– Смотри дальше.
– Есть инородные структуры с бурой окраской. Толстые стенки, вытянутые вдоль оси клетки. – Она подняла на него глаза. – Клетки древесины?
– Именно.
Эльза озадаченно нахмурилась.
– Я еще могу понять, что на колючке ската растут водоросли. Но что там делает древесина?
– Она не только на этой колючке, Эльза. Она на основании всех трех.
– Хорошо, Марти, и что?
– Ты говорила, что следила за моими работами. – Он энергично зашагал по комнате. – Наверное, слышала мою гипотезу о том, что русалы владеют инструментами, как и ранние гоминиды.
Эльза поняла, что его так взволновало.
– Ты хочешь сказать, что колючки были прикреплены к палкам с помощью какого-то водного растения? Что это наконечник… примитивного копья?
– Копья или гарпуна. У тебя есть другое объяснение?
Эльза старалась сохранить безучастное выражение лица, а сама думала, что сказать дальше, как вернуть его на землю… и поняла, что такая попытка будет тщетной. Он будет верить в то, во что хочет верить, на что он себя запрограммировал много лет назад.
– Но, Марти, – сказала она, – можно привести множество других объяснений.
– Дай хотя бы одно.
– На дно океана оседает много древесины. Она создает экосистемы для всех видов фауны – включая скатов.
– Но с каких пор скаты атакуют деревяшки? А на колючках есть следы древесины вдоль всего основания, Эльза, не только на кончиках. Вдоль основания и водоросли, и дерево. Почему это? Почему на основаниях, которые находились внутри хвоста ската, прежде чем колючка отломилась?
– Марти…
– Следы древесины на всех трех колючках, Эльза.
– Ты делаешь преждевременные выводы.
– Знаю, знаю. – Беспокойным жестом он провел рукой по волосам. – Чтобы получить достоверный результат, мне нужно изучить анатомические характеристики древесины и водорослей. Нужно воссоздать копье или гарпун из опознанного материала, изучить его в лабораторных условиях, подтвердить, что его можно использовать как действенное оружие…
– Марти…
– Открой глаза, черт возьми!
– Мои глаза открыты! – парировала она. – И разум тоже! Но это просто… – В голове мелькнуло несколько уничижительных эпитетов, но выбрала она слово «смехотворно».
Он взвился.
– Смехотворно? В самом деле? – Он покачал головой. – Хотя что мне до этого? Какая мне разница, во что ты веришь? Это меня абсолютно не волнует.
– Рада, что в категории «Марти не волнует мое мнение» я не одинока.
Эльза повернулась и увидела в дверном проеме Жаклин Десилву и Рэдику Фернандес. Фразу произнесла телеведущая. В руке она держала зеленое мороженое. Из пляжной сумки, пыхтя от жары, высовывалась собачонка.
Не теряя времени, Марти объяснил им, что означает чужеродный биологический материал на колючках ската.
– Копья? – спросила Рэдика. – Русалы пользуются копьями?
– Господи, – воскликнула Жаклин, – это будет убойный материал!
– Все, с меня достаточно. – Эльза подняла руки, желая выйти из дискуссии прежде, чем та окончательно превратится в фарс. – Я рада, что открытие Марти вас так вдохновило. Я и сама не прочь порадоваться вместе со всеми. Но пора возвращаться к работе. Марти, можешь до завтра оставить череп у себя. Думаю, одного дня на все ваши тесты хватит…
Снаружи донесся низкий сигнал ревуна.
– Наверное, это Пип, – взглянул на часы Марти. – Точно вовремя, а?
Глава 10. Марти
Следующие несколько часов Марти провел в сухой лаборатории на «Оаннесе». Среди прочего высококлассного оборудования для диагностики и исследований у него имелось все необходимое для генетических экспериментов, извлечения и анализа ДНК и РНК.
По закону, чтобы извлечь из черепа пробу кости, Марти требовалось разрешение полиции. И в Англии он за таким разрешением обязательно обратился бы. Но на Шри-Ланке до этого никому нет дела, а если вдруг кто-то проявит нездоровый интерес, взяткой можно утешить любого.
Марти простерилизовал оборудование, поместил его в защитный кожух, а потом высверлил в затылочной кости небольшое отверстие, извлек фрагмент кости и измельчил его в порошок. Его интересовала митохондриальная ДНК, находящаяся в эукариотических клетках, в окружающей ядро жидкости. Он вскрыл одну из стенок эукариотической клетки с помощью специального энзима и извлек содержимое. Примерно так разбивают яичную скорлупу и сливают яйцо в чашку, но здесь все происходило на микроскопическом уровне. С помощью центрифугирования он отделил митохондрию от других органелл.
И приступил к секвенированию генома.
Глава 11. Эльза
Эльза провела вторую половину дня, изучая экскременты китов и записывая результаты. Как часто бывало, она работала до вечера и ушла с работы последней. Она уже закрыла контору и собиралась идти домой, но внезапно передумала.
Половина восьмого. У доктора Рассела было достаточно времени, чтобы провести анализ ДНК черепа, и, скорее всего, он уже принял реальность: это череп человека. Такой исход был неизбежен, но Эльза по этому поводу не испытывала никакого злорадства. Ей было жаль доктора Рассела. Поверить в то, что он нашел доказательства, подтверждавшие работу всей его жизни, а потом обнаружить, что ошибся… это ужасно. Но винить в этом ему некого, кроме себя.
Ученые постоянно ошибаются. Действительно, что такое наука? Это система самокоррекции, методом проб и ошибок позволяющая понять, как устроена природа. И ученые, пытаясь доказать свою гипотезу, совсем не обязательно прибегают к фальсификации – они часто совершают ошибки совершенно искренне, и от этого никуда не деться. И если ты всей душой веришь в ту или иную теорию, если ты ею одержим, тебя почти наверняка ждет разочарование.
По дорожке между зданием Центра и общежитием Эльза вышла на берег. Исследовательское судно доктора Рассела было пришвартовано в конце пирса – большой подсвеченный изнутри силуэт. Она видела это впечатляющее судно днем. Без сомнения, стоит столько, сколько ей не заработать за всю жизнь.
«Наверное, хорошо быть ребенком, на чье имя открыт доверительный фонд, – подумала она не без язвительности. – По крайней мере, свое наследство он тратит на науку, пусть и сомнительную».
Вдохнув солоноватый океанский воздух, по твердому песку она пошла к судну. Оттуда доносилась музыка, кто-то играл на рояле.
– Эй, на борту! – крикнула она.
Никто не ответил.
Она поднялась по трапу. Справа пара тиковых дверей вела в кают-компанию. Через окна она увидела шикарную мебель и роскошную обивку – прямо тебе особняк в стиле барокко. Доктор Рассел сидел перед черным глянцевым роялем, спиной к ней, и наигрывал песню Билли Джоэла. Она подошла к дверям и, приоткрыв створку, постучала – объявить о своем присутствии.
Музыка прекратилась. Доктор Рассел крутнулся на своем маленьком табурете, на загорелом с резкими чертами лице отразилось удивление. Потом оно сменилось улыбкой.
– Эльза! Вот это сюрприз!
Он поднялся на ноги.
– Добрый вечер, Марти. Прости, что потревожила. Я думала, мисс Фернандес и мисс Десилва здесь.
– Да, они останутся на ночь. Недавно пошли в джакузи.
– Тут есть джакузи?
– Эта посудина – мой дом, и я позволяю себе некоторую роскошь, иначе можно просто свихнуться. Надо думать, ты пришла узнать, что показал генетический анализ черепа? Идем. Лучше это увидеть своими глазами.
Доктор Рассел провел Эльзу под палубу, в огромную современную сухую лабораторию, набитую всевозможной электроникой. Комнату опоясывали многочисленные компьютеры. Вдоль одной стены стояли шкафы, инкубаторы, защитный колпак для работы с опасными веществами и большая холодильная установка. В одном из кресел сидела миниатюрная женщина и изучала информацию на огромном мониторе.
– Пип, это уважаемая доктор Монтеро. Эльза, это моя помощница, Пип. Родом она из Франции, но ее мать – китаянка, поэтому она выглядит именно так.
– Именно как, Марти? – сказала Пип по-английски с сильным французским акцентом.
Он пожал плечами.
– Как ты.
– Так ты еще и расист?
– У тебя явная смесь азиатских и европеоидных черт. Ничего другого я сказать не хотел.
– Знаете, есть люди, у которых неуклюжая походка? – сказала Пип Эльзе. – А у Марти неуклюжий язык.
– Хорошо, беру свои слова обратно, – сказал он. – Эльза, это моя помощница, Пип. Родом она из Франции, но ее мать – китаянка, поэтому она выглядит так потрясающе.
– Вот, так лучше, мон капитэн. – Она обернулась к Эльзе: – Вы пришли посмотреть на результат генетического анализа?
– Именно.
– Не заставляй уважаемого доктора ждать, дорогая.
Пип закатила глаза.
– Дорогая? Он говорит так только в приступе хорошего настроения. Лично мне по душе старый ворчун Марти. – Она поводила мышкой. Несколько окон на мониторе исчезли, уступив место другим. – Вот, – сказала она, открыв нужное окно.
Эльза наклонилась ближе и прочитала слова на экране:
Результат анализа ДНК:
Митохондриальная ДНК с мутациями, неизвестными ни у одного человека, примата или известного животного.
Эльза несколько раз перечитала второе предложение. Первая мысль – это ошибка либо образец ДНК был чем-то загрязнен…
Потому что в противном случае…
Доктор Рассел смотрел на нее горящими глазами.
– Но это невероятно, Марти, – с сомнением в голосе сказала она.
– Это больше чем невероятно, Эльза. Это тебе не новый вид лягушек. Это человекоподобное существо, но не человек и не обезьяна! Человекоподобное существо, которое претерпело колоссальные мутации и далеко ушло от гомо сапиенс, неандертальцев и денисовцев.
– Насколько далеко?
– Я всегда считал, что ближайший известный предок русалов – австралопитек. Номер AL 288-1, женская особь, широко известная как Люси, самый яркий представитель этого рода. Что-нибудь о ней знаешь?
– Только то, что она жила в Эфиопии около трех миллионов лет назад и ее назвали в честь песни «Битлз». Извини, но палеонтология – не моя специальность.