День тянулся, и ближе к концу вернулась доктор Вэст. Я сидела за столом в общей зоне, такой же простой и безликой, как и любой приемный покой больницы, но с добавлением маленьких круглых столиков, со стульями. Двое ребят приблизительно в возрасте Джозефа играли в шашки. Я рисовала на цветной бумаге карандашами. Это был миг моей гордости.
- Привет, Мара, - сказала доктор Вэст, наклоняясь чтобы увидеть мой рисунок.
- Здравствуйте, доктор Вэст, - сказала я. И широко улыбнулась, отложив карандаш, из-за ее прихода.
- Как ты себя чувствуешь?
- Немного нервной, - сказала я робко. - На самом деле я скучаю по домом. - Я подтолкнула рисунок, которую только что с лёгкостью нарисовала - цветущее дерево. Она что-то в нем увидела - терапевты видят во всем что-то - а нормальные люди любят деревья.
Она кивнула.
- Я понимаю.
Я расширила глаза.
- Вы думаете, я смогу пойти домой?
- Конечно, Мара.
- Я имею в виду, сегодня.
- Ох. Ну. – Она наморщила лоб. - Если честно, я еще не знаю.
- А это вообще возможно? - Мой невинный детский голосок сводил меня с ума. За последние сутки я его использовала больше, чем за пять лет.
- Ну, есть несколько возможностей, - сказала она. - Ты могла бы остаться здесь для дальнейшего лечения или возможно перейти в другой стационар. Или твои родители могли бы решить, что реабилитационный центр был бы для тебя лучшим местом, так как ты подросток - у большинства из них есть средние образовательные программы, которые позволят тебе провести некоторое время за учебой, пока ты работаешь в группе и получаешь лечение.
Реабилитационный. Не идеально.
- Или амбулаторное лечение могло бы быть лучшим...
- Амбулаторное? - Расскажите мне.
- Существуют дневные программы для подростков, как ты, которые проходят сквозь тяжелые времена.
Сомневаюсь.
- Ты в основном работаешь с консультантами и своими сверстниками в группе терапии и эмпирической терапии вроде музыки и искусства - с небольшим количеством времени на учебу, но конечно большая часть внимания уделяется терапии. И в конце дня ты идешь домой.
Не так ужасно. По крайней мере, сейчас я знаю, на что надеяться.
- Или, твои родители могли бы решить не делать ничего кроме терапии. Мы дадим наши рекомендации, но, в конечном счете, все зависит от них. Вообще-то твоя мама должна скоро зайти, - сказала она, глядя на лифты. - Почему бы тебе не продолжить рисовать - какой очаровательный рисунок! - а затем мы снова поговорим, после того как я поговорю с твоей мамой?
Я кивнула и улыбнулась. Улыбаться было важно.
Доктор Вэст ушла, а я все еще пыталась сделать ложно радужную картину еще более ложно веселой, когда я вздрогнула от легкого удара по плечу.
Я вполоборота повернулась на пластиковом стуле. Маленькая девочка, возможно лет десяти или одиннадцати, с длинными, нерасчесанными, грязными светлыми волосами стояла застенчиво с большим пальцем во рту. На ней была белая футболка, которая была слишком большой для нее, поверх синей юбки с оборками, соответствующей цвету носков. Она передала мне сложенную бумажку своей свободной рукой.
Набросок на бумаге. Мои пальцы сразу узнали бумагу, а мое сердце ускорилось, когда я развернула его, и увидела рисунок, который отдала Ною, Ною, неделю назад в Кройдене. И на обратной стороне было всего три слова, но они были самыми красивыми словами на английском языке:
Я верю тебе.
Они были написаны рукой Ноя, и мое сердце перевернулась, когда я осмотрелась вокруг, надеясь увидеть его лицо.
Но там не было никого с таким лицом.
- Где ты взяла это? - спросила я девочку.
Она посмотрела вниз на линолеум и покраснела:
- Хорошенький мальчик дал его мне.
Улыбка сформировалась на моих губах.
- Где он?
Она указала вниз по коридору. Я встала, оставив рисунок дерева и мой эскиз на столе, и огляделась спокойно, хотя мне хотелось бежать. Один из терапевтов сидел за столом, разговаривая с мальчиком, который почесывался, еще один сотрудник складывал бумаги за стойкой. Ничего необычного, но, очевидно, что-то должно быть. Я небрежно подошла к туалетам, они были близко к коридору, который находился рядом с лифтами. Если Ной был здесь, то он находился недалеко.
И перед тем, как повернуть за угол, я почувствовала руку, нежно схватившую мою руку и тянущую меня в туалет для девочек. Я знала, что это был он, еще до того, как увидела его лицо.
Я задержалась на серо-голубых глазах, которые изучали меня, на маленькой складке между ними, выше линий его элегантного носа. Мои глаза блуждали по форме рта, по его скривившимся и надутым губам так, как если бы он собирался заговорить. И волосам, в которые я хотела запустить пальцы. Я хотела прижаться своими губами к его.
Ной же поместил свой палец на мои губы, прежде чем я успела что-либо сказать.
- У нас не так много времени.
Его близость наполнила меня теплом. Я не могла поверить, что он здесь на самом деле. Я хотела почувствовать его еще больше, просто для того, чтобы убедиться, что он действительно здесь.
Тогда я подняла неуверенную руку к его узкой талии. Его худое тело было напряжено, напряжено под тонким, мягким хлопком его старой рубашки.
Но он не остановил меня.
Я не смогла сдержать свою улыбку.
- Что ты делаешь в ванной комнате для девочек, - спросила я, глядя ему в глаза.
Уголки его губ приподнялись.
- Хороший вопрос. В свое оправдание хочу сказать, что они гораздо чище, чем ванные комнаты для мальчиков, и здесь все под присмотром.
Он казался довольным. Высокомерным. Это был голос, который я должна была услышать. Может быть, я не должна была волноваться. Может быть, нам было хорошо.
- Даниэль рассказал мне, что случилось, - сказал затем Ной. Его тон изменился.
Я встретилась с его глазами и увидела, что он знает. Он знал, что случилось со мной, почему я была здесь. Он знал, через что прошла моя семья.
Я почувствовала прилив тепла под моей кожей от его взгляда или от стыда, я не знаю.
- Он рассказал тебе, что я... что я рассказала?
Ной уставился на меня сквозь длинные темные ресницы, которые обрамляли его глаза.
- Да.
- Джуд здесь, - сказала я.
Голос Ноя не был громким, но в нем чувствовалась сила, когда он заговорил.
- Я верю тебе.
Я не знала, как сильно мне нужно было услышать эти слова, пока он не произнес их вслух.
- Я не могу оставаться здесь, пока он там...
- Я работаю над этим. - Ной взглянул на дверь.
Я знала, что он не может остаться, но я не хотела, чтобы он уходил.
- Я тоже. Я думаю... я думаю, что есть шанс, что мои родители смогли бы мне позволить вернуться домой, - сказала я, стараясь не звучать так встревожено, как я себя чувствовала. - Но что если они решат оставить меня здесь? Чтобы держать меня в безопасности?
- Я бы не стал, если бы был на их месте.
- Что ты имеешь в виду?
- Каждая минута здесь...
Через две секунды звук сигнализации наполнил мои уши.
- Что ты сделал? - сказала я, перекрикивая шум, так как он закрыл дверь ванной.
-Помнишь девочку, которая передала тебе записку?
- Да...
- Я поймал её. когда она уставилась на мою зажигалку.
Я моргнула.
- Ты дал ребёнку в психиатрическом отделении зажигалку.
Морщинки сошлись в уголках его глаз.
- Мне показалось, что она заслуживает доверия.
- Ты болен, - сказала я, но улыбнулась.
- Никто не совершенен, - улыбнулся Ной в ответ.
Глава 7
План Ноя сработал. Девочка была поймана, когда подожгла рисунок, но не раньше, чем сработала сигнализация. Им удалось избежать полномасштабной эвакуации и посреди хаоса, Ной выскользнул. Как раз перед прибытием моей матери. И она не была счастлива.
- Я не могу поверить, что кто-то из персонала принес бы сюда зажигалку. - В ее голосе была кислота.
- Я знаю, - сказала я, выглядя обеспокоенно. - А я ведь усердно работала над тем рисунком. - Я вздрогнула для эффекта.
Моя мать потёрла лоб.
- Доктор Вэст думает, что тебе следует остаться здесь еще на неделю, чтобы лекарства тебя стабилизировали. Она также думает, что ты будешь хорошим кандидатом для стационарной программы, она называется «Горизонты»...
Мой желудок упал.
Это место находится на небольшом острове, и я видела снимки, там действительно красиво и оно имеет хорошую репутацию, хотя они работают только около года.
-Доктор Келлс, женщина, которая управляет им, сказала, что она встретит тебя и что тебе было бы неплохо побывать там, но я просто... - Она втянула нижнюю губу, потом вздохнула. - Я хотела бы, чтобы ты вернулась домой.
Я готова была кричать, так я обрадовалась, но вместо этого сказала.
- Я хочу вернуться домой, мама.
Она обняла меня.
- Твоего отца выписали, и он ждет внизу, и он не может дождаться, когда увидит тебя.
Мое сердце подпрыгнуло. Я не могла дождаться, когда увижу его.
-Нужно забрать твои вещи?
Я кивнула, перед моими глазами была пелена. У меня не было много вещей с собой, поэтому я в основном слонялась, в то время как моя мать заполняла кучу документов. Один из психиатров, доктор Келлс, доцокала ко мне на своих дорогостоящих каблуках. Она была одета, как моя мать, шелковая блузка, юбка-карандаш, прекрасный макияж и идеально уложенные волосы.
Ее большие красные губы растянулись в безупречной улыбке.
- Я слышала ты едешь домой, - сказала она.
- Похоже на то, - ответила я, стараясь не выглядеть слишком самодовольной.
- Удачи тебе, Мара.
- Спасибо.
Но она не ушла. Она просто стояла, глядя на меня.
Неловко.
- Готова? - позвала мама.
Как раз вовремя. Я оставила доктора Келлс, помахав рукой, и встретила маму возле лифта. Как только двери закрылись, я собрала все силы, чтобы не закричать от радости.
- Что ты о ней думаешь? - спросила меня мама, когда мы остались одни.