Следующий важный шаг в развитии информатики был сделан английским психиатром, биологом и нейрокибернетиком Уильямом Россом Эшби. Эшби ввёл понятие уровня организации системы, предложив формулу количественного выражения такого уровня как отношения между информационной энтропией для равновероятных состояний и информационной энтропией для неравновероятных состояний.
Формула Эшби позволила оценивать уровни организации сложных систем, введя для такой оценки чёткие количественные критерии. Она обеспечила возможность измерять уровень организации любой материальной системы, определять количественные различия между вероятностными и детерминированными системами. Появилась возможность количественно характеризовать степень упорядоченности как материальной, так и информационной системы, сравнивать по степени упорядоченности различные системы и определять изменения степени упорядоченности каждой системы, прослеживать динамику изменения степени упорядоченности. Связывая информированность с уровнем организованности и упорядоченности системы, Эшби в то же время рассматривал информацию как меру разнообразия, что соответствовало техническому, кибернетическому подходу к определению сущности информации.
Именно Эшби ввёл понятие и термин «самоорганизующиеся системы», задав тем самым первоначальный импульс к исследованиям процессов самоорганизации в неживой природе, которые в конечном счёте привели к созданию синергетики. Однако подход Эшби как кибернетика коренным образом отличался от подхода, который позднее нашёл воплощение в синергетике. Стремясь создать кибернетическую модель работы человеческого мозга, Эшби разработал техническую модель так называемого гомеостата, позволяющую имитировать восстановление постоянства внутренней среды живых организмов путём адаптации к изменениям среды с помощью системы обратных связей. Тем самым в качестве основы самоорганизации были признаны именно явления гомеостаза, т. е. воспроизведения относительного постоянства состояний сложной системы в ответ на разнообразные воздействия внешней среды. В синергетике же самоорганизация рассматривается в связи с резким выведением системы из состояния равновесия, удалением от стабильного состояния.
Кибернетический подход к исследованию и преобразованию информации связал информацию с управлением и организационным упорядочением сложных систем, привёл к рассмотрению информации как альтернативы энтропии, беспорядочному и бессвязному движению как в технических устройствах, так и в живой и неживой природе. Информация стала рассматриваться как средство управления техническими, физическими, химическими, биологическими и социальными процессами. Такой подход вызвал кризис самого понимания информации, её трактовки с мировоззренческих позиций. Дискуссии о природе информации начались в 60-е годы XX века и продолжаются до сих пор. Особую остроту они приобрели в 70-е годы XX столетия.
Так, в Советском Союзе, где давление коммунистической идеологии обеспечивало жёсткую привязку философского мышления к принципам и положениям «единственно верного учения», в 60-х – 70-х годах XX века развернулась бурная дискуссия об онтологическом статусе информации. При этом одни философы, опираясь на цитаты из классиков марксизма, доказывали невозможность объективного существования информации в неживой природе, признавали возможность такой информации лишь в отношении к мыслящему и воспринимающему субъекту. Другие, указывая на необходимость развивать диамат на базе новейших достижений естествознания, предлагали признать кибернетический подход к информации подтверждением диалектики. Обвиняя своих оппонентов в субъективизме, они рассматривали информационные процессы как существующие объективно, вне и независимо от человека, во всех сферах бытия – в живой и неживой природе, в обществе и человеческом мышлении. При этом они стремились опереться на марксистскую теорию отражения.
Лидер этого направления А.Д. Урсул определял информацию как отражённое разнообразие и как функциональное отражение. А поскольку догмат о всеобщности отражения, сформулированный Лениным, был непререкаем, всеобщность информации также могла быть на этом основании введена в ортодоксальную теорию диамата. В основе разногласий между этими группами лежало различное понимание информации. Традиционное понимание информации как знания приводило к отрицанию существования информации вне отношения к воспринимающему субъекту. Новое понимание информации в генетике и кибернетике отвлекалось от ценности и смысла информации, что создавало разрыв с пониманием информации как результата человеческой деятельности. Это и подогревало накал дискуссии.
В 60-е годы диамат также эволюционирует – от гонений на генетику и кибернетику, объявления их наряду с теорией относительности и квантовой механикой буржуазными лженауками – к предоставлению им статуса конкретнонаучного подтверждения и материала для развития материалистической диалектики. Тем не менее и в этих условиях дискуссия принесла определённые плоды. Она способствовала пониманию многоликости и многообразия самого феномена информации.
Жаркие дискуссии по поводу понимания феномена информации велись и в западных странах. Сторонники различных подходов к объяснению этого феномена брали за основу различные аспекты кибернетической теории информации. Так, Л. Бриллюэн и его последователи связывали понимание информации с негэнтропией, т. е. с процессом, обратным нарастанию энтропии. Поскольку нарастание энтропии определялось как распространение хаоса (в форме, например, информационного шума, помех при передаче сигналов по каналам связи) информация определялась как мера нарастания упорядоченности. У.Р. Эшби и его единомышленники определяли информацию как меру разнообразия. Многие исследователи трактовали информационное воздействие как функцию управления.
Кибернетический подход к понятию информации был связан с переносом смысла этого понятия с выработки и усвоения знания, осуществляемого человеческим мозгом, на структурное многообразие процессов, влияющих на поведение сложных систем. Наличие информации в системах наследственности, открытое генетикой, сделало невозможным ограничение понятия информации узким смыслом, характеризующим обмен информацией мыслящими субъектами. Однако при расширении смысла понятия информации сохранилось различие между двумя видами информации – информации как формы мышления человека, характеризующейся ценностью, смыслом и содержанием, и информации в широком смысле – как меры упорядоченности структуры последовательности сигналов, оказывающей воздействие на внутренние структуры сложных систем и, соответственно, способной влиять на детерминацию их поведения. Регулируя осуществление прямых и обратных связей систем, информация приобретает свойства, определяющие её роль средства управления сложными системами. А поскольку сложные системы существуют повсеместно, информация в широком смысле рассматривается как неотъемлемое свойство, атрибут всего существующего.
Такой подход к информации и получил название атрибутивного. В целом он соответствует и этимологии слова «информация», которое произошло от лат «ин» – внутренний, входящий внутрь и «форматион» – формация, строение, структура. В таком понимании информация становится одним из важных средств раскрытия механизмов эволюции.
Изменения, происходящие в системах в результате отражения ими воздействий других систем, образования прямых и обратных связей, выражаются в форме вещественных или энергетических сигналов, которые воздействуют на чувствительные к этим сигналам структурные компоненты этих систем. Аналогичные взаимодействия возникают и внутри систем, между их подсистемами, элементами, структурными компонентами. Обмен структурно значимой информацией происходит в природе непрерывно, как и обмен веществом и энергией. Поэтому некоторые сторонники атрибутивного подхода к информации нередко говорят о триаде формирующих природу сущностей – Материи, Энергии и Информации, которые в науке заменяют Святую Троицу религиозного мировоззрения.
Расширение смысла понятия информации, произведенное в кибернетике и её дочерней дисциплине информатике повлекло за собой и расширение смысла понятия памяти. Возникли представления о системах с памятью, о веществах с памятью. Подобно тому, как слово «информация», обозначавшее феномен интеллектуальной деятельности человека, стало пониматься как всеобщее свойство действительности, слово «память» также приобрело чрезвычайно расширенное значение. В психологии память определяется как психический процесс, состоящий в сохранении и воспроизведении прошлого опыта. В кибернетике память стала трактоваться как кибернетический процесс, состоящий в сохранении и воспроизведении ранее возникших, определённым образом упорядоченных структур на основе накопленной в недрах данной системы информации. В обоих случаях информация выступает своеобразным мостом от прошлого системы к её настоящему. Всякая система хранит в своей памяти свидетельства своего прошлого, своей истории, поскольку она есть результат предшествующей эволюции.
По этим свидетельствам и воссоздаётся наукой история данной системы, отражённая в её нынешнем состоянии. Наша Вселенная – Метагалактика также является системой с памятью. По её нынешнему расширению мы можем судить о её первоначальном сжатом состоянии, а по реликтовому фоновому излучению получаем информацию о физических параметрах её горячего состояния в начальные моменты расширения. Ибо именно в реликтовом излучении заключена память Вселенной о своих давних состояниях. Наше предположение о том, что Метагалактика развивается по определённой программе, обусловленной достигнутым ею уровнем эволюции в её досингулярном состоянии, также базируется на представлении о Метагалактике как о системе с памятью, сохраняющей определённую информацию о прошлом в своих наиболее фундаментальных мобилизационных структурах. Память вообще есть свойство мобилизационных структур. Деградирующие структуры, как правило, либо беспамятны, либо у них ничего не остаётся, кроме памяти о прошлом, не происходит никакой сколько-нибудь существенной мобилизации на развитие.