Создателями протоориньякской культуры были сапиенсы
Заселение Европы сапиенсами и вытеснение неандертальцев отмечено распространением верхнепалеолитической ориньякской культуры. Ее создателями традиционно считают именно сапиенсов. Ориньяк пришел на смену неандертальской среднепалеолитической мустьерской культуре. В разных районах Европы переход от среднего к верхнему палеолиту происходил неодновременно (книга 1, глава 6, раздел “Покорение Европы”). Нередко он сопровождался появлением “промежуточных” культур, которые трактуются либо как запоздалые попытки неандертальцев провести модернизацию своего обреченного общества, либо как начальные этапы становления настоящей ориньякской культуры сапиенсов (книга 1, глава 5).
Одна из самых ранних версий ориньякской культуры – так называемый протоориньяк – появилась на юге и юго-востоке Западной Европы около 42 тыс. лет назад. Для протоориньяка характерны украшения из просверленных раковин, костяные изделия, а также небольшие, тщательно обработанные (ретушированные) каменные пластины, которые, вероятно, служили наконечниками для метательного оружия – весьма передовые технологии по тем временам (Bon, 2006).
Давно предполагалось, что создателями протоориньякской культуры были сапиенсы, пришедшие в Европу с Ближнего Востока, где найдены похожие каменные изделия. Однако полной уверенности не было, поскольку костных остатков протоориньякцев найдено очень мало. С достаточной точностью к протоориньякским слоям отнесены всего лишь два молочных резца: найденный в 1976 году в скальном укрытии Рипаро-Бомбрини нижний молочный резец и найденный в 1992 году в пещере Фумане правый верхний молочный резец (оба местонахождения – в Северной Италии).
Принадлежность этих зубов сапиенсам или неандертальцам не удавалось надежно установить – до тех пор, пока за дело не взялась команда антропологов и генетиков из Италии и Германии при участии таких мэтров, как Жан-Жак Юбле и Сванте Пэабо. Морфология зубов была тщательно переизучена, а из одного (того, что из Фумане) удалось извлечь фрагменты древней ДНК (Benazzi et al., 2015).
Неандертальские зубы отличаются от сапиентных более тонкой эмалью. Чтобы оценить исходную толщину эмали зуба из Рипаро-Бомбрини, пришлось учесть характер его истертости и смоделировать аналогичную степень износа для зубов современных людей. В итоге выяснилось, что по этому важному признаку зуб из Рипаро-Бомбрини попадает в диапазон изменчивости сапиенсов и сильно отличается от типичных неандертальских зубов.
Несмотря на то что в зубе из Фумане сохранилось совсем немного древней ДНК, исследователям удалось собрать полный митохондриальный геном. Судя по этому геному, человек из Фумане – безоговорочный сапиенс. Его митохондриальный геном относится к гаплогруппе R, к которой принадлежат многие современные обитатели различных районов Евразии, а также большинство палеолитических евразийских сапиенсов, включая человека из Усть-Ишима, жившего 45 тыс. лет назад (см. раздел “Геном древнего обитателя Западной Сибири проливает свет на историю заселения Евразии” ниже).
По современным уточненным оценкам, возраст слоя, содержащего зуб из Фумане, – 38,5–41,1 тыс. лет, а зуба из Рипаро-Бомбрини – 35,6–40,6 тыс. лет. Распространение протоориньякской культуры, начавшееся около 42 тыс. лет назад, перекрывается во времени с исчезновением в Южной Европе неандертальских культур (мустьерской, шательперонской, улуццианской) и с последними находками костей неандертальцев в этом регионе.
Таким образом, результаты получились вполне ожидаемые. Они не перевернули имеющиеся представления о хронологии заселения сапиенсами Европы и о вытеснении ими неандертальцев, а также о том, что подлинная верхнепалеолитическая культура была создана сапиенсами. Просто теперь эти представления стали еще обоснованнее.
Люди жили в Заполярье 44 тысячи лет назад
В 2012 году в Восточную Сибирь на восточный берег Енисея отправилась группа ученых под руководством зоолога Алексея Тихонова, заведующего Зоологическим музеем РАН (Санкт-Петербург). Среди привезенных из экспедиции находок был превосходно сохранившийся скелет шерстистого мамонта с остатками кожи и даже жирового горба на спине. Это был самец (пенис тоже сохранился), и, судя по зубам, на момент смерти ему было около 9–14 лет, что для мамонта довольно юный возраст. Интерес ученых вызвала не только отличная сохранность находки, но и отметины на костях, которые безоговорочно указывали на причину смерти животного – оно было убито первобытными охотниками. Охотники явно не страдали от голода и были привередливы, судя по тому, что забрали они лишь лучшие части туши.
Мамонта в августе 2012 года нашел 11-летний ненецкий школьник Женя Салиндер, живущий с семьей на стоянке в районе метеостанции Сопкарга (71°52’ северной широты) на Таймыре. Его семья и рассказала о находке работникам метеостанции. В честь мальчика Алексей Тихонов назвал мамонта Женей, а официальное его имя – Сопкаргинский мамонт. Сейчас он находится в Таймырском краеведческом музее в Дудинке.
Для начала ученые датировали находку тремя разными методами. Получилось, что возраст мамонта – 43,5–45 тыс. лет. О том, что жители Северной Европы охотились на мамонтов 45–40 тыс. лет назад, хорошо известно. Не новость и то, что люди эпохи палеолита жили далеко за полярным кругом, к северу от 55–60° северной широты. Однако же самые ранние арктические стоянки охотников на мамонтов датируются примерно 28 тыс. лет. А теперь выясняется, что люди хозяйничали здесь на 15–17 тыс. лет раньше.
Тихонов и его коллеги подробно изучили кости мамонта и их повреждения (илл. XIV на цветной вклейке). Удалось реконструировать орудия и направления ударов, оставивших отметины на костях, то есть воссоздать действия древних охотников, которые 44 тыс. лет назад встретили молодого мамонта в холодных таймырских степях (Pitulko et al., 2016).
Первая из отметин, нанесенных человеческой рукой, – округлое отверстие на внутренней стороне скуловой кости. Этот удар был нанесен мощно, сверху вниз, очень прочным, заостренным, симметрично стесанным наконечником (скорее каменным, чем костяным). Попав в скуловую кость, охотник, вероятно, промахнулся, так как целился в шею, намереваясь перебить сонную артерию. Так обычно добивают раненых животных современные африканские охотники на слонов.
Еще у мамонта повреждена лопаточная кость. Как правило, эта кость попадает к археологам в целости и сохранности, так что у ученых нет сомнений в человеческом происхождении повреждений на ней. Орудия били по этой кости по меньшей мере трижды: видны сети расходящихся трещин и царапины от легких метательных копий, а от одного из ударов кость деформировалась. Этот удар, нанесенный дротиком с высоты примерно полутора метров (на уровне плеча взрослого человека), пробил кожу и мышцы мамонта и погнул кость. Вот каким он был мощным.
Имеются характерные насечки на двух ребрах. Эти насечки ничем не отличаются от тех, что оставляют каменные орудия охотников. Отсутствует часть нижней челюсти. Сколы кости в этой области такие, какие получаются при добывании языка у мамонта или слона.
Получается, что в животное несколько раз попали копьем, ударили дротиком, упавшему нанесли смертельный удар в шею, а после мясо соскребли с ребер и вдобавок, раздробив челюсть, отрезали деликатес – мамонтовый язык. Бивни брать не стали, только с конца бивня отщепили несколько тонких пластин. Такими удобно пользоваться как лезвиями или скребками, если в достатке нет хорошего каменного материала.
И хотя никаких орудий, кострищ или человеческих костей не нашли, по костным повреждениям мамонта можно составить полноценное описание охотника, жившего в Арктике 44 тыс. лет назад. Этих данных достаточно, чтобы мысленно заселить доледниковое Заполярье людьми вполне современного облика и современных умений.
О том же говорит и находка на северо-востоке Сибири (на берегу реки Яны, 71° северной широты) волчьей бедренной кости с отверстием от дротика (Pitulko et al., 2004). Возраст этой кости тоже около 44 тыс. лет. Получается, что уже в это время по холодной сибирской степи от Енисея до Индигирки с копьями и дротиками ходили искусные охотники на мамонтов, овладевшие на редкость эффективными приемами охоты. В этом ученые усматривают демонстрацию высочайшей экологической гибкости человека современного типа. Наступивший 27–26 тыс. лет назад ледниковый максимум люди встретили буквально во всеоружии. Распространяясь по Сибири на восток, обитатели полярных областей в принципе могли добраться до Берингии и оказаться на Северо-Американском континенте еще до ледникового максимума (см. главу 8).
Геном древнего обитателя Западной Сибири проливает свет на историю заселения Евразии
Важную роль в расшифровке последовательности событий, происходивших в самом начале широкого расселения сапиенсов по Евразии, сыграло открытие, о котором сообщил в 2014 году большой коллектив исследователей из России, Германии, Китая, США и Великобритании (Fu et al., 2014). Речь идет о прочтении ядерного генома древнего человека, чья бедренная кость была найдена в 2008 году на берегу Иртыша близ поселка Усть-Ишим (Омская область).
Об истории находки мы попросили рассказать одного из авторов статьи – нашего коллегу, палеонтолога Алексея Бондарева. Кость нашел руководитель косторезной студии “Архаика”, краевед Николай Перистов в ходе поисков мамонтовых бивней. Находка происходит из позднеплейстоценовых речных отложений левого берега Иртыша. Их предположительный возраст – 30–50 тыс. лет. Кость была подобрана в числе многих, “на всякий случай”, ничем не выделялась и поначалу не привлекла к себе внимания. В том же 2008 году Николай познакомился с Алексеем и показал ему свои коллекции. Кость, о которой идет речь, не имела эпифизов (расширенных концов, образующих суставы) и была оставлена “на потом” как малоперспективный обломок. Лишь через полтора или два года Алексей обратил на нее внимание и понял, что кость человеческая. Причем не просто человеческая, а принадлежащая