Следует отметить, что ещё раньше, в 1848 г. череп древнего человека неандертальского типа был обнаружен на территории Гибралтарской крепости – базе британского военно-морского флота в Испании. Однако научный мир не придал значения этому событию. О находке в Гибралтаре вспомнили только после открытия дюссельдорфского неандертальца, а иначе всех позднее открытых древних людей именовали бы гибралтарцами.
Затем в 1886 г. в Бельгии возле городка Спи были найдены два скелета неандертальского типа, хотя и с несколько более высоким сводом черепа, причём они находились в земле вместе с каменными орудиями и костями вымерших животных. В 1908 г. в гроте возле деревни Ля Шапель о Сен был обнаружен скелет неандертальца, который позднее стал фигурировать в научных дискуссиях как своеобразный эталон, вследствие чего наиболее типичные представители европейских палеоантропов стали характеризоваться как классические неандертальцы шапельского типа. В том же году в пещере Лё Мустье было обнаружено большое разнообразие каменных орудий и скелет молодого неандертальца, что уже само по себе доказывало принадлежность неандертальцам орудий мустьерского типа.
В течение XX века было обнаружено более 400 стоянок людей неандертальского типа, или палеоантропов (от греч. «палеос» – древний, «антропос» – человек). Как и архантропы, их потомки палеоантропы расселились по пространствам трёх континентов, Европы, Азии и Африки, но их поселения, обнаруженные археологами, значительно больше по количеству, значительно гуще расположены в самых различных регионах Старого света и дают более полное представление о географии расселения первобытных представителей человеческого рода. Нет сомнения, что это происходит не только потому, что захоронения древнейших людей труднее найти и неумолимое время в ходе эволюции земной коры подвергло их останки безжалостному разрушению, но и потому, что прогресс палеоцивилизации древних людей привёл к значительным успехам в преодолении стихийных сил природы, росту населения, обживанию ранее необжитых территорий, более тесному соприкосновению сообществ.
К самым знаменитым и важным с научной точки зрения открытиям стоянок неандертальцев относятся Ля-Шапель-о-Сен, Лё-Мустье, Ля-Ферраси, Фонтешевад во Франции, Сванскомб вблизи Лондона в Англии, Эрингсдорф, Штейнгейм возле Штутгарта в Германии, Схул, Табун, Амуд в Израиле, Брокен-Хилл в Замбии, Соло на Яве в Индонезии, Шанидар в Ираке, Тешик-Таш в Узбекистане, Староселье в Крыму и многие другие.
Перечисление стран, в которых найдены стоянки неандертальцев, охватывает всю географическую карту трёх континентов кроме наиболее северных областей, занятых в период рисского и вюрмского оледенений сплошным ледяным покровом. Британия, Франция, Италия, Германия, все страны Балканского полуострова, Чехия Словакия, Венгрия, Россия, Украина, Беларусь, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Индия, Китай, государства Юго-Восточной Азии, Индонезия, Япония, все африканские страны, кроме расположенных в зоне Центральной Африки – вот, возможно, неполный, перечень современных стран, на территориях которых около 50 тыс. лет назад проживали и кочевали неандертальцы. Земли, завоёванные неандертальцами в неуёмной борьбе за существование против жестокой природы, были поистине огромны. Их биоимперия протянулась от Гибралтара до Токио и от Британских островов до мыса Доброй Надежды.
Ни одна империя в цивилизованном мире, даже империя Чингисхана не может сравниться с ней ни по территории, ни по охвату различных географических зон. Она уступает только биоимперии динозавров, которые расселились почти по всему миру, охватив и Америку. Но динозавры вымерли при совсем небольшом похолодании и распространении континентального климата, а палеоантропы выдержали жесточайшие холода оледенений, закалились в них и успешно развивались, опираясь на мощь биосоциальной мобилизации, качество растущего мозга и палеоцивилизационный процесс, позволивший создать средства и орудия для выживания в самых неблагоприятных условиях.
Особенно густо были заселены Европа (до Южной Англии и исключая Скандинавию) и Передняя Азия. Но периодически наступавшие и отступавшие ледники ставили под угрозу вымирания неандертальское население целых регионов и намного сокращали обитаемую территорию. Это вызывало возрастание потоков миграции палеоантропов к югу, способствовало перемешиванию их сообществ и препятствовало географической и биологической изоляции. Вследствие этого, несмотря на нарастание территориальных различий, сохранялось единство вида, достигнутое уже на уровне архантропов. Этому способствовало и кочевое ведение хозяйства, вынуждавшее переходить на новые территории после того, как были исчерпаны пищевые ресурсы мест постоянного обитания.
При переселениях возникали, разумеется, конфликты между сообществами, но до серьёзных столкновений дело, как правило, не доходило. Палеоантропам нечего было делить. Перед ними лежали безграничные просторы земного космоса и нескончаемые охотничьи угодья, на которых всем хватало места, и после освоения ресурсов одной территории всё равно нужно было её покидать и переходить на новую. Расцвет млекопитающих давал изобилие возможностей для добычи пищи, но не изобилие пищи, поскольку охотничий промысел никогда не гарантирует успеха. Древние люди часто голодали, искали новых мест для более удачной охоты и обильного собирательства, но в конечном счёте обеспечивали себя пропитанием. Большое количество разнообразных зверей, птиц, диких пчёл, буйная растительность были распространены по всем регионам обитания неандертальцев на трёх континентах. В Европе густые леса и приледниковые степи буквально кишели разнообразными животными. Если бы не это, выжить в периоды оледенений, обладая столь слабой палеоцивилизацией, для неандертальцев не было бы никакой возможности.
Вследствие изобилия возможностей добычи пищи конфликты между сообществами неандертальцев не могли привести к военным столкновениям и в худшем случае разрешались драками между отдельными особями или группами. Конфликты внутри сообществ происходили, по-видимому, гораздо чаще. Все сообщества древних людей находились в непрерывной борьбе за выживание с суровой природой и нередко терпели в ней жестокие поражения. Поэтому потребность в сотрудничестве между соседними сообществами чаще всего перевешивала взаимное недовольство и закреплялась сексуальными связями между членами сообществ. Возможен был и частый переход из одного сообщества в другое, поскольку социально-мобилизационные структуры были ещё очень рыхлыми и не могли удерживать в сообществах сплотившихся в них индивидов и групп.
Постоянное перемешивание сообществ, их перемещение в широких географических масштабах и скрещивание различных популяций препятствовали разделению человечества на отдельные виды, несмотря на то, что именно в этот период происходит нарастание региональных и местных различий в морфофизиологических признаках древних людей и очень сильно развивается полиморфизм, то есть множественность форм строения черепа и костей, сочетающего как примитивные, так и прогрессивные признаки. Доходит до того, что останки палеоантропов, найденные на одной и той же стоянке, в одном и том же археологическом слое и датируемые по радиоизотопным «часам» одним и тем же временем, могут быть отнесены к разным эпохам эволюции человека, хотя все они так или иначе относятся к неандертальскому виду. Идёт многотысячелетняя борьба как на генетическом, так и на соматическом уровне меду остаточными признаками обезьяны и нарождающимися признаками человека. При этом одни архаичные черты могут исчезать, но зато сильнее проявляются другие.
Может, например, появляться высокий лоб, объёмный мозг, уплощённые лицо и затылок при большом надглазничном валике, как у человека из пещеры Схул на горе Кармель в Израиле, жившего около 40 тыс. лет назад. Могут сочетаться большой объём мозга и округлый затылок с очень толстыми стенками черепа, как у женского черепа из Сванскомба возле Лондона в Британии, возрастом около 250 тыс. лет назад. Могут соседствовать на одном черепе покатый обезьяний лоб, надглазничный валик и толстые резцы с вполне современным человеческим лицом и затылком, как у человека из пещеры Табун на горе Кармель в Израиле. Могут сопутствовать относительно маленький мозг объёмом 1100 см3, низкий скошенный череп, большой надглазничный валик с мелкими, неотличимыми от современных зубами, вполне современным лицом и затылком, как у человека из Штейнгейма возле Штутгарта в Германии, жившего около 300 тыс. лет назад. Может возникнуть почти уже современный череп с огромным мозгом объёмом 1740 см3, но без подбородка, как у человека из пещеры Амуд возле Тивериадского озера в Израиле. Могут сочетаться высокий лоб с выступающей челюстью без подбородочного выступа, на которой находятся вполне современные маленькие зубы, как на черепе из Эрингсдорфа в Германии, возрастом около 300 тыс. лет. В Фонтешеваде, на западе Франции найдены фрагменты черепов возрастом около 150 тыс. лет, причём у одних черепов имеются крупные надглазничные валики, а у других они полностью отсутствуют.
Даже у современных людей нет-нет, да и проскакивают некоторые обезьяноподобные черты. Всё это с нашей точки зрения убедительно свидетельствует, что человек современного типа не был чем-то совершенно посторонним для неандертальцев. Он не только произошёл от неандертальцев или от какой-то региональной группы неандертальцев, он постоянно происходил из неандертальцев эволюционным путём в бесчисленных экспериментах природы, в которых постепенно современные человеческие признаки вытесняли обезьяноподобные. По мере роста объёма мозга под влиянием усложнённой биологической работы, перераставшей в труд, происходила перестройка всего черепа. Сначала скошенный череп обезьяны не давал разрастаться мозгу, и поэтому череп разрастался назад, становился удлинённым, выпячивался в затылочной части и превращался в затылочный бугор. Объём мозга в таком черепе мог быть даже больше человеческого, но количество нервных связей в таком мозгу оставалось значительно ниже, чем у современного человека. По мере роста нервных связей покатый обезьяний лоб с большим трудом возвышался, возникал высоколобый человеческий череп, а удлинение черепа назад с затылочным бугром отбраковывалось отбором, поскольку рождение детей с подобными черепами нередко приводило к разрыву матки и смерти как матери, так и ребёнка. Затем рост мозговой части черепа с высоким лбом стал приводить к уменьшению лицевой части черепа, и формирующийся человек окончательно распрощался с обезьяньей мордой, вытянутой далеко вперёд и наделённой массивными челюстями.