10) Размножение. Каждый индивид старше 6 лет[66] пытается создать семью, то есть образовать пару с кем-то из товарищей по группе, и произвести потомка. Пары формируются только на один год (сериальная моногамия). Мы решили не заваливать виртуальные обиталища модельных гоминид грудами мертвых младенцев, поэтому программа сначала проверяет, достаточно ли у родителей ресурсов, чтобы произвести жизнеспособного потомка. Родители должны потратить количество ресурсов, равное удвоенному объему мозга предполагаемого ребенка. Из этих ресурсов 40 % поступают в распоряжение потомка, а 60 % просто тратятся. Если у обоих родителей вместе не набирается нужного количества ресурсов, ребенка они не рожают – год прошел впустую. Если после рождения ребенка у родителей еще остались какие-то ресурсы, то 40 % из них тоже отдаются ребенку, а остаток делится поровну между родителями. Такое равенство родительских ролей показывает, что нам кажутся убедительными аргументы Оуэна Лавджоя и других исследователей, полагающих, что у гоминид в какой-то момент резко вырос отцовский вклад в потомство, что привело, помимо прочего, к уменьшению полового диморфизма (Stanyon, Bigoni, 2014; см. также раздел “Нейрохимическая гипотеза происхождения человека” в главе 9). Идея гендерного равенства так глубоко проникла в наши сердца, что мы даже не стали приписывать нашим модельным гоминидам тот или иной пол: любые два индивида могут сформировать пару и произвести потомство. Ребенок наследует случайно выбранную копию каждого гена от каждого родителя. Гены ПАМ (а иногда также и гены ОБ и УЧ) могут мутировать, а значит, и эволюционировать (см. выше). Мутации происходят в момент передачи гена от родителя к потомку. Память ребенка изначально пуста.
11) Распад групп. Если численность группы превысила величину G, группа делится на две половинки, которые с этого момента считаются разными группами.
12) Межгрупповая миграция. Индивид может покинуть свою группу и присоединиться к другой, случайно выбранной, с заданной вероятностью (по умолчанию – 0,001 в год).
На этом мы заканчиваем описание модели. В заключение приведем для иллюстрации дневник одного модельного индивида. Да, программа TribeSim может – по желанию пользователя – сохранять жизнеописания модельных существ в виде таких вот захватывающих историй (имена героев выдуманы, любые совпадения с реальными людьми случайны):
Ба-Зидр родился в 17926 году в племени Оэркеор. Объем его мозга 26,0. Его родителями были Нти-Паобс и Ркейм-Ндиик. Родители потратили 54,2 ресурса, чтобы вырастить его…
Год 17929: Научился у Хит-Рде, как располагать к себе старейшин (мем МАК № 3980, эффективность 0,23)…
Год 17936: Съел 3 ресурса, осталось 28. Тхум-Гаак научил, как устраивать засады (мем ОХМ № 4325, эффективность 4,5). Попытался научить Рти-Кваеспа, как располагать к себе старейшин (МАК № 3980), но не смог: Рти-Кваесп оказался слишком глупым. Пошел на охоту с товарищами, потратив на это 2 ресурса. Охотился с эффективностью 14,5. Группа приложила охотничье усилие 13245 и вернулась с 368 ресурсами. При дележе добычи решил применить уловку, чтобы получить на 23 % больше, чем остальные. После долгих дебатов получил 12 ресурсов из общей добычи, и теперь у него 38. Научился у Нае-Пааса плясать под дождем (мем БД № 2145, эффективность 0,21)…
Год 17937: Съел 3 ресурса, осталось 35. Забыл, как плясать под дождем (БД № 2145)… Вместе с Хеа-Нджоу родил То-Нее. Объем его мозга 26,4… Не пошел на охоту с товарищами, сказав, что потерял свою любимую охотничью дубину. Группа вернулась с охоты с 311 ресурсами. При дележе добычи решил применить уловку, чтобы получить на 23 % больше, чем остальные. После долгих дебатов…
Читатель может видеть, что мы очень старались следовать совету, приписываемому Николаю Тимофееву-Ресовскому: “Нельзя заниматься наукой со звериной серьезностью”.
Коэволюция мозга и макиавеллиевской культуры при отсутствии межгрупповой конкуренции
Для начала посмотрим, как будет работать культурный драйв в популяции, состоящей из одной-единственной группы, то есть без всякой межгрупповой конкуренции. Пусть у этой группы будет возможность создать макиавеллиевскую культуру – разрешим изобретение мемов двух категорий, МАК и БД (да, бесполезные мемы тоже пусть изобретаются, куда же без них).
Социальное обучение ограничивается только объемом памяти (ПАМ). Объем мозга равен 20 + ПАМ (родители должны тратить по два дополнительных ресурса на каждую дополнительную единицу памяти ребенка). Начальное значение ПАМ равно нулю (ПАМ = 0). Единственный ген, который может мутировать (а значит, и эволюционировать), – ген ПАМ. Обучаемость изначально поставлена на максимум и не эволюционирует (ОБ = 1), учительство – на минимуме и тоже не эволюционирует (УЧ = 0).
При таких параметрах численность популяции стабилизируется на уровне 450–500 особей, новый мем изобретается в среднем раз в 5–6 лет.
Популяция с самого начала вполне жизнеспособна: врожденное охотничье мастерство индивидов (ОХМ = 10) достаточно велико, чтобы все могли нормально жить и размножаться. Популяция быстро растет, пока не достигнет потолка несущей способности среды (те самые 450–500 особей). Все отлично! Нет никакой необходимости что-то менять. Однако внутригрупповая конкуренция и культурный драйв заставляют популяцию меняться.
Как только какой-нибудь индивид изобретет и запомнит эффективный мем МАК, он получает преимущество – ему будет доставаться больше ресурсов при дележе добычи. Это поможет ему производить больше потомков, которые унаследуют от родителя ненулевую память.
А главное, присутствие в культуре хотя бы одного полезного мема сразу делает ПАМ полезным признаком! Поэтому в популяции стартует отбор на объем памяти.
Процесс этот автокаталитический: чем выше среднее значение ПАМ, тем выше вероятность распространения в культуре нового мема. Чем больше полезных мемов в мемофонде, тем выгоднее иметь хорошую память.
По мере того как члены группы становятся все более искушенными макиавеллиевскими интриганами, все труднее становится индивидам с небольшим ПАМ (то есть с маленьким мозгом) выживать и размножаться в таком коллективе.
Самоподдерживающаяся коэволюция мозга и культуры чем-то напоминает барона Мюнхаузена, вытаскивающего себя за волосы из болота: нет никаких внешних причин или стимулов для развития, но растущий мозг и развивающаяся культура подталкивают друг друга, заставляя развиваться все сильнее.
Начальные этапы (первые 1500 лет) сопряженной эволюции мозга и культуры при этих параметрах показаны на рисунке 12.3.
Сначала мы видим “спящую фазу”: изобретаемые мемы не сохраняются, потому что у индивидов не хватает памяти, чтобы их запомнить.
Изначально ПАМ = 0, но ген ПАМ мутирует, что ведет к появлению индивидов с ПАМ > 0. Пока в мемофонде нет полезных мемов, память – слабовредный признак. Пользы от нее никакой, запоминать нечего, а затраты на размножение растут (дети обходятся дороже). Но отбор не может полностью вычистить из генофонда все слабовредные мутации. Поэтому среднее значение ПАМ постепенно растет, приближаясь к мутационно-селекционному равновесию, которое в данном случае соответствует среднему значению ПАМ около 0,3. Средний размер изобретаемых мемов равен единице, но эта величина имеет большой разброс. Поэтому рано или поздно достаточно маленький мем будет изобретен индивидом, достаточно мозговитым, чтобы его запомнить. Эффективный мем МАК, поселившийся в чьей-то памяти, сможет запустить отбор на ПАМ и таким образом инициировать культурный драйв.
Бессмысленные мемы (мемы БД) не могут запустить культурный драйв. Более того, если первым мемом, закрепившимся в культуре, случайно окажется маленький, но эффективный мем БД (напомним, что эффективность мема БД – это величина, на которую увеличивается вероятность совершения бессмысленных действий особью, выучившей мем), то большая память может стать существенно более вредным признаком. Ведь на совершение бессмысленных действий тратятся ресурсы, и, если в культуре ничего нет, кроме мемов БД, иметь большую память становится совсем невыгодно. В результате мутационно-селекционное равновесие сместится вниз, к более низким значениям ПАМ, и “спящая фаза” может сильно затянуться.
По мере того как средний ПАМ растет ради мемов МАК, мемы БД постепенно засоряют культуру. В примере, показанном на рисунке 12.3, распространились три бессмысленных мема (моменты их появления отмечены стрелками).
Рис. 12.3. Начальные этапы коэволюции мозга и макиавеллиевской культуры при отсутствии межгрупповой конкуренции. Пояснения в тексте.
Дальнейшие события (вплоть до 70 тыс. лет) показаны на рисунке 12.4.
Общее культурное богатство (количество уникальных мемов в мемофонде) растет по S-образной кривой (первый график на рис. 12.4). Рост среднего числа мемов, хранящихся в памяти индивида (второй график), замедляется быстрее, потому что рост этой величины ограничен продолжительностью жизни и скоростью обучения. Среднестатистический индивид знает лишь около 4 % всех мемов, составляющих культуру популяции.
Рис. 12.4. Семьдесят тысяч лет коэволюции мозга и культуры. Параметры те же, что и на предыдущем рисунке (макиавеллиевская культура, межгрупповой конкуренции нет). Показаны усредненные результаты десяти прогонов модели.
Средний объем мозга растет, подгоняемый все более эффективной макиавеллиевской культурой (третий график), но потом расти перестает и даже уменьшается (четвертый график).
Прекращение роста связано с тем, что в какой-то момент стоимость дальнейшего увеличения мозга перестает окупаться выигрышем от возможности запомнить больше мемов МАК. Стоимость растет линейно: чем больше мозг, тем больше ресурсов приходится тратить родителям на каждого ребенка. Выигрыш, однако, растет с замедлением, потому что на заполнение большой памяти нужно время. По мере роста мозга и развития культуры неизбежно удлиняется период