Глянув на часы, Марти с удивлением обнаружил, что просидел за компьютером почти три часа. Он встал, потянулся и вышел на кормовую палубу. На голубом безоблачном небе золотым диском пылало солнце. Спокойный океан, кажется, простирался до бесконечности, в поле зрения – ни пятнышка суши. Джеки сидела за столом в большой соломенной шляпе, купленной в магазине для серфингистов, воткнув в уши наушники, и постукивала на своем ноутбуке. Махнув Марти рукой, она вернулась к работе. На шезлонге в красном бикини – тоже из магазина для серфингистов – вытянулась Рэд. Она намазалась кремом для загара и читала роман Клайва Касслера в твердом переплете, взятый из книжного шкафа в салоне. Рядом с ней на палубе клубочком свернулся шпиц, видимо спал.
Она подняла на него глаза и сказала:
– Привет, Марти. Первое впечатление – отличная книга. Ты напоминаешь мне этого парня.
Он был польщен.
– Дирка Питта?
– Нет, конечно, нет. Он высокий и красивый зеленоглазый брюнет, искатель приключений. Я имею в виду этого парня.
Она показала на обратную сторону обложки, там красовалась фотография седовласого автора.
– Спасибо, Рэд.
– Это комплимент.
– Спасибо.
– Неужели ты уже ворчишь? Время за полдень не перевалило.
– И не думаю ворчать. У меня вообще прекрасное настроение. – Это было правдой. Давно он не чувствовал себя таким бодрым, живым и оптимистичным. – Как ты?
– Я? С чего вдруг такой вопрос?
– Вчера приняла много шампанского.
– Ты же знаешь, это мне нипочем. Выдержу все, зальешь мне в глотку… что?
Он смотрел на ее горло. На ней не было шарфика, наверное потому, что синие подтеки уже прошли.
– Когда ты на меня так смотришь, Марти, чувствую себя экспонатом в зоопарке.
– Смотрю как смотрю. Просто заметил, что на тебе нет шарфика.
– Когда-нибудь научишься душить меня с удовольствием?
Смущенный столь интимными подробностями, он метнул взгляд на Джеки. Та вроде бы к их разговору не прислушивалась.
– Давай сейчас об этом не будем, – попросил он.
– Не будем, как всегда. Ты не отойдешь на пару шагов в сторонку?
Она махнула рукой вправо.
– Я тебе солнце загораживаю? – спросил он, отодвигаясь.
– Спасибо. – Она перевернулась на живот, протянула руку за спину и расстегнула верх бикини. – Будь хорошим мальчиком и намажь мне спину от загара, а?
Он достал с палубы бутылочку солнцезащитного лосьона, сел на край ее шезлонга и выдавил немного себе на руки. Потом принялся втирать лосьон в спину Рэд.
– М-м-м, – проурчала она. – Сколько нам еще до острова?
– Думаю, недолго.
– Какие планы? – буркнула она в подушку, в которую уткнула лицо.
– Мы с Пип составим карту океанского дна, чтобы понять, где лучше разместить гидрофоны.
– Что такое гидрофоны? Подводные микрофоны?
– По сути да. Свет под водой не проходит далеко, поэтому от камер пользы мало. Передавать информацию под водой куда лучше с помощью звука. Мы ставим гидрофоны, а обнаруженные ими звуковые сигналы передаются на судно. Специальная программа преобразует их в графики и другие изображения, и мы с Пип тщательно их изучаем.
– То есть… вы слушаете русалов?
– Именно так.
– О, вот там! Чувствуешь?
Марти помассировал напряженную мышцу ее плеча.
Она вздохнула, на время умолкла. Потом спросила:
– Откуда ты знаешь, что слушать, если раньше русалов никогда не слышал?
– У разных видов морских млекопитающих звуковые характеристики разные. Дельфины выдают короткие импульсы, совсем не похожие на сигналы морских свиней, они не имеют ничего общего с длинноволновыми тягучими песнями китов. И совсем по-другому звучат тюлени, морские котики, ламантины и другие крупные водные животные. Надо думать, что у русалов свое, уникальное звучание.
– М-м-м, – снова проурчала Рэд, и он засомневался – слушает ли она его?
– Хочешь, чтобы я тебя придушил?
– М-м-м…
Он принялся массировать другую напряженную мышцу. Она снова вздохнула и спросила:
– Допустим, ты его услышишь, – а как его поймать?
– Гидрофоны на дне мы устанавливаем цепочкой. Это позволяет определить направление, откуда идет звук, и найти источник.
– Это понятно, но как его поймать? Надеть маску, ласты и прыгнуть в воду?
– Здорово, Рэд, что к моей работе ты относишься так серьезно. Даже сейчас, после недавних открытий, позволяешь себе шутить…
Она перекатилась на бок.
– Извини, Марти. У меня и в мыслях нет тебя уязвить. Просто я еще немного зла на тебя за то, что ты мне врал. Ничего, скоро я стану собой – очаровательной и неотразимой. Ладно?
– Конечно.
– Так скажи, мне искренне любопытно, допустим, ты нашел русала – как ты его собираешься ловить?
– Динамит.
– Марти!
– Подводная ударная волна ненадолго оглушит русала, и у нас будет время, чтобы забрать его тело.
– Если она его не убьет!
– Да, есть вероятность, что взрыв повредит легкие. К сожалению. Конечно, живой экземпляр куда лучше мертвого, но и мертвый лучше, чем ничего.
Рэд села, прикрыла грудь рукой. На ее лице читалось изумление.
– Ты серьезно, Марти? Ты устанавливаешь первый контакт с существом из мифов и легенд, возможно нашим прародителем – и хочешь глушить его динамитом?
– Это для общего блага, Рэд. Мораль определяется конечным результатом. В этом случае поимка русала, живого или мертвого, изменит все наши представления об эволюции человека, о морях и океанах, о нашей истории. Мы принесем величайшую пользу биологии, ничего подобного не было со времен теории естественного отбора Дарвина. Это важнее жизни одного существа, которое умрет так или иначе.
– Какой-то бессердечный довод, Марти.
– Если смерть одного раба в предвоенный период позволила бы положить конец рабству и предотвратить Гражданскую войну, разве она не была бы оправданной?
– Это совсем другое, о чем тебе прекрасно известно.
– Ты бы убила раба?
– Прекрати, Марти.
– Убила бы, Рэд?
– Нет.
– А ты, песик, – обратился он к шпицу, который смотрел на них спросонья. – Убил бы?
Пес громко зевнул, вроде бы в знак подтверждения.
– Вот и молодец, Марти, – сказал Рассел, поднялся и ушел.
Марти зашел в рулевую рубку проведать Пип – та в тускло освещенном помещении стояла у штурвала, перед рычагами и панелью управления.
– Бонжур, мон капитэн. – Она указала на экран навигационной системы. – До острова – несколько морских миль. Что-нибудь… не так?
– Рэд считает, что наш план глушить русалов как рыбу неэтичный.
– Неэтичный? А что этично? – Пип, фыркнув, пожала плечами. – Есть собачье мясо этично? Многие считают, что вполне. Тебе кажется, что врать нехорошо. А многие врут и не краснеют. У твоей подружки есть свое мнение – это ее право. Но она не ученый. У нее по-другому устроены мозги, да и душа тоже. У нее нет страсти, с какой мы стремимся открывать новое, разгадывать тайны, постигать новые истины. Так что ее мнение в лучшем случае спорно.
– Но в нем есть смысл. Жаль, что другого способа поймать русала, не причинив ему вреда, нет…
– Другого способа нет. Мы это обсудили во всех подробностях. В мире не было случая, чтобы русал попался в рыболовецкие сети. А уж простой сетью его тем более не поймать, даже если точно знаешь, где искать. Так что не стоит париться.
– Я вовсе не парюсь, Пип, не жарюсь, и ничего такого. – Он вздохнул. – Кажется, я никогда тебя не спрашивал: почему ты выбрала карьеру ученого?
– Не спрашивал, мон капитэн, но мы знаем друг друга уже давно. Иногда я задаю себе вопрос: где твоя голова? Нет, я знаю, где она. Отвечать не надо. – Она помолчала. – Почему я выбрала карьеру ученого? Тебе правда интересно или хочешь что-то разведать?
– Не разведать, а выведать. Мне просто интересно.
– После университета я поехала в Испанию, навестить сестру. Она преподавала там французский. У нее как раз закончился контракт, и мы решили прогуляться по Европе.
– Жили в хостелах?
– Ну а где еще останавливаться бедным туристкам? Еще мы ездили ночными поездами и автобусами, чтобы сэкономить на ночлеге. Помню, ночной поезд в Австрию был набит битком, так что мы нашли места только в разных вагонах. Я проснулась в середине ночи – какой-то старик тер себе промежность моей ногой. Я пнула его в живот и пошла за проводником. Привела его, но этот извращенец уже сбежал – и прихватил с собой мои туфли и сумочку.
– Зачем?
– Затем, Марти, что он извращенец. Извращенцы – они такие. Наверное, он сошел на следующей остановке, потому что в поезде я его не нашла. И сестру не нашла тоже. Оказалось, что среди ночи состав разделили. И сестра поехала дальше в Австрию, а мою половину направили в Словакию.
– Без денег и обуви…
– И без телефона.
– Как ты выкрутилась?
– Шла босиком по Братиславе, нашла интернет-кафе и умолила хозяина: разрешите послать электронное письмо сестре!
– Интересная история, Пип, но как она связана с решением стать ученой?
– Это прелюдия, Марти. Вижу, что я тебя утомляю, поэтому даю краткую версию. Мы с сестрой в итоге попали в Израиль. Как раз в тот момент, когда страну охватила русалочья эпидемия. Ты же знаешь, про что я?
Марти кивнул. В 2009 году десятки очевидцев сообщили, что в Средиземном море, у берегов Хайфы видели русалку. Местная легенда вышла на международный уровень, и к берегам Хайфы потянулись туристы – увидеть своими глазами это существо, нечто среднее между девочкой и дельфином.
– Тогда все только и говорили о русалках, – продолжила Пип. – Местный отдел по туризму предложил награду в миллион долларов тому, кто заснимет русалку на видео. Это никому не удалось.
– Потому что ее не было, Пип.
– Не было, – согласилась она. – Но сама идея, сила воображения – это очень серьезно. Так что волна безумия накрыла и меня. Я уговорила сестру остановиться в хостеле около пляжа, чтобы тоже искать русалку. Потом я пришла к выводу: люди искренне ошиблись, а туристическая индустрия этим воспользовалась. Но верить в существование русалок я не перестала. Убедила себя в том, что они существуют – так считаю и сейчас, – и решила: хочу посвятить жизнь поиску русалок. Хочу доказать, что они существуют. Вернувшись во Францию, я получила степень магистра океанографии. Вступила в небольшое сообщество сирентологов. Даже ездила в Лондон на твою лекцию в Кембриджском университете.