениями собственности, в том числе и потребностью иметь собственных детей. Многие утописты предлагали вообще «отменить» семью и ввести общественное воспитание детей. Эта коммунистическая иллюзия равносильна предложению отменить цивилизацию и вернуть человека в животное состояние. Но семья будет эволюционировать и дальше по мере эволюции общества. Либерализация сексуальных отношений в современном обществе будет продолжаться, несмотря на вздохи консерваторов и грозные проповеди религиозных деятелей. Она требует новых подходов к укреплению семьи. Не угрозами кар небесных или земных можно укрепить современную семью, а только повышением психологической и сексологической культуры составляющих её индивидов, распространением научного мировоззрения и научно обоснованной веры. Семья будет и дальше эволюционировать, принимать многообразные формы, принося каждому человеку моральное, психологическое и сексуальное удовлетворение. Только так она может стать тем, чем она должна быть – прибежищем тепла, взаимной поддержки, защиты от опасности, нежной заботы друг о друге, совместного взращивания позитивных качеств у детей, партнёрских отношений, помогающих на каждом этапе жизненного пути. Если этого нет, семья аморальна.
Секс – великая сила, принявшая участие в формировании человека, источник здоровья и радости. Считать эту силу греховной тоже аморально. Ей надо придать подлинно человеческий, творческий характер, направить на оздоровление и продление человеческой жизни.
13.10. Биоэкономика, биополитика, биоправо и биомораль
Биологи давно наблюдают и выявляют у животных некоторые аналоги человеческой хозяйственной деятельности, политики, права и морали, хотя эти наблюдения и эксперименты далеки ещё от создания возможностей для информационного обеспечения системного знания этих феноменов. Однако уже делаются попытки системных исследований в этом направлении. Примерами таких попыток являются работы американского исследователя Ф. де Вааля. В 1982 г. в Нью-Йорке была издана его книга «Политика шимпанзе: власть и секс у обезьян». В 1995 г. в другой работе Вааль рассмотрел секс и общество у бонобо. В 1996 г. в работе «Что такое хорошо и что такое плохо у человека и других животных» он коснулся вопросов биоэтики. В 1997 г. он описал начала «экономики» и обслуживания у шимпанзе. В 2000 г. он посвятил статью конфликтам у приматов, в 2001 – началам «культуры» у них. В 1991 г. вышла книга американских приматологов Р. Мастерса и Г. Шуберта «Политика приматов».
Выше мы уже отмечали, что биоэкономика, в частности, у приматов, сводится к своеобразному «рынку услуг». Этим во многом объясняются проявления у многих животных своеобразного альтруизма, «любви к ближнему», выражающихся в угощении пищей, ухаживании за шерстью (груминге), защите от агрессии и т. д. С «экономической» стороной деятельности животных тесно связано следование неким «этическим принципам». Типичным примером биоэтики является так называемый феномен «барабанщиков», названный так по поведению диких кроликов, которые при виде хищника, прежде чем убежать, барабанят лапками по грунту, чтобы оповестить всё сообщество. Они рискуют при этом собственной жизнью, но зато спасают своё сообщество, своих родственников и близких, без которых невозможна их полноценная жизнь. Часто услуги оказываются для повышения своего статуса в сообществе.
Добывание пищи приматами носит чрезвычайно разнообразный характер, требующий поиска, разнообразных приёмов, своеобразной «исследовательской» деятельности. Поэтому их биоэкономика предполагает своеобразную кооперацию деятельности, интенсивный обмен продуктами и услугами, распределение продуктов путём угощения, кормления детёнышей, а также своеобразное «разделение труда», т. е. некоторое разделение функций биологической работы.
«Политическая» жизнь у обезьян довольно разнообразна, она соответствует их биосоциальной организации и потребностям биоэкономики. Биополитическая система обезьян определяется системой доминирования и распределением рангов между особями. Как отмечает российский исследователь Ю. Семёнов, «система доминирования определяет всю структуру любого объединения обезьян. Поведение любого животного, входящего в состав объединения, зависит от его места в системе доминирования, от его статуса… В объединении… может происходить и постоянно происходит изменение статуса отдельных его членов. Раз установившаяся в объединении система доминирования не остаётся неизменной, она всё время перестраивается» (Семёнов Ю.И. Как возникло человечество – М.: Гос. публ. ист. б-ка России, 2002 – 790 с., с. 139).
Такая биополитическая система очень напоминает человеческую политику с её фиксированным положением людей на иерархической лестнице власти, постоянной борьбой за статус, различными способами обеспечения карьерного роста, в том числе с помощью родителей, родственников, друзей, различных интриг, конфликтов, агрессии и т. д. Жизнь обезьян, наиболее «общественная» из всех видов животного мира, проходит в постоянном выяснении отношений, которые во многом определяют статус, положение в группе и сообществе. У таких стадных животных, как, например, травоядные, такого выяснения отношений и конфликтов значительно меньше, хотя сцепившиеся рогами бараны и «турнирные» бои самцов за самок демонстрируют эпизодическое, но не систематическое выяснение отношений доминирования. Соответственно и не столь судьбоносный характер имеет система доминирования. Всё стадо слепо следует за вожаком, даже если вожак ведёт их к гибели (это тоже в чём-то напоминает политическое поведение в человеческом обществе).
Такое биополитическое устройство стада коренится в биоэкономике. Стадо травоядных живёт в условиях изобилия пищи, её не нужно добывать, она всегда под копытами, нужно лишь переходить от пастбища к пастбищу, разыскивая сочный корм, и здесь не обойтись без опытного и решительного вожака. Если стадо начнёт разбредаться или конфликтовать по поводу выбора пути, его ждёт гибель или от хищников, или от долгого блуждания по местности, где отсутствует корм. Поэтому стадо лишено самостоятельности, его биополитическая структура напоминает толпу людей, а психология толпы превращает людей в участников стада, ведомого вожаком.
В этом состоит коренное отличие сообщества обезьян и ранних предлюдей от стада травоядных. В научной литературе общепринятыми являются термины «обезьянье стадо» и «первобытное стадо». Однако смысл этих терминов может ввести в заблуждение. Уже сообщество обезьян обладает совершенно иной организацией, чем стадо травоядных. Это одновременно и стадо, и стая, и социальноподобное сообщество. Поэтому мы пользуемся термином «сообщество» как наиболее широким и ёмким понятием, и считаем этот термин наиболее адекватным исследуемому феномену.
В сообществах обезьян существует довольно сложная и динамичная биополитическая организация, имеются «честолюбивые» особи, которые постоянно стремятся повысить свой ранг в сообществе, применяют для этого самые различные способы от установления дружеских союзов и дружелюбных контактов и до прямой агрессии по отношению к конкурентам. Есть и особи, далёкие от биополитики, хорошо себя чувствующие «под крышей» более активных и решительных особей и извлекающие из своего подчинённого положения немалую биоэкономическую выгоду. Доминирующие особи, сколачивающие свои группировки, оказываются мобилизующими, а их группировки выполняют роль биополитических мобилизационных структур. Подчинённые же низкоранговые особи являются мобилизуемыми. В этот состоит сущность системы доминирования.
Как отмечает Ж. Резникова, «объединения особей приводят к тому, что в сообществе складывается не столько иерархия особей, сколько иерархия группировок. В группировках как высших, так и низших обезьян два-три самца могут объединиться, чтобы отвлечь доминанта, инсценируя драку или интересную находку, и, пока доминант наводит порядок, по очереди получить доступ к пище или даже увести самку. Относительно высокоранговые самцы могут постоянно объединяться, чтобы держать в страхе остальных, что поодиночке им, как правило, не удаётся» (Резникова Ж.И. Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии – М.: ИПК «Академкнига», 2005 – 518 с., с. 407). Как это напоминает поведение людей!
Животные, и в первую очередь обезьяны, способны создавать биополитические коалиции и кланы. Родственные группировки, строение которых мы описали в предшествующем разделе, могут служить основой для образования кланов, опираясь на которые члены кланов могут реализовывать свои потребности и интересы. «Помимо относительно стабильных кланов, – пишет Ж. Резникова, – члены сообщества могут образовывать и временные коалиции, направленные либо на достижение сиюминутной выгоды, либо на то, чтобы «всерьёз и надолго» повысить свой общий ранг, если трудно поддерживать ранг индивидуальный» (Там же).
Как и в человеческом сообществе, поддержка родственного клана или коалиции может обеспечивать примату путь наверх, к завоеванию и укреплению высокого положения в сообществе. Это положение обеспечивает приоритетное удовлетворение пищевых и сексуальных потребностей, биоэкономическое процветание особи. Но за высокий статус приходится постоянно бороться, и малейшие неверные действия на глазах у толпы обезьян могут повлечь очень значительные последствия, связанные с потерей статуса. Кроме того, образ жизни большинства видов обезьян, связанный постоянным образованием у них раздельно кочующих в поисках пищи групп, а затем слиянием их в единое сообщество, требует обновления системы доминирования путём пересмотра статусных отношений. Нередко у обезьян и обретение статуса по рождению, т. е. некий аналог наследственного положения. Однако по мере взросления особи приходится включаться в борьбу за статус.
Существует чётко прослеживаемая закономерность биополитического поведения приматов: чем в более бедных пищевыми ресурсами условиях среды они проживают, тем острее внутригрупповая конкуренция за ресурсы, выше уровень агрессивности, ожесточеннее борьба за доминирование, ниже степень самостоятельности и свободы особей, жёстче господство доминирующих животных над подчинёнными и иерархия статусов каждой особи.