ивотной и растительной пищи. Разбивать моллюсков, разделывать туши, расчленять их, извлекать костный мозг, срезать стебли. Но в морской среде нет волокон, из которых можно плести корзины и ткать полотно, нет огня, соответственно, невозможны гончарное дело и металлургия. Уже эти два обстоятельства тормозят развитие культуры и технологий и не позволяют русалам выйти на уровень современных гомо сапиенс, они живут на уровне раннего палеолита. Извините, друзья, но найти на дне океана сияющую Атлантиду не получится.
Вы можете спросить: где же тогда живут русалы? Поскольку совершенного оружия у них нет, можно предположить, что это собиратели, которые постоянно кочуют, питаясь водорослями и моллюсками, тушами, недоеденными более крупными хищниками, рыбешкой, которую иногда удается поймать. Возможно, они на долгое время собираются в каких-то местах, где хранят свои запасы. Это своего рода база. Где именно? Первым делом в голову приходят пещеры под островами. Они позволяют укрыться от своих наземных дальних родственников, включая нас с вами, а также опасных морских хищников, в том числе беспозвоночных, например ядовитых медуз.
Что же произошло с популяцией русалов? Почему их так редко можно встретить? Одна из гипотез – вымирание. Когда в пятнадцатом веке началась эра великих открытий и люди начали исследовать далекие острова, вполне возможно, что мы почти полностью истребили русалов, как это произошло со стеллеровой коровой через тридцать лет после того, как она впервые была обнаружена. В следующие столетия русалы встречались все реже, а сегодня число случаев, когда их видели, близко к нулю. Однако о широкомасштабной охоте на русалов, способной полностью эту особь истребить, ничего не известно – в отличие от того, что произошло с морскими коровами.
Наиболее вероятный сценарий, по моему мнению: никакого снижения популяции русалов не было. Снизилась лишь частота случаев, когда их видели, точнее, сообщений о таких случаях. С приходом эпохи Просвещения в семнадцатом-восемнадцатом веках возникли новые требования к наблюдениям и полученным результатам. Наука стала новой религией. Здравомыслящие люди, не желая стать объектом насмешек, перестали рассказывать о каких-то существах из фольклора, а издатели научных журналов отказывались печатать материалы, где упоминалось нечто подобное. В ходе индустриализации в девятнадцатом и двадцатом столетиях эта тенденция лишь усилилась и продолжается до сих пор.
Итак, повторю свой вопрос: что же случилось с популяцией русалов? Куда эти существа исчезли? Я утверждаю – никуда. Они там, где были всегда. Просто мы перестали их искать.
Марти проснулся в половине шестого, приятно удивленный, что спал крепким сном. Сев, он вспомнил, что ему приснилась документалка «Нетфликса», и на губах появилась недовольная гримаса.
– Поправка, Толстяк Майк, – пробормотал он, сбрасывая ноги с постели и поднимаясь, готовый встретить новый день. – Лично я искать никогда не переставал.
Глава 25. Пип
В половине седьмого Пип стояла на правом борту основной палубы «Оаннеса» и смотрела, как Марти ведет прыгающую на волнах надувную лодку к острову Демонов. Его сопровождали доктор Монтеро, Рэдика Фернандес и Жаклин Десилва – две последние за завтраком решили, что прогулка к лавовым трубкам будет интереснее, чем сладкая дрема на палубе «Оаннеса».
Пип помахала им на прощание рукой, не подозревая, что видит их всех в последний раз.
Часть 4. Погружение
Русалки в большинстве своем опасны.
Глава 26. Марти
В затопленной пещере Марти и Эльза проверили исправность снаряжения, в последний раз обсудили план погружения, надели неопреновые гидрокостюмы и акваланги.
Марти позвал Рэд и Джеки, которые снимали на телефоны пещерную живопись.
– У нас в баллонах воздуха на три часа, – сказал он им. – Треть уйдет на обследование лавовых трубок, еще треть – на возвращение сюда, так что ждите нас примерно через два часа.
– А еще одна треть? – спросила Рэд.
– Это на случай непредвиденной ситуации, – объяснила Эльза.
– Какой еще непредвиденной ситуации?
– С нами ничего не случится, Рэд, – успокоил ее Марти. – Погружение с запасом воздуха – это просто стандартная мера безопасности, только и всего.
– Ты уверен, что готов на это, Марти? – В ее глазах появилось беспокойство. – Что, если там есть русалы?..
– Очень на это рассчитываю, – ответил он и ободряюще ей улыбнулся. Взвалив на спину два стальных баллона объемом сто кубических футов, он перекинул через плечо черную плетеную нейлоновую сумку. Потом поднял небольшой подводный буксировщик – и в ластах вошел в совершенно неподвижную воду.
Усеянная валунами пещера осталась позади, когда он опустился под поверхность подземного бассейна. Болтовня Рэд и Джеки – «До скорого!», «Будьте осторожны!», «Смотрите, чтобы вас не съели!» – утихла. Один конец нейлонового троса с двойной оплеткой Марти прикрепил к своему регулятору плавучести. Другой конец был закреплен якорем в пещере, чтобы найти потом выход из тьмы лавовых трубок.
Он включил подводный буксировщик – электрический двигатель в форме пули, приводивший в движение гребной винт. Расстояние, которое можно проплыть под водой, ограничено запасом газа для дыхания, а буксировщик позволяет двигаться быстрее и увеличивать это расстояние.
На «Оаннесе» он соорудил буксировочный трос с большим D-образным кольцом с одного края, чтобы Эльза могла за него держаться. Теперь он передал трос ей. Она показала ему поднятый большой палец, и он щелкнул выключателем на руле буксировщика. Они понеслись вперед, струя винта двигалась параллельно и чуть ниже.
Решившись на погружение, Марти здорово нервничал – и понял, что невероятно благодарен Эльзе за то, что она вызвалась его сопровождать. Пещерный дайвинг в одиночку даже для такого опытного ныряльщика, как он, – дело опасное. Если рядом напарник, вероятность того, что что-то пойдет не так, заметно меньше. А Эльза – вовсе не рядовая напарница. Из любопытства накануне вечером он заглянул в интернет почитать о ее достижениях и восхитился – она была всемирно известным пещерным биологом. Он с огорчением узнал о гибели ее мужа – как выяснилось, это было ее последнее погружение. Точные обстоятельства трагедии не приводились, говорилось лишь, что ныряльщик запутался в направляющем тросе, запаниковал и утонул. Ужасно, когда этим ныряльщиком оказывается твой муж, но когда такое происходит прямо у тебя на глазах, масштаб травмы даже трудно себе представить. Марти подумал: теперь ясно, почему Эльза живет за границей, на Шри-Ланке. Видимо, решила начать с чистого листа жизнь, которая в одночасье рассыпалась в прах.
Выходит, у них много общего.
Отбросив посторонние мысли, Марти сосредоточился на погружении. Вода была удивительно прозрачной, рассчитывать на такую видимость в открытом океане не приходилось даже в самый идеальный день. Горизонтальные слои потоков и уступы, словно вырезанные в стенах из магматических пород, отмечали все более низкий уровень текущей в трубке лавы. Когда застыл последний поток лавы, образовался плоский пол, сейчас покрытый слоем грязи, смытой через провал из тропического леса наверху.
В дальнем конце озерца, где кровля лавовой трубки опускалась ниже уровня воды, они вошли в туннель, не уступающий по ширине туннелям лондонского метро. Мощные светодиодные лампы, пристегнутые к тыльной стороне ладоней, пробивали тьму конусами белого света. Местами дно было гладким с плавными закруглениями, местами угловатым, неровным и усеянным причудливыми выступами застывшей лавы. Некоторые, широкие у основания и заостренные, напоминали зубы гигантской акулы, а другие, бесформенные, походили на растянутые конфеты-тянучки. Подобные образования в известняковых пещерах формировались тысячелетиями; эти же возникли за несколько часов разгула стихии.
Марти вспомнил рассказ Эльзы о лавовых трубках на Луне – вполне можно представить, что сейчас он не на Земле, а на другой планете, внутри какого-то древнего чужого небесного тела, в миллионах километров от дома.
Когда туннель сузился до узкого эллиптического сечения с низкой кровлей, Марти замедлил ход буксировщика, чтобы не удариться головой или баллоном о стенку. На другом конце лавовая трубка снова заметно расширилась, именно там они заметили первого пещерного жителя: трехсантиметровую ремипедию, лишенную глаз и пигментации. Чем дальше они двигались, тем чаще встречались экзотические экземпляры: рак-альбинос, морской слизень, множество мелких ракообразных, похожих на креветок, кольчатые черви; стая пионовых рыбок, чей ярко-красный цвет напоминал о расплавленной лаве, которая в незапамятные времена создала их подводное убежище.
В конце концов они попали в галерею, такую большую, что свет их фонарей едва добивал до дальних стен. В самом отдаленном конце проход разделялся на верхний и нижний. Марти выбрал верхний по простой причине – тот был просторнее. В нижней части потока лава ведет себя как дельта реки, ответвляясь и образуя русла помельче, и Марти знал: надо держаться главного русла, тогда шансов выбраться в океан будет больше.
Метров через тридцать они всплыли в воздушном кармане, пузыре воздуха над поверхностью воды. Вогнутое пространство, размер которого, скорее всего, зависел от приливов и отливов, позволяло поднять голову над водой.
Вынув изо рта загубник, Марти спросил:
– Кайф уже идет?
Эльза тоже вытащила загубник.
– Полным ходом.
Он проверил манометр. Его баллон был пуст почти на две трети – самое время переключиться на запасные баллоны за спиной. Они отстегнули вспомогательные баллоны, привязали их к направляющим и снова погрузились, дыша из основных баллонов.
Морфология туннелей оставалась примерно такой же, что и раньше, гладкие участки чередовались с неровными, украшенными кристаллическими наростами и выступами лавы, иногда попадались лавовые столбы. В одной пещере, похожей на собор, стены были покрыты рябью, будто их украли из Саграда Фамилиа – всемирно известного готического собора Антонио Гауди. В другом зале, поменьше, середину занимал песчаный остров. Марти вспомнилась трагическая история ныряльщика, погибшего в пещерах Стеркфонтейн в Южной Африке. Парень отстегнул трос безопасности – а потом заблудился в лабиринте туннелей. Когда воздух в баллоне был уже на исходе, он наткнулся на маленький остров в конце одного из туннелей – решил, что ему повезло. Увы, через полтора месяца спасатели нашли его скелет. Только представить себе этот ужас, это одиночество – день за днем сидишь в непроглядной тьме, умираешь от голода, понимаешь, что никто и никогда за тобой не придет. Парень явно понимал, что такова его печальная участь: рядом с его трупом на песке было нацарапано послание, он говорил жене и матери, что очень их любит.