Кроме сего момента, имелись кое-где кучки оплавленного металла, не растёкшиеся лужи, а именно большие такие колтуны. Толи тут жар был не такой сильный как наверху, толи металл крепче — не совсем ясно. Ничего интересного в них он не обнаружил и особо внимание не заострял — стоит и пусть дальше стоит. В остальном пусто. Только металл в кучках уцелел.
Планировка нижнего этажа разнообразием не баловала. Десяток комнат пять на пять метров. Дверей нет. На их месте металлические колтуны. Скорее всего, их попросту расплавило. Под конец, он перестал обращать внимание на артефакты. По нескольким причинам. Во-первых, эйфория первого момента прошла, калейдоскоп артефактный поднадоел. Во-вторых, он впервые в этой новой своей не совсем человеческой жизни ощутил влияние радиации. Становилось всё хуже. Болела голова, ломило суставы, он пропотел, и невероятно сильно хотелось есть. Перед глазами всё время возникал образ пухлой, призывно хрюкающей свинки. Она бегала по снегу и поворачивалась то боком — что бы окорок видно лучше было, то на спину падала, показывая какое у неё жирное и вкусное брюшко, то вдруг распадалась на два куска и лежала на снегу, истекая кровью, а в половинках трепетали сердце (которое опять сожрёт Рут, собака невоспитанная), печёнка (которую обожает Кут и умыкнёт стоит не вовремя моргнуть), почки, жирок…, чуть слюной не захлебнулся, пока дошёл до последней комнаты. Тут все видения как ветром сдуло. Для начала — тут дверь уцелела. Нет, заперта она не была, да и на петлях держалась кое-как, сильно деформировалась, край расплавился и сросся с полом, но она уцелела. А внутри ждала целая серия сюрпризов.
Едва вошёл в комнату, по размерам такую же, как и все предыдущие, со стены в него что-то настырно светиться стало. Глянул — на стене почерневшее окошечко, через которое пробиваются скупые алые лучики. Оттёр рукавом. Через оплавленный материал окошечка, виднелась мигавшая надпись. Напрягая глаза, прочёл «опасность радиационного заражения, покинуть помещение!». И тут радиация! Велес спешно побежал к дальней стене, что бы осмотреть лежавшие там артефакты и поскорее убраться отсюда. Добежал, осматривать почти начал — что-то изменилось. Обернулся — так и есть! Окошечко гореть перестало. Хм…, опять подошёл к окошечку — снова горит. Надо же. Хм, а тут что-то и не темно совсем. Если подумать, он уже давно не использовал молнию, что бы подсветить тёмные комнаты, хватало этого приятного глазу синеватого свечения…
Несколько недоумевая, отчего ещё не помер совсем, Велес сбросил пистолеты и винтовку. Аккуратно положил на пол — светятся. Красиво…, туда же положил запасные обоймы. Ещё красивее стало. А на сердце вдруг полегчало. Организм словно дозу стимуляторов принял. О как…
Куда там терминатор и бэтмэн! Куда этим борзым лохам, без капли понятий, до него?
— Я Велес! — Гордо произнёс Велес, обращаясь к мёртвому комплексу.
После чего и думать забыл про винтовку светящуюся и другие гадости неприятные — артефакты-то вовсе не артефакты. Это ещё что! Кроме них тут ещё интересности есть. Но сначала эти штуки, замаскированные под артефакты. Десяток капсул, по двадцать сантиметров в длину. Лежат рядком на полу у стены. Капсулы не цельные. Бока состоят из решётки. Металл очень странный. Попытка поцарапать ножом, привела к тому, что светящееся лезвие соскользнуло и воткнулось в ногу. Взвыв от боли, Велес выкинул свой ноне шибко радиоактивный нож. Пока рана заживала, рассматривал капсулы. Никак не мог понять, что за металл такой. Вроде сплав, но на нём ни следа воздействия высоких температур, отмечавшихся во всех уголках комплекса. А, судя по положению, лежат они тут давно. Их не принесли после, они тут были, когда вокруг ожил огненный ад. На всякий случай он толкнул одну капсулу — не приварилась ли к бетону. И обнаружилась под капсулой узкая полоска бетона, абсолютно чистая, серенькая. Выходит, капсулы не восприимчивы к температуре, сумевшей расплавить бронированную дверь? Жесть. Откуда же тут металл такого типа? Близкий по свойствам дагонит С, получен недавно, благодаря Зоне, но и он оплавился бы вместе с той дверью, что приплавилась к полу. А эти капсулы, даже чутка не деформированы. Поразительная хреновина!
Как только нога зажила, он поднялся и пошёл к дальней стене, подсвечивая путь, искрящейся в ладони молнией. Там оказалась самая интересная находка — мумифицировавшийся труп, а рядом с ним, металлическая коробка, из того же удивительного металла что и капсулы.
Труп Велес осмотрел и обнюхал. Осмотр выявил наличие заржавевших и погнивших аксессуаров, свойственных сталкерам. Нюх сообщил, что парень помер очень давно и был не совсем человеком. Минимум пят лет прошло с того дня как он лёг на этот пол и больше уже не поднялся.
В ящике обнаружилось всего два предмета. Пожелтевший толстый журнал, с надписью «Орион. 1972 год». И видео камера «Panasonic», с надписью мелким шрифтом на наклейке «Made in Japan 2009». Вещи сюда попали явно из разных эпох. Причём из древних. 72-ой — Зоны ещё не было, даже реактор на ЧАЭС ещё не взорвался. А 2009-ый, да это же заря Зоны! Тогда, вероятно, Рыжий ещё болтался где-то в этих краях, а сталкерство только-только набирало обороты. Седая старина…
Для начала Велес раскрыл журнал. Быстро перелестнул несколько страниц. Ничего интересного — сообщалось о запуске комплекса в 1972-ом. Перечень полученного и смонтированного оборудования, записи о рекомендациях по усилению секретности. Предлагалось объявить лес, растущий над комплексом, заповедником (Велес тут удивлённо хмыкнул — он, и понятия не имел, что на месте Адской Кухни, когда-то имелся настоящий лес). Короткие записи об экспериментах — какой-то шифр, он ни слова не понял, кроме кодовых названий типа «Ласточка» и «Полёт Стрелы». Записи носили хаотичный характер. Так за весь 1980-ый, имелась всего одна — «эксплуатация Ориона становится невозможной, в течение следующих 10 000 лет». Что к чему? Однако под датой 1983, стояла новая надпись «заражение объекта остановлено, вакцина оказалась эффективнее ожидаемого». Во как. Какой-то очень интересный эксперимент. Жаль, сохранилась о нём лишь эта скупая строчка. Дальше снова шли скучные записи о движении оборудования, людей, шифры экспериментов. Все люди под номерами, никаких имён только выполняемая функция — учёный, охрана, лаборант и число, довольно цинично указываемое как «шт.». Тут Велес с уважением кивнул парню, это писавшему — захотелось познакомиться. Крутой, наверное, был босс…, а что если? Да ну…, Организация не имела тут интересов, пока не появилась Зона. Скорее уж какой-нибудь отросток КГБ, сильно засекреченный. Записи плавно перешли на 1993. Причём о взрыве на ЧАЭС в журнале сообщалось коротко «взорвался реактор на АЭС, работать станет намного легче». Под 1993 годом, началось то, что Велес уже не перелистывал.
«Получили капсулы профессора Варина. Начинаем изучение внешней оболочки». Через неделю новая запись. «Металл не поддаётся изучению. Горшенина считает, что он внеземного происхождения. Смешно. Хотя кое-кто с ней согласен. Всё-таки Варин обнаружил их на глубине четырёх километров, на раскопках квадрата Апофис-5. Нам досталось не всё, что он нашёл, куда отправлено остальное, неизвестно, но я считаю, что это большая ошибка. Объекты не следовало разделять». Спустя две недели, ещё запись. «Начинаю соглашаться с Горшениной. Органическая часть капсульных зазоров, наконец-то поддалась. Взяли образец и теперь боимся сообщать результаты. Как бы нас всех к стенке не поставили, секретности ради…». Дальше записи шли весьма странно. Дат нет. Листов семь исписано торопливым почерком, кое-где неразборчивым. Человек, писавший журнал, писал о ходе опытов с капсулами и образцами органического покрова взятого в девяти капсулах из десяти. Велес внимательно читал и время от времени завистливо вздыхал — не могли, сволочи, хоть пару капсул оставить? Наверняка, Организация бы их изъяла у правительства и позаботилась бы, что бы они попали к компетентным людям. Может, и его бы подключили. Такая вещь! А они её своим пещерным оборудованием изучали и портили! Варвары!
Дальше пошли записи, от которых становилось не по себе.
«Взят очередной образец из капсулы № 5. Что-то с ней произошло. Не знаю, как объяснить, но мы все это чувствуем. В воздухе что-то витает. Мне страшно».
«Горшенина вела планёрку. Посреди планёрки начала говорить на незнакомом языке. Она даже не поняла в чём дело, довела всё до конца. Страшно уже не только мне».
«Сегодня Ланин разобрал запасной генератор и собрал непонятное устройство. Он сказал, что это латурхэ оранутем и служит для теллес саэдаэнна…, не понимаю, что тут происходит. Горшенина свихнулась. Она говорит на непонятном нам языке и всё время плачет. Полковник Савин, объявил карантин. Орион закрыт. Если нам не удастся решить проблему…, не хочу даже сэстэ об этом».
Далее записи носили странный характер. Вполне нормальная речь обрывалась словами вроде этого «сэстэ», иногда целые абзацы писались русскими буквами, на какой-то тарабарщине. Одно слово «нукладд», из всей этой ахинеи, показалось смутно знакомым, но откуда Велес понять не смог. Из того что он смог прочитать, получалось, что люди Ориона — этого комплекса, постепенно сходили с ума, сами не понимая почему это происходит. Потом умерла Горшенина. Провели вскрытие и вместо мозга нашли кашу из тканей мозга и крови. Её тело запечатали в герметичный контейнер из усиленного сплава…, вспомнился артефакт с табличкой. Комплекс постепенно превращался в дурдом. Лаборатории приспособили под камеры. Одна запись сообщала, что капсула № 5 разрушилась — содержимое пропало, органическая часть тоже. Остался только корпус. После двух листов, рассказывающих о злоключениях комплекса и череде смертей, имелась запись о судьбе капсул. В один прекрасный день все девять оказались пусты. Что стало с содержимым, автор журнала понятия не имел. Десятую никто тронуть не решился. Судя по записи, о ней вообще забыли.
Велес отложил журнал и вернулся к капсулам. Посчитал — десять. На труп глянул и сглотнул. И нервно и с облегчением сразу. Покойный видимо, вскрыл десятую и повторил судьбу Ориона.