— Вы знаете, что все эти люди едят там, на Большой земле? — Круглыми глазами посмотрел на девушку, прикрыл рот ладонью и доверительным шёпотом сообщил. — Генномодифицированые продукты, антибиотики едят горстями, антидепрессанты, болеутоляющие полные тяжёлыми металлами и прочее и прочее. — Ведьма ответила долгим, ненавидящим взглядом. Кажется, неверный ход. Она не понимает о чём речь. — Наденька, клетки вашего организма, обладают низким порогом нестабильности. Молекулярный состав пищи может напрямую повлиять на них.
— Я уже давно здесь. Пока в порядке.
— Это пока! — Подняв палец вверх, воскликнул сталкер. — Тяжёлые металлы и изменённые гены, с высоким сопротивлением распаду, от воздействия органических кислот и симбиотических бактерий кишечника, частично остаются в организме и могут там накапливаться. Для людей это не страшно, их клетки подобны монолитной скале. Течение реки может подточить скалу, даже разрушить без остатка, но на это уйдут тысячи лет. В случае с людьми, тысячи поколений. Но ваши клетки, нестабильны, они легко переходят из одной формы в другую. На них повлиять гораздо проще. То, что изменит человека за две тысячи лет, вас может изувечить за два десятилетия, а то и меньше.
— Что за бред… — Пролепетала явно ошарашенная девушка. Её злоба испарилась, уступая место страху. Вопреки своему ответу, она задумалась над его словами. В памяти заворочались старые знания, полученные в институте из десятков прочитанных книг и выслушанных лекций в той, такой далёкой, человеческой жизни. Знания, уже оживлённые теми формулами, что сталкер рисовал на снегу, потихоньку пробивали дорогу к сознанию Ведьмы. И чем дальше они пробивались, тем больше власти в её душе обретал страх. Что если этот псих прав? Клетки её тела действительно нестабильны, именно это обстоятельство позволяет ей становиться Зверем. И если подумать, они и правда, куда больше подвержены влиянию извне нежели клетки любого другого существа. Вдруг вспомнилась смешная фраза, в прошлом лишённая всякого смысла — «мы то, что мы едим». Для неё она совсем не смешная, для неё это практически закон жизни…, Ведьма шумно сглотнула и затравленным взором уставилась на сталкера.
— Вот, вы начинаете понимать. — Велес устроился поудобнее, понимая, что это только начало длинной интересной беседы. — Наденька, не рассчитывайте на ранний сон. У нас много работы.
Девушка на автопилоте кивнула, спохватилась и вновь попросила оставить её в покое.
— Обязательно, но несколько позднее. — Заверил Велес. Право слово — не станет же он вечно жить в этой отвратительной пещере? Неделю, максимум три.
Пещеру наполнил глухой протяжный стон…, кажется, он это вслух сказал…, ну да ладно.
Остаток вечера и всю ночь они разговаривали. Ну, большей частью, разговаривал, конечно, Велес. Он рассказывал бедняжке о всех тех ужасах, что таит в себе питание человеческим, прямо скажем, некачественным мясом, невоздержанность в еде. Рассказал как опасно обжорство и беспорядочные половые связи. Причём тут половые связи Ведьма не поняла. Когда судорога скрутила всё тело, а синие искорки в глазах исчезли, она сим вопросом задаваться перестала и сосредоточилась на том, что бы внимать мудрым речам, без своих тут совершенно лишних вопросов и комментариев. Кое-что из сказанного она просто не понимала. Что-то вызывало в душе такое бешенство, что…, в общем, в пещерке запах озона не выветривался ни в какую, несмотря на хороший сквозняк — вход-то открытым оставили, а нору она никогда не закрывала. Некоторые речи заставляли глубоко задуматься, порой её кривило от отвращения, но хуже всего то, что посреди ночи ей захотелось поесть и при взгляде на части человеческих тел, ещё не съеденные, её посетили противоречивые чувства. Слюнки потекли, желудок заурчал и тут же притих — откуда-то из глубины сознания, поднималась волна настороженности. Она принюхалась, слюну сглотнула. Захотелось превратиться в Зверя и поесть, но прежде тщательно обнюхать свой ужин, вдруг этот человек чем-то болен? А ведь не всё можно унюхать, что если она его съест и очередная трансформа пройдёт не так? Что если трансформа кончится смертью из-за усиления нестабильности клеток или вовсе полного их изменения? В общем, есть расхотелось. В душе появился ранее незнакомый страх.
Под утро голод её уже не волновал — жутко хотелось спать. Однако стоило прикрыть веки, как воздух начинал искриться, а волосы шевелиться. Один раз она не справилась с собой, и разряд чуть не вывернул её наизнанку. Было очень больно…
— Перестань, пожалуйста. — Униженно взмолилась девушка, когда слова сталкера превратились в сплошной неразборчивый гул, а мир вокруг поплыл и стал странно раскачиваться.
— Хм. — Велес сердито умолк и впервые за ночь внимательно посмотрел в лицо несчастной. Зелёные глаза заволокло пеленой, белки покраснели, кожа бледная как бумага. Странно…, такое чувство, словно она не спала месяц…, любопытно. Ускоренный обмен веществ? Нестабильность клеток, требует гораздо больше энергии для жизнедеятельности, а так же, организму требуется, больше тех веществ, что тело вырабатывает только в состоянии различных фаз сна? Вполне возможно. Но что же получается? А получается, что он сознательно убивает её!
— Леди, вынужден просить у вас прощения. Я виноват. Простите, моя близорукость просто отвратительна. — Опустив взгляд строго в пол, весь от стыда розовый, пробормотал Велес. — Отдохните, прилягте, вот… — Он снял плащ, подошёл к ней и постелил на землю. Ведьма рухнула на этот плащ, словно кулёк с картошкой кто бросил. Глаза закрылись, и не успел он сделать шаг назад, как она уже уснула. Велес долго стоял над расслабленным, едва слышно всхрапывающим телом чрезвычайно привлекательной девушки…, кстати. Теперь она не казалась такой уж красивой, как в момент сразу после еды. Тело Ведьмы истощилось за эту ночь так, что даже выброс ферамонов практически остановился. Поразительно…, удивительней организма, он, в Зоне, пожалуй, ещё не встречал. Ну, естественно, за исключением себя самого.
— Спите Наденька. — Почти с нежностью проговорил он, с удовольствием чувствуя, что ненависти к ней нет. Даже намёка на ненависть нет, а он ни капли усилий сейчас не прилагает, что бы ненависть эту подавить. Значит, он был прав. Активирует эту ненависть именно запах, ферамон с генетическим маркером, в роли коего выступают изменения какой-то отдельной генной пары.
Сам Велес спать не хотел. Вообще, стоило бы немного отдохнуть, потому что если не поспит сейчас, к следующей ночи, будет вырубаться на ходу. Но ничего не мог с собой поделать — не хотелось и всё тут. Промаявшись минут тридцать в пещере, сталкер проверил аномалии закрывающие выходы из пещеры, оставил свой рюкзак и выбрался наверх. И там его ждал сюрприз.
Снегоступы кто-то съел. Точнее размолол и затоптал в снег. Целая вереница следов крупных раздвоенных копыт и повсюду разрытый снег, лучше всякого обоняния указывали на виновника трагического происшествия. Ужасной мести за порчу имущества Мудрого Баала, не случилось, потому как, следы оказались старыми — этот некультурный свин, ошивался тут часов шесть назад, ещё ночью. Крупный хряк, скорее всего…, эх. Опять ходить по Зоне, играя в молодого горного козла, только вместо каменных карнизов, скакать придётся по слежавшимся участкам снега.
Велес отправился погулять в случайно выбранном направлении. Побегал по полям. Никого не встретил и решил вернуться обратно. Обнаружил, что двигаясь по слежавшемуся снегу, ушёл довольно далеко и сильно в сторону от скалы — не смог увидеть её на горизонте. А спустя несколько минут повалил красивый пушистый снег, и возвращение стало необходимостью, ибо найти дорогу обратно, когда всё укроет мягким снежным одеялом, будет трудновато. Однако попытка вернуться по своему следу привела к неожиданному результату — след потерял.
— Как это так? — Сам себя он спросил, стоя на пятачке обледеневшего снега. Принюхался к воздуху. Упал на четвереньки и снег обнюхал. Странно. — Я получается, тут не проходил? — Вернулся назад. Вот след. Прошёл по нему — пусто. Почесал затылок — не помогло, след всё равно не появился.
Пошёл наугад, надеясь таки снова напасть на свой старый след. Так оно и случилось, но всего через полчаса, след он опять потерял. Бурча проклятья, стал искать. Долго не получалось. Потом перепрыгнул с одного участка твёрдого снега, на другой и тут до него дошло! Он же где-то бежал, где-то вот так прыгал, а где-то медленно шёл — вот в чём секрет этого удивительно загадочного следа! В одном месте он сильнее, в другом слабее, где-то он так и должен пропадать, всё правильно…, а как по такому следу идти? Н-да, дилемма. В общем, Велес плюнул на всё движение и решил идти как бульдозер — строго вперёд, игнорируя плотность снега. Всё равно снегопад, пока сможет снова на свой след выйти, его уже укроет белым ковром. Конечно, пока снег не сляжется след будет, просто учуять его станет намного сложнее, но это обыкновенный след. А вот такой, словно не человек вовсе шёл, а горный какой рогатый зверь, ему по свежему снегу не найти. Собственно ему и чёткий непрерывный след по свежему снегу искать совсем не просто, вот Рут другое дело, тот и в дождь по следу вывести может — умный он. Может поэтому у него характер такой трудный и сложный, от выдающихся умственных способностей? Да нет, вряд ли. Вот хотя бы он — гениальнейший человек, невероятно умён, а характер при этом добрый, мягкий. Нет, тут не в уме дело, характер это материя возвышенная, для понимания трудная.
Очень быстро он провалился по пояс и ненадолго завяз в снежном плену. Снегопад усилился. Кое-как выбрался из неожиданной ловушки и пополз — так почти не проваливался. Метод движения понравился, и он попробовал ползти быстрее. Утомительно, но любопытно. А что если на четвереньках? Провалились все конечности разом, торс вжался в снег, как дно корабля в песчаную отмель и так вот он замер — представил, как глупо сейчас выглядит и хихикнул. Тут же устыдился своего детского поведения и решительно пополз дальше. Тут ветер поднялся. Да не слабый — завыл так, что уши заложило. Буран что ли начинается? Не великое это удовольствие оказаться посреди бурана в тёплой майке, рубахе и джинсах. Для ничем не выдающегося человека и вовсе смерть через полчаса час. Надо что-то делать. Возникла мысль закопаться в снег, пусть заметает. Получится этакий мини-иглу эскимосский. Минут двадцать и станет тепло, даже уютно. Он даже копать начал, когда ветер вновь протяжно завыл и сменил направление. В нос ударила знакомая смесь запахов — человеческое мясо, Наденька, его собственный запах, прелестный аромат съеденной Плоти и мерзкая вонь разных собак, с душком от снорка. Пещера рядом. Запахи быстро пропали, куда-то уносимые ветром. Видимость выпала в осадок. Метра два и только если прикрыть глаза рукой. Но вроде недалеко пещера-то. Интересно, почему запах пропал? Мысль пришла не вовремя, так что он не стал её обдумывать, решительно пополз туда, откуда принесло запахи в первый раз. Закрыл глаза, отдавшись на волю чувств и пополз. Слава провидению, аномалий по пути не попалось. Ни тех, что он не мог ощутить, ни тех, что пришлось бы обползать — это неизбежно привело бы к потере направления. Вскоре он нашёл Скалу, более известную как Зуб Ведьмы. Неожиданно кстати нашёл — как раз ветер ненадолго ослаб и он слегка ускорился, как тут же и нашёл. Больно было. Всё-таки в камень головой врезаться, приятного тут мало. Хорошо ещё, что ползти решил, а не идти, так ведь и нос сломать можно, а это очень неприятно и больно. С поисками входа в пещеру, вышла небольшая заминка — его занесло снегом. Пришлось вокруг Скалы скакать, снег раскапывать. Но ничего, справился, нашёл и щучкой вниз нырнул. Тут, не продуваемый холодным ветром, под прикрытием толщи земной, с облегчением вздохнул и замер, прислушиваясь к странным звукам. Кажется, чавкает кто-то, довольно громко…