аниченным редукционизмом. Редукционизм (от лат. «редукция» – уменьшение, сокращение, сведение) – научный метод, заключающийся в перенесении закономерностей, открытых одними науками, в область изучения других наук. Известно, что в организмах живых существ на всех уровнях их функционирования действуют химические превращения, подчиняющиеся химическим законам и изучаемые методами химии. Редукционизм в биологии поэтому заключается в изучении живого через химические взаимодействия и соответственно в рассмотрении жизни как сферы действия химических закономерностей. Однако неправомерно сводить изучение живого к обнаружению химических закономерностей, хотя такое искушение вполне закономерно возникает у многих химиков, занятых в области биологии, а иногда и у биологов, увлекшихся возможностями химии в объяснении биологических процессов. Неправомерно, прежде всего, потому, что живая эволюция имеет свои закономерности, несводимые к химическим закономерностям, что живые организмы образовались в результате взлёта в эволюции, поднятия эволюции на более высокий уровень, более высокую ступень, что они неизмеримо более высокоорганизованы, нежели химические процессы, протекающие в космосе. Всякий редукционизм в принципе ограничен вследствие принципиальных различий уровней эволюции, и если бы кому-нибудь пришло в голову объяснять всё движение человеческой истории физико-астрономическими закономерностями космической материи, закономерностями биологии или психологии, то подобное философское воззрение представляло бы собой не более чем неправомерный, некритический, наивный, чересчур расширенный и абсолютизированный редукционизм. Космический эволюционизм, однако, заключается вовсе не в том, чтобы редуцировать закономерности исторического процесса к закономерностям физики, космологии, химии, биологии или психологии. Наоборот, такая редукция – отход от последовательного эволюционизма.
История в рамках космического эволюционизма рассматривается как космососозидающая деятельность человека, как закономерная ступень эволюции космоса, как самоорганизующийся социокосмос, воплощающий в своей эволюции тенденцию к постоянному возвышению организации. Результаты этой космососозидающей деятельности откладываются в общечеловеческой цивилизации, воплощаясь в постоянной конкуренции различных мобилизационных структур локальных цивилизаций, государственных и социально-экономических образований. Биосфера Земли – это не только земной, но и космический феномен. Соответственно, и антропосфера Земли несёт в себе отпечаток двойственности земного и космического. Каждый человек разрывается между приземлённостью своих повседневных целей и космической устремлённостью человеческой цивилизации. Ведь социальная упорядоченность человеческой цивилизации есть, конечно же, особый космос, созидаемый людьми на разных уровнях, с последовательным переходом на более высокие уровни в процессе исторической эволюции человечества. Проследить этот процесс космососотворения, обнаружить его энергетические источники, раскрыть его эволюционные закономерности – такова задача космического эволюционизма, задача, разрешимая, разумеется, не одним поколением людей науки. Наша задача состоит в том, чтобы открыть направление исследований, но отнюдь не исчерпать его. Философия космического эволюционизма, таким образом, заключается не в претенциозности философского разума на объяснение всего на свете при помощи некритически воспринятого редукционизма, а в стремлении воссоздать в единой теории единый процесс космической эволюции. Космос в его постоянном естественном взаимодействии с хаосом рассматривается в космическом эволюционизме как единственный творец всего, что происходит на небе и на земле. Творец, в чём-то похожий, а в целом совершенно иной, чем то антропоморфное существо, которое люди возвели на трон Вселенной под именем Бога. Этот небожественный Творец Вселенной и есть сама эта Вселенная, тоже постоянно развивающаяся в процессе эволюции всех своих созданий. Эволюция же творит и саму Вселенную, и всё, что в ней существует. Но и сама творится эволюцией всего существующего.
Эволюция не есть нечто внешнее по отношению к Вселенной, космос как целое – не замена Творцу, сидящему на облаках и управляющему всем на свете. Напротив, всё на свете есть космос, эволюция происходит во всём – и в огромной Метагалактике, и в маленькой травинке, и в каждом человеке. Но это не пантеизм, а панэволюционизм и панкосмизм.
Суть космического эволюционизма заключается совсем не в том, чтобы свести познание человека к закономерностям неодушевлённого космоса, как и не в том, чтобы превратить представление о космосе в некое подобие Бога, Разума Вселенной, или же пантеистической духовной субстанции, разумной во всей природе и подталкивающей её эволюцию. Такие попытки уже предпринимались неоднократно и показали свою теологическую, антиэволюционистскую природу и несовместимость с наукой.
Космический эволюционизм стремится выявить то общее, что существует в эволюции космоса и человека и стремится научить человека стать космическим, творящим эволюцию существом.
В то же время в ряде естественнонаучных дисциплин, в том числе такой важной для нашего исследования, как синергетика, наблюдается явное тяготение к абсолютизации возможностей редукционизма. На основе исследования термодинамики в открытых системах пытаются построить общую теорию самоорганизации, распространяя весьма специфический механизм наиболее примитивной самоорганизации на любую другую, в том числе и на самоорганизацию человеческих сообществ. Между тем, именно самоорганизация этих сообществ с их активными мобилизационными структурами, в своей беспрестанной конкуренции порождающими тенденции к прогрессивному развитию, даёт ключ к самоорганизации космоса, а не мёртвая материя. Это, конечно, не умаляет заслуг синергетики как естественнонаучной опоры современного эволюционизма, но побуждает к основательной ревизии философской базы синергетики как науки, претендующей сегодня на доминирование в сфере эволюционного мировоззрения.
Отсутствие адекватного эволюционного объяснения истории как сферы конкуренции мобилизационных структур, формирующих в сложившихся обстоятельствах определённые общественные порядки, побуждает естествознание объяснять историческую эволюцию, исходя из самоорганизации атомов и молекул.
1.6. Космический эволюционизм и экологизм
Космический эволюционизм, стремясь обосновать новое эволюционное, новое космическое и новое гуманистическое мышление, выражает также потребность и в новом экологическом мышлении. Традиционный экологизм возник как реакция на угрожающее засорение окружающей среды антропогенными загрязнениями, отбросами производства, транспорта и отходами жизнедеятельности человека. Он был также реакцией на жестокое, варварское отношение к природе со стороны тех элементов техногенной цивилизации, которые безвозмездно присваивали и бессмысленно растрачивали огромные природные ресурсы, отравляли окружающую человека среду, нанося непоправимый вред и природе, и человеку. Такое грабительское отношение к природе было поднято на щит и постоянно пропагандировалось в Советском Союзе в сочетании с радикальным прогрессизмом, выражаясь в знаменитом лозунге Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё – наша задача!»
К 60-м годам XX века положение в природной среде обитания человека сделалось уже не просто угрожающим, а вообще невыносимым. Природная среда индустриально развитых стран превратилась в сточную канаву цивилизации, а гибель природы поставила под сомнение выживание человечества. В этот период тревога, поднятая экологами, и экологические движения способствовали повороту к экологическим проблемам парламентов и правительств стран с развитой рыночной экономикой и принятие эффективных мер по защите окружающей среды. Загрязнять экологическую среду стало невыгодно и даже разорительно, что в условиях предпринимательской экономики, в которых каждый экономический субъект отвечает за собственное дело своим карманом, стало приводить к достаточно быстрым и существенным положительным изменениям в сфере охраны природы. Рейн и Темза, которые в 60-е – 70-е годы служили типичным примером «клоак цивилизации», в 80-е – 90-е годы очистились настолько, что в них стали разводить ценные сорта рыбы. Конечно, говорить о полной победе над разрушительными процессами, проистекающими из антропогенных загрязнений, было бы неверно, но не оправдались и прогнозы экологов, предрекавших быстрое приближение глобальной экономической катастрофы.
Прогнозы «Римского клуба», проведенные на базе компьютерных расчётов методом экстраполяции роста показателей потребления различных видов ресурсов, привели к выводу об исчерпании основных видов ресурсов в обозримом будущем и о неминуемости «ресурсного голода». Оказавшись в центре внимания мировой общественности в 70-е годы доклады «Римского клуба» оказали значительное влияние на экологическую политику развитых стран. Вместе с тем научная несостоятельность ряда фундаментальных положений традиционного экологизма нашла выражение во многих работах членов «Римского клуба» и особенно в концепции «нулевого роста», автором и защитником которой был профессор Д. Медоуз. Изданная в 1972 г. книга Д. Мендоуза «Пределы роста» содержала недвусмысленные выводы о неизбежности уже через 75 лет (то есть приблизительно в 2047 году) в случае сохранения прежних темпов развития производства и роста народонаселения разрушения экологической среды, исчерпания природных ресурсов со всеми вытекающими отсюда тяжелейшими последствиями для всего человечества. В этой книге и в изданной в 1974 г. работе «Динамики роста в ограниченном мире» Медоуз сделал попытку обоснования необходимости остановки экономического роста и принятия стратегии «нулевого роста», а в конечном счёте – остановки научно-технического и социального прогресса.
Несмотря на то, что концепции Медоуза получили поддержку со стороны экологов и экологических публицистов не только в «Римском клубе», но и практически во всём мире, они вызвали также и острую критику как со стороны экономистов и технократов, так и со стороны многих экологистов. Указывалось, в частности, на ограниченность самого метода экстраполяции, который пригоден только для количественных оценок, продолжения действия уже сложившихся ранее тенденций, но неспособен учесть неизбежные качественные изменения в развитии цивилизации. В частности, приводился пример экстраполяции роста гужевого транспорта в Лондоне в начале XX века, в соответствии с которой через 10 лет Лондон должен был оказаться под двухсотметровым слоем лошадиного навоза. Но на смену лошадиной тяге пришёл двигатель внутреннего сгорания, что породило новую проблему – загрязнения воздушной среды выбросами продуктов сгорания в двигателях автомобилей и расхода металла на производство автомобильных корпусов.