[345] среди мужчин в два раза больше, чем среди женщин. Механизм эстетической коррекции предполагает, что физические и личностно-социальные признаки, ассоциированные с гомосексуальными предпочтениями у мужчин, эволюционировали именно потому, что они больше нравились женщинам. Следовательно, даже если эволюция гомосексуальных предпочтений и может привести к потере индивидуального репродуктивного успеха у некоторых мужчин, причиной этой потери будет только узость их сексуальных предпочтений, а не то, что такие мужчины не будут привлекательны для женщин. Как уже говорилось выше, такие мужчины ничем не отличаются от прочих, потому что признаки, эволюционировавшие вместе с гомосексуальными предпочтениями, стали типичными признаками мужского облика и темперамента в целом. Это опять-таки согласуется с тем, что женщины в целом предпочитают мужчин[346] с физическими признаками, лежащими в средней части спектра «маскулинности» (см. главу 8). Кроме того, это подтверждается и наблюдениями: большинство мужчин с преимущественно гомосексуальными предпочтениями пользовались бы большим успехом у женщин, если бы предпочитали их.
Гипотеза сексуальной автономии также предсказывает, что способность время от времени испытывать влечение к своему полу должна быть весьма распространена среди людей, если не всеобща. Проверить это довольно трудно из-за длительной истории морального и социального осуждения однополого секса во многих человеческих культурах. По этой причине мы не можем определенно сказать, как именно стало бы вести себя большинство людей, если бы не культурные ограничения. Однако есть веские основания полагать, что гомосексуальное влечение в целом довольно обычно. Например, в 1940–1950-х годах Альфред Кинси на основе выборок[347], каждая из которых включала более пяти тысяч человек, обнаружил, что 37 процентов мужчин и 13 процентов женщин имели опыт однополых сексуальных контактов, завершившихся оргазмом. Мы признаем, что выборки Кинси не репрезентативны для всего населения Америки. Тем не менее Кинси представил четкие доказательства того, что гомосексуальное влечение и опыт гомосексуальных контактов встречаются гораздо чаще, чем можно подумать, учитывая относительно малую процентную долю людей, которые идентифицируют сами себя как предпочитающих исключительно однополый секс. По-видимому, биологическая предрасположенность[348] к гомосексуальному влечению широко распространена среди людей обоих полов.
Кроме того, гомосексуальное поведение часто встречается в культурах и институциях, где оно не осуждается и не подавляется. Например, потрясающее исследование[349] антрополога и культуролога феминистских взглядов Глории Уэккер, проведенное ею среди городских рабочих креольской культуры в Парамарибо, столице Суринама, показало, что примерно три четверти женщин вступали между собой в устойчивое сексуальное партнерство, одновременно поддерживая длительные сексуальные отношения с мужчинами, которые были отцами их детей. Женщины, состоявшие в сексуальной связи, помогали друг другу в заботе о детях, оказывали эмоциональную поддержку и доставляли чувственное наслаждение. Мы также знаем, что частота гомосексуальных контактов может существенно возрастать в однополых социальных группах, например в тюрьмах или в закрытых учебных заведениях, где культурные ограничения, налагаемые на однополый секс, могут несколько ослабляться.
Эстетическая теория также предполагает, что самки могут продвигать свою сексуальную автономию через дружеские связи и социальные альянсы с самцами, имеющими преимущественно гомосексуальные предпочтения. Подтвердить, насколько они характерны для современных человеческих культур, довольно трудно из-за сложности социальных представлений о гендерной и сексуальной идентичности. Однако мы знаем, что в нашей культуре подобные дружеские отношения встречаются и даже широко известны, тогда как отношения между «правильными» мужчинами и лесбиянками – нет. В качестве примера можно привести популярный сериал телекомпании NBC «Уилл и Грейс», в основе сюжета которого лежит дружба между соседями по квартире – геем Уиллом, адвокатом, и «правильной» молодой женщиной Грейс, дизайнером интерьеров. Впрочем, это явление не уникально для западной культуры. В 1992 году вышел японский фильм «Okoge»[350], рассказывающий историю о дружбе молодой «правильной» девушки с парнем-геем и его любовником. Название фильма означает «клейкий рис»: так на японском сленге называют «правильную» женщину, состоящую в близких дружеских отношениях с геями. Сам факт, что такое сленговое слово вообще существует, говорит о том, что данное явление так же хорошо известно в Японии, как и в западной культуре.
При этом я не знаю ни одного примера широко известной дружбы между лесбиянкой и «правильным» мужчиной. За очень успешным ситкомом «Уилл и Грейс» так и не последовал сериал о приключениях какой-нибудь говорливой парочки соседей «наоборот» – скажем, «Рози и Рокки», где главные роли могли бы исполнять, к примеру, Рози О’Доннелл и Сильвестр Сталлоне. Не известны мне и какие-нибудь эволюционные гипотезы относительно характера возможных преимуществ, которые могли бы получать мужчины или женщины от подобных отношений. Однако для дальнейшего продвижения этой темы необходимо проводить серьезные социологические и психологические исследования самой природы отношений людей с гомо– и гетеросексуальными предпочтениями и роли этих отношений в жизни реальных людей.
И последнее: эстетические гипотезы об эволюции гомосексуального поведения как механизме снижения уровня сексуальной агрессии предсказывают также, что гомосексуальное поведение мужчин должно сопровождаться более низким уровнем сексуального принуждения, сексуального и домашнего насилия, чем гетеросексуальное поведение мужчин. В самом деле, имеющиеся по этой теме данные выглядят многообещающе. В отчете службы Национального надзора за семейным и сексуальным насилием за 2010 год указано, что распространенность случаев любых видов сексуального насилия[351] по отношению к сексуальным партнерам (включая изнасилование, физическое насилие и преследование) была значительно ниже по отношению к мужчинам, состоящим в гомосексуальных отношениях, чем по отношению к женщинам, состоящим в гетеросексуальных отношениях.
Предложенная мной эволюционная модель предполагает существование наследственной изменчивости в гомосексуальном влечении, предпочтениях и поведении. При этом многих людей сочетание слов «генетика» и «сексуальные предпочтения» тут же заставляет думать о перспективе открытия некоего «гей-гена», который можно выявить при генетическом обследовании в страховых медицинских учреждениях или в женской консультации для беременных. Однако с учетом того, что нам известно о генетике сложных поведенческих признаков человека, подобные ожидания совершенно беспочвенны.
Генетические исследования показывают, что наиболее сложные признаки человека – например, склонность к сердечным заболеваниям, музыкальные способности, социальность личности и застенчивость, переходящая в аутизм, – определяются многими взаимодействующими генетическими вариациями, каждая из которых обладает небольшим эффектом и локализована в разных генах по всему геному. В итоге, даже если эти сложные признаки хорошо наследуются, каждый их компонент формируется под влиянием уникальной комбинации генов, генных взаимодействий и условий развития. В частности, недавно проведенное исследование тысяч человеческих геномов показало, что 82 процента вариаций простейших ДНК-последовательностей[352] (их называют однонуклеотидными полиморфизмами, сокращенно ОНП) возникают с частотой менее 1/15000, то есть менее 0,006 процента. Одному человеку достаточно иметь три-четыре такие вариации, чтобы оказаться генетически уникальным среди всех семи миллиардов людей, живущих на Земле. Однако наш геном содержит многие тысячи вариаций. Трудно даже представить, насколько в действительности уникально каждое из человеческих существ.
Таким образом, современная геномика выявила чрезвычайно высокий уровень человеческой индивидуальности. Поскольку существуют мириады уникальных и заметно различающихся генетических комбинаций, которые влияют на проявление сложных признаков, включая и сексуальные предпочтения, мы можем быть полностью уверены, что такой штуки, как «гей-ген», нет и быть не может. Любые генетические воздействия на индивидуальные предпочтения в области секса, скорее всего, совершенно уникальны. Генетика никогда не даст нам упрощенной картины сексуального влечения просто потому, что определяющие его факторы слишком многообразны.
Из сказанного можно заключить, что гипотеза о происхождении гомосексуального поведения человека путем естественного и полового отборов, направленных на расширение сексуальной автономии женщин, согласуется со многими данными об изменчивости человеческих сексуальных предпочтений и сексуального поведения. Однако она как будто не подтверждается фактами, что во многих культурах – например, в Древней Греции и некоторых племенах Новой Гвинеи – мужские гомосексуальные отношения возникают и при сильной ограниченности социальной и сексуальной автономии женщин. В то же время названные культуры могут быть исключениями, которые лишь подтверждают правило. Для них наиболее характерны гомосексуальные связи между мужчинами зрелого возраста и высокого социального статуса, из которых один партнер – это обычно активный, влиятельный, доминирующий в социальных отношениях мужчина постарше, а второй – пассивный, чувствительный, социально подчиненный мужчина помоложе. Жесткая иерархическая структура таких гомосексуальных связей, вероятно, представляет собой культурный механизм вовлечения гомосексуальных отношений