Под действием факторов природной среды обитания у них развиваются симптомы аномального поведения, напоминающие некоторые проявления шизофрении, вследствие чего такая поведенческая патология получила название парашизоидии (от «пара» – близко, почти, шизоидия – проявления шизофрении). Парашизоидия выражается в почти полном отсутствии жестов, мимики, вялых движениях, медленной походке, других проявлениях крайней экономии энергии. Такие же симптомы наблюдаются и у представителей других народов, в частности, у русских, долгое время живущих в этой же местности (Там же, с. 122–123).
Отвечая на вопрос, могли ли неандертальцы поголовно вымереть от парашизоидии, не оставив потомков, следует иметь в виду, что народы Крайнего Севера живут в своём регионе столетиями и не собираются вымирать. Да и от этой страшно звучащей «парашизоидии» не умирают. Энергетическая опустошённость подобного рода хорошо «лечится» витаминами, солнечными ваннами, полноценным питанием. Что касается неандертальцев, то они десятки тысяч лет здравствовали в приледниковой зоне, населяя Европу. И при этом, если верить «климатической» версии, они по приходе людей современного типа дружно заболели «шизоидией» и вымерли, освободив Европу для более прогрессивных жителей Африки южнее Сахары, которые, надо думать, и в африканской жаре ничем не болели, и придя в Европу, мгновенно акклиматизировались и «парашизоидией» не страдали. Думается, что в таком сценарии слишком много неувязок, которые не позволяют ему претендовать на роль научного объяснения.
Четвёртая версия «исчезновения» неандертальцев уже не просто недостаточно обоснована, она полностью фантастична и мифологична. Она заключается в том, что последние неандертальцы ушли в горы, в труднодоступные и непригодные для поселения обычных людей местности, и эволюционировали в «снежных людей». Авторы подобных объяснений уже полностью покинули поле науки и обратились в «снежных людей» так называемой паранауки, которая под видом науки культивирует разнообразные суеверия.
Поскольку все версии «исчезновения» неандертальцев, рассмотренные выше, являются научно несостоятельными и бездоказательными, идя от противного, можно заключить, что неандертальцы никуда не исчезали, они закономерно и постепенно эволюционировали в людей современного типа.
Недостаток ультрафиолетового излучения, посылаемого Солнцем в небо Европы, стал важнейшим фактором при образовании европеоидной расы, причём не только таких признаков, как белая кожа, но и таких, как форма губ, носа, глаз, особенностей фигуры и т. д. Наверняка неандертальцы при жизни были белокожими, а африканские палеоантропы – чернокожими, т. е. более специализированным типом, приспособленным к мощному ультрафиолетовому облучению посредством образования на коже защитного меланинового слоя. Такой специализированный тип, переселившись в Европу, никак не смог бы «эволюционировать вспять» и стать белокожим, что противоречило бы закону необратимости эволюции (принципу Долло). Напомним, что негроиды, живущие в США и Европе на протяжении многих столетий отнюдь не становятся обладателями более светлой кожи, тогда как европеоиды, т. е. представители белой расы, переселяясь в регионы с мощным ультрафиолетовым излучением, приобретают смуглый цвет кожи. Доказательством неспециализированности кожного покрова представителей белой расы является их способность к бронзовому загару. Это обстоятельство является дополнительным аргументом в пользу того, что люди современного типа могли произойти только от неандертальцев, а если бы они произошли от африканских палеоантропов, живших южнее Сахары, всё население Европы было бы сегодня темнокожим.
Разумеется, данные соображения могут быть легко извращены и истолкованы в духе идеологии расизма и теорий расового превосходства. Чтобы этого не случилось, необходимы некоторые разъяснения. Будучи оптимально приспособлены посредством естественного отбора и биологической работы органов к определённой природной среде, каждая раса обладает определёнными преимуществами по отношению к своей среде, но её представители способны опять же посредством биологической работы адаптироваться к любой среде любого региона Земли. Меньшая специализированность кожи представителей белой расы, возникшая в условиях дефицита ультрафиолетового излучения, создаёт немало проблем с энергообеспечением организма, с повреждениями кожи от прямого солнечного излучения. Но она же обеспечивает ускорение адаптации организма к иным средам.
Напоённые солнцем тела представителей негроидной расы обладают значительными преимуществами не только для жизни в жарком климате, но и для энергообеспечения организма при здоровом образе жизни. Желтоватая кожа представителей монголоидной расы, также являлась формой смуглости и представляя собой некоторую специализацию к условиям солнечного излучения восточноазиатского региона, обеспечивает серьёзные преимущества с энергообеспечением тела для механически точных движений, что проявляется и в традиционных гимнастиках этих народов, и в их фантастическом трудолюбии на рисовых полях. Узкие глаза представителей монголоидной расы, приспособленные к биологической работе по прищуриванию от сильных ветров и вглядыванию в бескрайние дали степных просторов Восточной Азии, обеспечивают определённые преимущества для зрения. Все расовые особенности планеты Земля обусловлены принадлежностью всех людей современного типа к единому виду хомо сапиенс и не дают никаких реальных оснований для человеконенавистнической идеологии расового превосходства. На стадии палеоантропов расовые различия только намечались, они сформировались полностью всего лишь за 40 тыс. лет существования людей современного типа.
Преемственность от неандертальцев людей Европы очевидна, таким образом, и в области охотничьего промысла (охота на крупных животных), и в области палеоиндустрии (переход от индустрии мустье к индустриям позднего палеолита), и в постепенной сапиентизации черепа (исчезновении остатков обезьяньих признаков и их вытеснении признаками людей современного типа), и даже в цвете кожи. Очевидна эта преемственность и в культуре.
Как отмечалось выше, создание культуры и становление элементарной творческой деятельности стало возможным лишь на основе образования простейших речевых конструкций. Подобно тому, как первобытные люди использовали орудия для создания орудий, они стали использовать столь же материальные комбинации звуков для культурного воссоздания и преобразования действительности по человеческим меркам. Первые ростки подлинно человеческой культуры возникают именно в среде неандертальцев. Элементы биокультуры проявляются уже у высших животных.
Типичным примером биокультуры является груминг (прихорашивание, уход за телом) у всех видов обезьян. Начальные проявления предкультуры можно определить в орудийной деятельности хомо хабилис и архантропов, но эта протокультура носила полностью утилитарный характер. Поэтому говорить о «культурах» раннего палеолита можно лишь с очень высокой степенью условности, лучше употреблять термины «биоцивилизация» и «палеоцивилизация». Культура начинается с выхода за рамки утилитарной деятельности, когда деятельность приобретает ценностно-ориентационную мотивацию. Входя в пространство культуры, даже формирующийся ещё человек оставляет позади свои биологические потребности и мобилизацию сил на их удовлетворение. Он мобилизует себя на освоение иного, очеловеченного Космоса, противопоставленного тому жестокому и безжалостному миру, в котором он рождается, живёт, болеет и умирает.
Именно культура делает человека человеком, именно она, а не стихийное действие генетических мутаций и естественного отбора стала тем ускорителем биологической эволюции, который на основе интенсивной биологической работы, труда и членораздельной речи сделал неандертальца человеком современного типа. Для неандертальцев был характерен чрезвычайно низкий, зачаточный тип культуры. В их поведении было ещё столько же зверства, сколько обезьяньих черт на их лицах и черепах. Но ведь не только для неандертальцев, но и для любого общества людей современного типа характерно то или иное сочетание культуры и бескультурья, зверства и человечности, животного и человеческого начал. Посредством культуры в человеке пробуждается гуманизм, осознание своего выделенного положения в природе, стремление относиться к другому человеку как к самому себе, заботиться о других, зная, что другие позаботятся и о тебе. Гуманизм есть самая суть культуры как способа оптимизации жизнедеятельности человека.
Культура мобилизует человека на совершенно иной способ существования, чем тот, который присущ всему животному миру. Мир для человека становится другим. Возникают элементы мировоззрения. Развивается эстетическое отношение к действительности. Присущий животным эмоциональный подъём, радостное восприятие приятного воздействия природных процессов на органы чувств дополняется восприятием соразмерности и красоты, опосредованным трудом и культурой. В результате повышается избирательность индивидов в сексуальной сфере, которая до возникновения культуры ограничивалась лишь возрастными и чисто биологическими характеристиками потенциальных половых партнёров. Промискуитет всё чаще нарушается более постоянными связями, более интенсивный характер приобретает половой отбор, более красивые и гармонично сложенные индивиды приобретают предпочтение при половых контактах и обретении потомства.
Это в свою очередь выступает как ускоритель сапиентизации, поскольку чем ближе параметры лица, головы и фигуры к современному типу, тем более гармоничными, соразмерными и привлекательными они выглядят по сравнению с вычурными, обезьяноподобными чертами индивидов, сохраняющих примитивные неандертальские признаки. Отторжение половых партнёров могли вызывать и парадоксальные сочетания примитивных и прогрессивных черт.
Слабость и примитивность, зачаточный характер культуры поздних неандертальцев предопределяли также парадоксальное сочетание в их сообществах чисто зверских и культурно обусловленных моделей поведения. Неандертальская стоянка у хорватского селения Крапины, о которой мы говорили выше, представляет нам типичный пример не только парадоксального сочетания неандертальских и современных черт ископаемых черепов, но и сохранения зверских моделей поведения при достаточно высоком уровне развития, предрасполагающем к созданию культуры. Именно такое бросающееся в глаза несоответствие между примитивным и прогрессивным в одном и том же месте и почти в одно и то же время породило догадки о «битве при Крапине» и «самоистреблении неандертальцев». На самом же деле перед нами прискорбный, но довольно заурядный случай каннибализма.