Все еще функционируя, гидроэлектростанция превратилась в пронзительный шторм ядовитого пепла. Все это кошмарное место, застланное черными хлопьями, напоминало ад, где ни на секунду не смолкал скрежет металла поврежденной турбины. Меркнущие огоньки дезориентированных беспилотников по-прежнему горели, а камеры их непрестанно передавали видеоданные на планшетный компьютер Стоуна.
Пенг Ву была еще жива.
Она чувствовала, как «Андромеда» болезненно перекрывала дыхательные пути, но все равно продолжала ползти, оставляя в мягком полу следы коленей и рук. Одежда срасталась с кожей, но, похоже, Пенг не ощущала боли. Судя по ее виду, она очень устала и больше всего на свете хотела опустить лицо на землю и погрузиться в вечный сон.
Однако внимание ее привлек мерцающий свет. И тогда, собрав всю волю в кулак, Пенг Ву перевернулась на спину. Пока она глядела в потолок, ее черные волосы начали неизбежно срастаться с такой же черной аномалией, образуя немыслимые завитки.
В пепельном шторме над головой сиял белый свет.
Ангельский маячок становился ближе, ярче. По мере его приближения Пенг слышала слабый пульсирующий звук, ощущала нежный теплый ветерок на лице. Наконец она увидела, что это был дрон, инкрустированный металлическими наростами и едва держащий равновесие. Извернувшись в воздухе, он резко упал и приземлился прямо возле ее лица.
В последние минуты жизни Пенг вспомнила цель своей миссии.
Измученная, она с трудом повернула голову и закричала дрону. Она продолжала говорить, пока инфекция перекрывала горло и закупоривала вены. Она говорила, пока тело погружалось в мягкие складки аномалии. Облизнув покрытые металлическими пятнами губы, майор поделилась последним признанием.
– Штамм… «Андромеда»… – хрипела она, – он везде. На каждом космическом объекте. Марс. Луна. Астероиды…
Остальная команда сгрудилась в закрытом туннеле и слушала монитор Стоуна, который передавал последние слова майора Пенг. В темноте никто не разглядел слезы Ведалы, что стекали вокруг респиратора, оставляя на коже мокрые дорожки. Стоун тем временем крепко обнял костлявые плечи Тупы. Одиамбо закрыл глаза, склонил голову как будто в молитве.
– Мы скрывали. Американцы, японцы, китайцы, – проговорила Пенг сквозь зубы. – Клайн права. «Андромеда» здесь не случайно. Ее заслали… В ожидании жизни… И она ищет ее очень давно…
Чрезвычайное положение
С 1998 года Международная космическая станция существовала как символ мира и научного сотрудничества между самыми могущественными странами мира. В отличие от так называемых сверхдержав, которые зачастую имели конфликты интересов, на протяжении многих лет обитатели МКС жили в согласии. Астронавты образовали на станции общую семью. Мужчины и женщины, избранные из числа ведущих ученых и пилотов США, России, Канады, Японии, Кореи, Европейского союза и дюжины других стран, превратились в граждан человечества и работали вместе над общим домом.
Но этой негласной целостности, этому идеалу, укоренившемуся на борту постоянно расширяющейся космической станции, предстояло претерпеть крах.
Доктор Софи Клайн объявила войну.
Причины ее решений, как и все последующие действия, вызвали широкий резонанс в научных кругах. Большинство ученых пришли к выводу, что деятельность Международной космической станции началась в эпоху наивности и основывалась на соглашениях без подлинных гарантий. Теперь же, учитывая нынешний социальный, политический и интеллектуальный климат, деятели науки выдвинули теорию, что второй аналогичной эпохи сотрудничества между сверхдержавами никогда больше не будет.
Тем не менее исследования и опросы дали более оптимистичные прогнозы.
Инцидент на МКС произошел в результате действий беспринципного, но при том уникального ученого. С самого начала амбиции Клайн выглядели маловероятными ввиду серьезной инвалидности. Но именно годы страданий превратили ее в сверхчеловеческую личность, которую невозможно было сломить или остановить.
В основе неукротимого духа Клайн прятался глубокий гнев.
Она презирала бесконечные препятствия – от ограниченности собственного тела до рамок научного и интеллектуального прогресса, установленных научным сообществом для защиты человеческой расы.
Вопреки всем похвалам достижения Клайн не были подстегнуты желанием открыть новые рубежи знаний. Скорее всего, они превратились в своеобразную месть. Клайн быстро и жадно овладела науками с безусловным намерением получить от них пользу – это как обуздать лошадь, чтобы впоследствии на ней ездить.
Исходя из наиболее достоверных оценок три года назад Клайн убедилась, что штамм «Андромеда» – это не что иное, как нападение на человечество. Трагедия заключалась в том, что тайные действия Клайн оставались незамеченными или неоспоримыми из-за ее престижного статуса американского астронавта.
Секреты – это основа шпионских игр, которые, в свою очередь, являются неотъемлемой частью передачи правительственной информации. Именно отсутствие информационной прозрачности привело к тому, что Софи Клайн и Пенг Ву стали единственными активными членами полевой команды «Лесной пожар», знающими правду об «Андромеде».
Впервые штамм AS‐1 был выделен из верхней атмосферы Земли в ходе спутниковой программы «Скуп». Впоследствии его обнаружили внутри солнечной системы на каждой планете с твердой поверхностью. Кроме того, следы «Андромеды» присутствовали в десяти процентах образцов реголита, доставленных в процессе программы «Аполлон»[60]. Вопреки необъяснимым неполадкам миссия «Стардаст»[61] к комете Вильда 2 тоже выявила на ней положительный результат на штамм «Андромеда».
Две программы – «Аполлон» и «Стардаст» – стали единственными миссиями по доставке грунта на Землю, однако космические корабли имели в оснащении инструменты и для дистанционного обнаружения.
В недавнем времени японский космический аппарат «Хаябуса»[62] совершил посадку на сигарообразный астероид «BR‐3». Находясь на поверхности, датчик «Андро» переслал на Землю, казалось бы, безобидные данные. Результат исследований имел значение лишь для небольшой группы экспертов и военнослужащих.
Как выяснилось, «Андромеда» распространилась по всей нашей солнечной системе.
Ученые оригинального состава «Лесной пожар» оказались правы, взяв за основу «теорию посланца», впервые предложенную весной 1962 года Джоном Р. Сэмюэльсом. Проще говоря, лучший способ найти жизнь в почти пустой галактике – отправить живой организм, который по прибытии начнет самовоспроизводиться, а затем распространит свои копии на другие планеты.
Клайн, подробно изучив свойства микрочастицы, выяснила, что штамм прекрасно себя чувствовал в вакууме, был способен тысячелетиями жить в невероятно суровой среде и самореплицироваться, не производя никаких отходов. Он содержался в небиологической кристаллической клеточной структуре, и в нем отсутствовали аминокислоты – то есть не было ни белков, ни ферментов, ни других «кирпичиков» для строения жизни.
В результате исследований Клайн пришла к выводу, что штамм «Андромеда» нельзя было считать микроорганизмом. Он в принципе не являлся чем-то живым.
Внеземная микрочастица оказалась очень сложной по структуре машиной.
Софи поняла, что AS‐1 и являлся тем самым зондом из «теории посланца», предназначенным для путешествий к солнечным системам и самовоспроизведения. Последние несколько сотен тысяч лет «Андромеда» занималась именно этим. То, чего ждала терпеливая микрочастица, произошло 8 февраля 1967 года в небольшом доме на окраине Пидмонта, штат Аризона. В тот день городской врач по имени Алан Бенедикт принял безрассудное решение открыть люк спутника «Скуп‐7».
Штамм «Андромеды» ждал. Ждал, чтобы начать жить.
Сначала частица AS‐1 инфицировала живые организмы, после чего мутировала и превратилась в AS‐2. И тогда, вырвавшись из глубин лаборатории «Лесной пожар», она выделилась в атмосферу, где начала разъедать пластик, столь необходимый для достижения низкой околоземной орбиты.
Обнаружив жизнь, «Андромеда» превратилась в коварный барьер.
Этот вывод прекрасно объяснял мотивацию Клайн. Ученая всегда рассматривала штамм «Андромеда» как очередное несправедливое препятствие. Она верила, что его разработали с враждебным намерением: обнаружить жизнь и сделать все, чтобы человек никогда не достиг планетарной орбиты. В глазах Софи Клайн микрочастица являлась стеной, ограждающей человечество от законного предназначения среди звезд.
Она посчитала это личным оскорблением.
Тогда ей стало интересно, сколько же других инопланетных организмов попало в аналогичную ловушку. В частности, ей пришло на ум, что штамм «Андромеда» объяснял парадокс Ферми[63], который, в свою очередь, никак не мог понять, почему среди миллиардов планетоподобных тел во вселенной жизнь так и не нашлась.
Теперь, сама очутившись в сетях коварной микрочастицы, Клайн осознала, в чем крылась причина.
Поскольку первый контакт человечества с инопланетным разумом вылился не в дружественный шаг, а в упреждающий акт агрессии, Софи Клайн ничего не оставалось, как только готовить контратаку. Противника она изучила более чем досконально. В созданных на МКС лабораторных условиях ей даже удалось им манипулировать. План заключался в том, чтобы использовать «Андромеду» против нее самой, тем самым навсегда уничтожив созданное препятствие на пути человека к постижению космоса.
Теперь, когда станция дистанционного управления находилась в герметичном многофункциональном лабораторном модуле «Леонардо», Клайн закрыла люк, надела перчатки и сконцентрировала взгляд на дисплее. Контроль над роботом-гуманоидом R3A4 вмиг установился. При помощи нейрокомпьютерного интерфейса Софи Клайн со скоростью мысли посылала команды послушному «Робонавту». Меры предосторожности, необходимые для запуска лабораторного модуля на обитаемой космической станции, требовали корневого доступа через низко– и высокоуровневую сеть – беспрецедентный обходной канал с