ационального объяснения этой напасти терраны так и не нашли. В кулуарах научных конференций шептались, что это вайты или йелы каким-то образом умудрились уничтожить грязные секреты, связанные со Старым миром.
Что любопытно, исчезла информация об истории, культуре, политике, зато технические справочники и инструкции обструкционисты сохранили, чтобы «великодушно» поделиться ими с терранами. Наверняка исчезнувшие знания — одна из причин лояльного отношения Сената к бессмертным вайтам. Возможно, те выторговали себе время, по частям сплавляя научную информацию, добытую предками.
Они ведь даже своих смертных предали. Всё, что осталось у нынешнего поколения «оригинальных», как они гордо себя именовали — изустные предания, искаженные версии каких-то исторических баек, почти анекдоты. Как историк Акс посвятил немало времени их изучению и знал, что девяносто процентов из них совершенно бесполезны. А ведь бессмертные вроде коротышки застали тот мир и могли запросто восполнить все пробелы.
Акс вспомнил, какое потрясение испытал три года назад, когда на него вышли из офиса сенатора Лот, отвечающего за Программу. Четырехсотлетние вайты, подумать только. Конечно, бессмертными их окрестили авансом. Скорее всего и они умирают от старости. Но лидерам терранов, редко доживавшим и до ста лет, мысль о вечной жизни крепко втемяшилась в головы.
Акс не знал, кто и зачем создал Программу. Контроль терранов за сообществом бессмертных в обмен на знания предков и обещание сидеть тихо? Обещание, которые бессмертные нет-нет да нарушали. И тогда в дело вступал некто, следящий за ними, и отправляющий вестников вроде Акса. Его куратор говорил, что Программе уже двести лет. Всё это время лучшие умы пытались понять, как вайтам удалось достичь бессмертия, и почему их сыворотка не действует на терран. Коротышка был прав — нет никаких гарантий, что открытие состоится при его жизни. Но он еще молод, он подождет.
Акс не был уверен в том, насколько его прельщает вечность. По сути статус очередника — лишь шанс стать одним из подопытных, когда появится препарат, достойный проверки на людях. Но историк, с детства помешанный на желании узнать хоть что-то о зарождении человечества, не мог упустить такой шанс. Может быть, если он вступит в клуб бессмертных, несмотря на терранское происхождение и ему откроются тайны прошлого.
Флайкар мягко приземлился на крыше его дома, и умчался вдаль на автопилоте, как только Акс покинул кабину. Погруженный в свои мысли, терран спустился в просторную квартиру с видом на Фонтанку, и лишь захлопнув за собой дверь почувствовал, что что-то не так. Запах. Тошнотворный запах йелской стряпни. На столе посереди гостиной стояла кастрюлька, которую он лишь несколько часов назад видел в Сингапуре. Рядом кто-то пристроил бутылку из мутного стекла с полустершейся этикеткой, на которой можно было разобрать лишь «Single Malt». А перед ними лежал странный прямоугольник из спрессованных листов. Книга. Предания гласили, что их было много в Старом мире, но даже профессор истории видел лишь несколько таких находок в музеях.
Аккуратно приподняв потемневшую от времени обложку, буквы на которой давно слились с фоном, Акс прочел на первой странице: «Рафаэлло Джованьоли. Спартак».
Дункан вышел из подъезда и с неудовольствием уставился на свинцово-серое небо, грозящее разразиться дождем. Вот бы и правда сдаться на милость терранов и уехать пожить на какой-нибудь тропический остров. Четыреста лет непрерывной борьбы за выживание… сколько из его собратьев по бессмертию сошли с ума? Сколько начали болтать лишнее, напиваться и устраивать истерики на людях? О, он точно знал, сколько. Семьсот двадцать два. Вайты и йелы… нет, черт, англичане, немцы, русские, китайцы. Люди, каждого из которых он знал лично. Каждого из которых он лично приговорил к заточению отнюдь не на райском острове, а в закрытой лечебнице в Альпах.
Три прокола. Всего три прокола на каждого за два века, что длится безумие Программы. Компромисса, создающего у Глобального правительства иллюзию контроля над бессмертными. Дающего терранам надежду раскусить секрет бесполезного коктейля, который им скормили под видом сыворотки бессмертия. Зато в обмен позволяющего Дункану работать над программой Интеграции.
А ведь он предупреждал, что давать терранам высокий интеллект и способность размножаться — большая ошибка. Первые партии больше сотни лет работали на износ и… умирали молодыми в своих бараках, не покушаясь на авторитет хозяев. Делали то, для чего были созданы — хоронили жертв Эпидемии да притаскивали хозяевам любые девайсы с памятью. И книги, конечно. Миллионы томов, запрятанных в тайных хранилищах по всей планете. Дубликаты просто пускались в переработку или сжигались — жуткое зрелище для образованного человека.
Но бессмертные тогда решили, что человечеству не нужна память. Что когда терраны расчистят планету и жители тысяч мелких общин, изолировавших себя во имя выживания, смогут вернуться в города, над ними не будут довлеть предрассудки религий и наций. Сменялись поколения, и для правнуков заставших Эпидемию рассказы о великих державах и битвах превратились в такие же легенды, как для него истории о Короле Артуре или богах Олимпа.
Вот только когда этих бедолаг начали переселять в города, уже освоенные терранами, они оказались не хозяевами жизни, а отсталым меньшинством. Всего пара поколений, и до бывших рабов дошло, что они вполне могут стать хозяевами. Уже двести лет, как терраны захватили власть и протолкнули законы, лишившие людей очень многого. Права на брак, свободный выбор места жительства, достойную работу. И это в обществе, которое бессмертные пытались воспроизвести как либеральную демократию. Обществе, в котором теперь правят цвет кожи, рост и страйпы на рукавах.
Может, уже тогда стоило спустить предохранитель — на сто процентов смертельный для терранов и абсолютно безвредный для людей вирус. Разработанный, как только первые отряды модификатов вошли в пораженные Эпидемией города. Забавно, но создатель вируса уже сотню лет томится в комнатке с видом на ледник. Он не нарушал правила трех проколов. Он пришел к Дункану как к лидеру просить уничтожить формулу. Что-то болтал о праве терранов на жизнь и про эволюцию, которая что-то там рассудила. Вместе с ним пришлось изолировать еще тридцать человек.
Конечно, уничтожать вирус Дункан не стал. Просто рассказал о нем терранам. Нет, не так — не рассказал, а показал. Три тысячи трупов на изолированном острове заставили их слушать.
Достав из кармана цветастого комбинезона айпл, Дункан пару секунд пялился на свое отражение на глянцевой поверхности маленького прямоугольника, и решительно нажал на цифру 3 в быстром наборе.
— Добрый день, сенатор. Да мне плевать, какое у вас там совещание. Мне стоит напоминать, почему вы вообще принимаете мои звонки? Я так и думал. У вас в Программе есть очередник — Акс Мо. Да, профессор истории, всё верно. Я его забираю. Третий за месяц? И что? Я их всех заберу, если захочу. И не только очередников, но и вашу секретаршу, если пожелаю. Исчезают? Никуда они не исчезают, сенатор. Я их убиваю. Да, и тех двоих убил. И четверых за месяц до того. А вы думали «не болтать» относится только к нашим? Если очередники не готовы принимать правду, они бесполезны. А если их тянет поделиться ею с братьями-терранами — опасны. Вы же не думаете, что это доставляет мне удовольствие? Ах думаете? Так даже лучше. Тогда вы знаете, что я за человек. Я совершенно согласен, что доктор Мо — хороший парень. Но, как говорили во времена моей молодости — это не профессия. Сын вашего старого друга? Тогда очень надеюсь, что он приживется в программе. Моей Программе. Той самой, что уже лет двести мешает мне разбить одну маленькую колбочку и вернуть Старый мир. Угроза? Геноцид? Сто миллионов настоящих людей уже две сотни лет прозябают в терранском рабстве. Хотя я могу прекратить их страдания щелчком пальцев, буквально. Так что не нойте мне тут о гуманности. Я вашего предка не для этого в пробирке выращивал. Всего хорошего, сенатор.
Отсоединившись, Дункан подошел к парапету набережной и уставился в гладкую черную поверхность воды. А может, он дурачит себя так же, как очередники дурачат себя мыслями о бессмертии. Его Интеграция — просто абстрактная идея, надежда вырастить новую элиту терран, знающую правду и более терпимую к homo sapiens. Чего он добился за две сотни лет? Того, что из трехсот сенаторов полсотни — выходцы из семей тех, кто почитает людей как предтечей, а не смотрит на них как на мешающие прогрессу отбросы? Сколько поколений потребуется для того, чтобы Глобальное правительство восстановило равные права людей? Пока же он выполняет малопочетную роль сводника для тех терран, кому готов доверить будущее планеты. Его протеже Эта из влиятельной семьи, да и профессор Мо не из низов. Кажется, он ей понравился. У них может быть много здоровых терранских детишек, которые через три-четыре десятка лет станут сенаторами, главами корпораций и научных институтов, полицейскими комиссарами. Вот только протянут ли люди достаточно долго, чтобы увидеть перемены?
Дункан Ли, бывший младший бухгалтер из Манчестера, Великобритания, обладатель четырнадцати докторских степеней, два века держащий в страхе Глобальное правительство, шел по Невскому проспекту, уворачиваясь от гигантов, презрительно глядящих на цвет его кожи и серый страйп разносчика. Он никогда не хотел быть лидером. Но природа не выбирает — среди трех тысяч переживших вакцину и доживших до этого века лишь немногие сохранили интерес к судьбе человечества. Для ста миллионов настоящих людей он и пара его друзей последнее, что отделяет их вид от рабства или геноцида. Последняя надежда на равноправие в мире, захваченном их созданиями. А для кого-то — просто еще один коротышка.
Наталья СудельницкаяПрецедент
Сегодня замечательный день! Сегодня утром на коммуникатор Свен Тас, пилота-ментала в запасе саргасианского флота, пришло подтверждение о назначении на «Звезду» — научный корабль Земной Федерации. Стоило признаться, что данное назначение было верхом счастья. Особенно для того, кто два года отчаянно боролся с собой, чтобы не повеситься от мысли о будущем. Собственно, после того, как ей раздробило часть позвоночника в последней миссии, думать больше не о чем было. А теперь у неё снова есть работа. Пусть не родной флот. Она согласна служить и на земных кораблях, где о ментальном управлении только слышали. Только чтобы остаться в профессии и быть полезной как пилот.