орили, поэтому в корпусе всегда было чисто, сухо, да и уборная содержалась в идеальном порядке.
Но только сейчас, пожалуй, я осознал, что все это время не видел той тихой и незаметной работы, которую делали эти неприметные люди. И напрасно не ценил тот ежедневный труд, который в том числе и мою жизнь делал чуточку лучше.
Когда же я закончил и все-таки собрался в спортзал, намереваясь хотя бы один день в неделю вплотную заняться тренировками, дверь в корпус с грохотом распахнулась, и внутрь ввалилась ватага раскрасневшихся, прямо-таки пышущих паром, разогретых после тренировки мальчишек.
– Что, Гурто, и здесь за всеми грязь подтираешь? – приятно удивился Айрд, прямо на ходу скидывая теплую шинель. – Парни, вы видели? Оказывается, Гурто у нас любит чистоту!
После чего прямо так, даже не удосужившись вытереть ноги, промчался через весь коридор, естественно, натопав и оставив на чистом полу очередную цепочку следов.
Четверо его подпевал, не задумавшись, протопали следом, прибавив к уже имеющимся следам свои грязные отпечатки. И даже шедший последним Идни Сирс, отведя глаза, прошмыгнул следом, пусть немного, но все же добавив мне работы.
Я постоял, подумал, мельком покосился в сторону видеокамеры, однако не мог не признать, что даже сам я не раз и не два в спешке пролетал по коридору, не особенно заботясь о соблюдении чистоты. Босхо, конечно, говнюк. Причем говнюк злопамятный. Но я решил, что пока не буду гнать волну, потому что и так уже выбивался из графика.
После ужина и очередного двухрэйнового забега по столовой я снова почувствовал, что устал, однако, вернувшись в корпус и обнаружив, что следы на полу пусть и меньше, чем днем, но снова появились, был вынужден в который уже раз за сегодня поработать шваброй. А помня о том, что перед отбоем новый завхоз обязательно придет проверить, как я справляюсь, то еще и в уборную с душевыми заглянул и, проигнорировав насмешки одноклассников, на всякий случай и там все привел в порядок, скрепя сердце оторвав на уборку время от вечерних занятий.
Лаир Наул… кстати, такой же высокий и усатый, как и прежний завхоз, только не такой мудак, разумеется, оценил мои старания по достоинству. Одобрительно кивнув при виде царящей в корпусе чистоты, скупо похвалил за старания, что-то отметил у себя в планшете, после этого на мой счет капнула сразу четвертинка балла.
Это несколько примирило меня с неминуемой потерей времени, однако вечернюю тренировку я все же решил провести, как положено. Но перед этим выкроил половинку рэйна и сбегал в библиотеку, чтобы навестить лаира Орина, потому что не был там с того времени, как сделал последнюю загрузку, и догадывался, что старик наверняка переживал, когда две с половиной недели назад меня из его подвала вынесли на носилках.
Смотритель, как я и предполагал, искренне мне обрадовался. Мы неплохо посидели, я честно перед ним повинился и рассказал, что не только ради книжек регулярно навещал читальный зал. Однако он не слишком на меня озлился, так, пожурил только немного, ну а потом и вовсе мирно задремал, склонив голову на грудь и обмякнув в своем старом кресле.
Я не стал его будить, однако вниз все-таки заглянул и, пользуясь случаем, наконец-то забрал из книжного хранилища свою драгоценную бутылку. Поскольку новый завхоз оказался нормальным мужиком, правила доступа в личную комнату остались прежними, а тайник в подвале я уже потерял, то будет лучше, если перегоревший найт останется в моей комнате. Не просто так, конечно. Сперва схожу на улицу и насыплю в бутылку земли, сделав так, чтобы найт с ней хорошенько перемешался. Ну а если спросят, зачем я храню эту фиговину, то скажу, что это родная земля, так сказать, память о прошлом, и прах с того места, где погибли мои родители.
Думаю, после такого даже лэн Даорн не станет вытряхивать содержимое бутылки, чтобы проверить, не припрятал ли я там чего-нибудь недозволенного. Да и вообще, Эмма уже начала понемногу забирать оттуда перегоревшие частицы, так что мне в любом случае следовало держать ценный ресурс рядом с собой.
На склад, где не так давно меня задержали, я, разумеется, тоже сходил. А пробравшись сквозь здоровенную дыру в двери, с огорчением обнаружил, что все списанные модули из подвала пропали. Похоже, пока я отбывал заключение, лэн директор от греха подальше избавился от хлама, да еще и доступ в Сеть каким-то образом перекрыл, так что больше возвращаться сюда не стоило – подвал во всех смыслах был для меня потерян.
Неожиданно на левой руке мелодично тренькнул браслет, а на экране загорелась зеленая точка, сообщая о входящем вызове.
– Курсант Гурто, – раздался из динамика спокойный голос лэна Даорна. – Будьте добры пояснить, что вы опять делаете в библиотечном подвале?
Я аж вздрогнул и закрутил головой в поисках следящих устройств, однако нигде их, разумеется, не обнаружил. Да и Эмма молчала. Однако внезапный вызов застал меня врасплох – прежний директор обычно не удосуживался лично связываться с учениками, поэтому поначалу я несколько растерялся.
– Простите, лэн. Откуда вы знаете, что я в подвале?
– Обычно ученики не бродят по библиотеке кругами, как вы сейчас, а добросовестно получают знания, сидя за терминалом.
– Ну может, я хожу кругами вокруг парт в поисках случайно обороненного стило, лэн?
– Маловероятно, курсант Гурто. Камера в читальном зале показывает, что вас там нет. Поэтому ваше пребывание в библиотеке видится мне неоправданным.
Я молча ругнулся.
Вот зараза… он что, теперь за каждым шагом моим следить будет, что ли?!
– Прошу прощения, лэн. Я ничего такого не имел в виду. Воспоминания некстати накатили.
– Воспоминания? – с нескрываемым подозрением переспросил директор.
– Так точно, лэн. У меня с этим модулем было так много всего связано и мы так много времени провели вместе, что я при первой же возможности решил его навестить. А обнаружив, что вы отправили моего старого друга на свалку, ужасно расстроился.
– Возвращайтесь к своим делам, курсант, – после короткой паузы велел лэн Даорн, никак не отреагировав на колкость. – У вас теперь не так много свободного времени, чтобы тратить его на сожаления. Советую распорядиться им правильно, иначе ваше пребывание на кухне может затянуться.
Я не сдержался и показал браслету фак.
– Так точно, лэн. Есть правильно распорядиться свободным временем!
Лэн Даорн тут же прервал связь, а я все-таки выругался на этого дайнова параноика и потащился в спортзал – надо было начинать тренировку.
Утром в сан-рэ я, как и вчера, еще до побудки привел вверенные мне лаиром Наулом помещения в порядок, старательно вымыл коридор, сходил в спортзал, позавтракал, честно отпахал два рэйна в столовой. Запланировал большую, полноценную, свою первую после заключения серьезную тренировку. И в общем-то особых проблем сегодня не ждал, однако, когда решил посетить уборную, растерянно замер.
Нас в корпусе было всего одиннадцать малолетних пацанов. Писсуаров и унитазов на нас выделялось всего пять, но с учетом наших невеликих потребностей этого хватало с избытком.
Утром, когда я уходил, здесь все блестело и только что розами не пахло.
Однако сейчас в туалете словно стая собак побывала, причем все до одной твари страдали злостным недержанием. Унитазы были уделаны так, что к ним было страшно подойти. На стенах и на полу засохли желтые брызги. А запах в уборной стоял такой, что туда не хотелось даже заглядывать.
– Ну что, Гурто, – процедил из коридора кто-то из пробегавших мимо мальчишек. Кажется, Ойр, хотя я не был уверен. – Нравится убирать чужое дерьмо? Теперь наслаждайся!
Я сжал кулаки. Вышел из загаженной уборной, завернул за угол и как раз успел увидеть спину убежавшего пацана, который проворно юркнул и тут же захлопнул за собой дверь комнаты номер пять, где вот уже почти полгода обитал Айрд Босхо.
Значит, и правда Ойр. Караулил меня в душевой, чтобы я уж точно не подумал, что все произошедшее – простая случайность.
Прекрасно понимая, что без приказа крепыша никто из мелюзги не додумался бы так откровенно мне гадить, причем гадить в буквальном смысле слова, я постоял, подумал. Бросил оценивающий взгляд на свой браслет. А через несколько сэнов решительно двинулся к примеченной двери.
– Кто? – лениво отозвался изнутри Босхо, когда я вежливо постучал.
– Гурто. Выйди на пару сэнов. Есть разговор.
– С говноедом ничего обсуждать не собираюсь. Проваливай.
– Почему же сразу «говноед»? – спокойно осведомился я. – Считаешь, работа уборщика настолько ниже твоего достоинства, что можно смешивать ее с дерьмом? Может, тебе про брата напомнить, а? И про его отработки? Так ты что, теперь и его тоже говноедом считаешь?
– Заткнись, Гурто! – рявкнул из-за двери крепыш. – Не твое собачье дело, кого и кем я считаю!
– Выйди, – спокойно повторил я. – Или ты даже разговора со мной боишься? Дважды опозорился на поединках и теперь даже нос наружу не хочешь высунуть?
О боже. Как же легко довести ребенка… всего лишь намекнул ему на трусость, как изнутри послышались быстрые шаги, и дверь немедленно распахнулась.
– Ты что, мелкий, совсем страх потерял?! – процедил Айрд, остановившись на пороге. – Род мой оскорбляешь?! На полноценный вызов нарываешься?
Я пожал плечами.
– Дуэли в школе запрещены. К тому же это не я сказал про говноеда. Ты сам так обозвал тех, кому приходится выполнять не самую престижную, по твоему мнению, работу. Пойдем-ка со мной. Хочу кое-что тебе показать.
– Еще не хватало, – не сдвинулся с места крепыш. – Хочешь дерьмо убирать, вот и убирай! Его теперь у тебя навалом!
Я внимательно на него посмотрел.
– Кто из вас это сделал? Кому ты велел нагадить в уборной? Вас здесь всего десять человек. И ни один без твоего ведома ни шагу не сделает.
– Ничего не знаю, Гурто, – ухмыльнулся этот поганец. – Есть что убрать – убирай, теперь это твоя обязанность.
– В мои обязанности не входит обучение тебя и твоих друзей правилам пользования уборной. Пусть идут и отмывают.