Однако детерминизм нельзя сводить к тому типу детерминизма, который доминировал в естествознании XVII–XIX веков и получил название механистического, или лапласовского детерминизма. Этот тип детерминизма возник на базе изучения механического движения макроскопических тел и соответственно ограничивался рассмотрением механической формы причинности, при которой причина была физически отделена от следствия, выступала как движущееся тело, имеющее определённый импульс и локализуемое в пространстве посредством системы координат. Следствие же рассматривалось как аналогичное тело или группа тел, на которых воздействует подобная причина или группа причин. При этом все возможные причинно-следственные взаимодействия сводились в конечном счёте к подобным простейшим механическим взаимодействиям, а принцип универсальности причинно-следственных отношений трактовался как универсальность механических взаимодействий.
Крах механистического детерминизма, начавшийся с открытием немеханистического характера движения в микромире, вызвал колоссальный кризис в физике XX века и шок в умах учёных, он потребовал пересмотра научной картины мира. Одни учёные трактовали крах механистического детерминизма как временную неудачу науки, следствие неполноты наших знаний, другие предлагали вовсе отказаться от детерминизма и заменить его теорией функциональных зависимостей или признанием субъективного характера причинности. В философии и естествознании XX века резко усилился индетерминизм – мировоззренческий подход, противопоставленный детерминизму и связанный с отрицанием либо универсальности, либо объективности существования причинно-следственных связей, либо и того и другого вместе. Крупнейшие учёные, создатели квантовой механики Н.Бор, М. Борн, В. Гейзенберг, П. Дирак в разное время недвусмысленно заявляли о неприменимости принципа причинности за пределами классической физики. О расставании с детерминизмом писали и многие крупнейшие философы свободных от диалектического начётничества стран.
Известная переоценка ценностей происходит с 60-х годов XX века и в марксистской диалектике. На смену третирования «идеалистических лженаук» квантовой механики, теории относительности, генетики и кибернетики приходит более трезвое осознание невозможности ограничивать науку диалектической метафизикой, так как это приводит к дополнительному увеличению и без того растущего разрыва в гонке со странами Запада в научно-технической сфере. Использование немалого эволюционного потенциала классической диалектики привело к совершенно правильному пониманию того, что новые открытия в сфере естествознания обусловили к безнадёжному устареванию не детерминизма вообще, а лишь механистического детерминизма и механистического понимания причинности.
Механистическому детерминизму противопоставляется диалекти-ческий детерминизм, он же противопоставляется и современному индетерминизму. Начинается дискуссия между диалектико-материалистами по поводу того, как следует понимать этот новый и очень необычный детерминизм. Выдвигаются понятия вероятностной причинности и т. д. Эволюционный потенциал диалектики приводит и к выдающимся философским открытиям, каковым явилась теория онтологического негеоцентризма В.П. Бранского и его последователей, которая объясняла особенности причинно-следственных связей в микромире негеоцентрическим и немакроскопическим характером его объектов. К сожалению, эта гениальная концепция до сих пор неизвестна на Западе. Очень многое в понимании своеобразия причинности и детерминизма негеоцентрических миров проясняет и положение российского психолога и философа С.Л. Рубинштейна, выдвинутое в его выдающейся книге «Бытие и сознание». Согласно этому положению, многие объективные явления бытия и субъективные феномены сознания детерминируются лишь в моменты их возникновения. Сюда входит весьма широкий спектр чрезвычайно разнообразных явлений от элементарных частиц до возникновения субъективных образов явлений морального выбора. Конечно, за этими непосредственными детерминантами стоит более глубокая детерминация теми эволюционными процессами, на которых основывается детерминация контекстом возникающего события.
Современный детерминизм может быть только эволюционным, эволюционистским. Только такой детерминизм может успешно преодолевать крайности современного индетерминизма и других форм неэволюционного мышления. Универсальность детерминизма объясняется и обосновывается универсальностью космической эволюции, и своеобразие эволюционных процессов порождает своеобразие детерминации в онтологически различных мирах. Несмотря на самые разнообразные индетерминистские трактовки, наука продолжает вести упорный и непрекращающийся поиск причин исследуемых ею явлений и всё чаще обнаруживает эти причины в эволюционных процессах, обусловливающих поведение как простых, так и сложных систем. Все виды причин – внутренние и внешние, прямые и косвенные, непосредственные и опосредствованные, постоянно действующие и случайные, познанные и непознанные, – берут начало в эволюционных процессах и являются своего рода передаточными механизмами космической эволюции. Образуя разнообразные следствия, как прямые, так и побочные, они детерминируют предстающий нашему познанию постоянно эволюционирующий объективный мир. Ни одно событие в мире не происходит без причинения цепью взаимодействующих событий.
Категории возможности и действительности охватывают круг явлений, связанных со становлением, возникновением, формированием в процессе космической эволюции тех или иных определённостей, предметов, фрагментов бытия. Действительность возникает и прокладывает себе путь через появление и столкновение определённого числа и многообразия возможностей. Всякая действительность есть реализованная возможность. Всякая возможность вытекает из уже сложившейся ранее действительности. Разнообразие возможностей коренится в наличии уже сложившихся условий и предпосылок, ведущих к определённому преобразованию действительности, возникновению на основе этого преобразования новой действительности. Комплекс возможностей образуется мобилизационным потенциалом наметившихся преобразований. Возможность есть действительность в её потенциальном, нереализованном состоянии. Никакая действительность не может реализоваться, если ранее она не пребывала в предшествующей ей возможности, ибо в соответствии с принципом, сформулированным ещё древнеримским философом Лукрецием, ничто не возникает из ничего. При этом, однако, необходимо иметь в виду, что иногда при наличии мощных мобилизационных усилий и степени благоприятных обстоятельств может реализоваться нечто ранее невозможное.
Вытекая из определённой действительности и выражая её внутреннюю противоречивость, различные возможности порождают альтернативные тенденции, находящиеся в постоянной конкурентной борьбе друг с другом за своё воплощение в действительность. Особую роль в этой борьбе играют мобилизационные структуры. Чем мощнее мобилизационная структура, чем выше её мобилизационный потенциал и ресурсное обеспечение, тем больше у неё шансов на претворение её возможностей в действительность.
При анализе возможностей для воплощения их в действительность огромное значение и в науке, и в обыденной жизни каждого человека имеет реалистическая способность отличать возможное от невозможного. Обыденный рассудок нередко чересчур осторожен и принимает за невозможное вполне возможное. Поэтому для его мобилизации на совершение возможного, которое он принимает за невозможное, необходима вера. Совершение невозможного путём превращения невозможного в возможное называется чудом. Чудеса при научном рассмотрении подразделяются на два вида – возможные и невозможные, реальные и выдуманные. В обоих случаях чудеса являются результатом сверхмобилизации человеческого сознания и человеческих действий.
К невозможным, выдуманным чудесам относятся результаты сверхмобилизации сознания посредством внушения и веры, противоречащей разуму и совокупному опыту человечества. Невозможно без специальных приспособлений ходить по морю как по суше, взлетать в небеса. Невозможно воскрешать мёртвых и воскресать из мёртвых. Невозможно читать мысли (телепатия), двигать предметами одним сознанием, без физического воздействия (телекинез), проходить сквозь стены и переноситься через пространства (телепортация), узнавать будущее по линиям руки, хрустальному шару или кофейной гуще (гадание), по расположению светил (астрология) и т. д. Невозможно исцелять больных магической силой, сопричастностью к могущественным мифологическим существам, невозможно и реальное существования таких существ (хотя вполне возможно совершать чудеса исцеления, воздействуя на психику внушением и верой, т. е. сверхмобилизацией сознания и его бессознательной сферы). Невозможно существование души, т. е. сознания отдельно от тела, её переселения в другие тела, попадания в рай или ад и т. д.
Всё это абсолютно невозможные чудеса, вера в осуществимость которых требует изменённого состояния сознания, находящегося под гипнозом сакральных представлений, неверия в собственный опыт и опыт науки, принижения разума. Любые богослужения и религиозные ритуалы служат средством такого изменения сознания. Конечно, опираясь на веру в невозможные, фантастические чудеса, религии позволяют человеку посредством сверхмобилизации усилий совершать чудеса возможные: относительно легко переносить тяготы жизни, меньше страшиться смерти, получать мощную психологическую поддержку от воображаемых могущественных существ и т. д. Огромную силу веры, её способность побуждать людей совершать кажущееся невозможным, великолепно выразил основатель христианства своим знаменитым афоризмом о том, что если у человека есть вера хотя бы с горчичное зерно, он сможет сдвигать горы.
Сверхмобилизацией сознания под действием веры постоянно пользовались и ультрамобилизационные, тоталитарные режимы. Совершение невозможного, немыслимого с разумной, здравой, общечеловеческой точки зрения стало для них совершенно обыденной, повседневной деятельностью. Средством для реализации невозможного было беспредельное, неограниченное насилие над людьми и столь же беспредельная вера в чудотворную роль и неограниченные возможности применения власти. Каких только чудес не совершали эти режимы! Они лишали людей собственности, загоняли огромные массы людей в лагеря, морили их голодом, переселяли в неприспособленные для человеческой жизни районы, лишали самых насущных средств к существованию, истребляли в бесчисленных войнах, а эти же люди прославляли от чистого сердца их вождей и эти режимы. Они завоёвывали пол-Европы и полмира, везде насаждали свои порядки. Это ли не чудеса? Кончено, всё это не могло не кончиться крахом, поскольку та социальная действительность, которую они создали, была и осталась невозможной, и она рухнула, как только ослабела система тотального насилия. Необходимо иметь в виду, что именно диалектика своей антиэволюционной тенденцией создала теоретические основы для практического создания и поддержания такой невозможной системы.